Читать книгу "100 дней в кровавом аду. Будапешт - "дунайский Сталинград"? - Андрей Васильченко"

Сюжет с данным наступлением наглядно показывает, что с 1944 года в верхушке (как военной, так и партийной) Третьего рейха становилось все меньше персон, которые могли бы убедить Гитлера изменить принятое им решение. Почти никто не решался обрисовать фюреру реальную обстановку. Тем самым они освобождали путь для принятия совершенно абсурдных стратегических и тактических решений. Операции в Венгрии показали, насколько нескоординированными были задачи, поставленные перед танковыми дивизиями. И это в условиях, когда к наступлению постоянно подключались все новые и новые силы. Но данное преимущество сводилось к нулю из-за того, что перед этими силами постоянно ставились новые и отнюдь не самые логичные задания. Даже если бы наступление проходило само по себе, без общего руководства и координации действий, у него было бы больше шансов на успех.

А время однозначно работало на Красную Армию. 8 января советские танки уже находились у Кишафёльда — фактически у ворот, которые открывали путь на Братиславу и Вену. Именно по этой причине в штабе группы армий «Юг» легко согласились на прекращение попыток деблокировать Будапешт и перебросили большую часть наступавших на венгерскую столицу немецких войск к северу за Дунай. Однако даже для этого требовалась отдельная санкция. К тому же немецко-венгерская группировка вряд ли могла долго сопротивляться в Будапеште. Гитлер пошел ва-банк, надеясь, что советское наступление, нацеленное на Словакию и Австрию, остановится у берегов Дуная, где-нибудь в районе Комарома. Как ни странно, но он оказался прав. Части перегруппированной 20-й танковой дивизии смогли остановить советское наступление и отбросить Красную Армию на 50 километров назад.

Не стоило забывать, что именно в это время положение немецких войск в Польше становилось очень критическим. 12 января советские дивизии обошли с севера Краков. Пробив немецкую линию обороны, они в нескольких местах углубились во вражеские позиции на 100 километров! Между Берлином и рвавшимися вперед советскими танками не было никаких серьезных военных сил. Но, тем не менее, Гитлер фанатично требовал деблокирования Будапешта. Хотя, чтобы избежать военной катастрофы, Генеральный штаб рекомендовал ему отвести войска обратно к Висле.

Глава 3 Операция «Конрад III»

В ходе выполнения приказа о перегруппировке части 4-го танкового корпуса СС 17 января в условиях соблюдения строгой секретности были переброшены на территорию между озером Балатон и Секешфехерваром. На следующий день они атаковали советские позиции. Стоит отметить, что эта была первая в истории войн операция, когда танки были оснащены приборами ночного видения, а стало быть, могли атаковать в темноте.

Таблица 16

СООТНОШЕНИЕ ТАНКОВ И САМОХОДНЫХ ОРУДИЙ ВО ВРЕМЯ ОПЕРАЦИИ «КОНРАД III»

Советские исследователи писали, разведчики 4-й армии не смогли заметить передислокацию немецких войск, а стало быть, наступление стало полной неожиданностью. «4-я гвардейская армия не была хозяином положения». Но, тем не менее, в тот же самый день против танков Гилле предпринял контратаку 7-й механизированный корпус, в то время как 133-й стрелковый и 18-й танковый корпуса оказались отрезанными от основной линии фронта. Впрочем, у немцев ощущалась явная нехватка пехоты, а потому советские корпуса почти моментально вышли из окружения. 19 января немецкие танки после разгрома нескольких советских подразделений вышли к Дунаю в районе Дунапетеле, тем самым разорвав трансдунайскую линию боев. На переправах через Дунай возник хаос. Но с ним быстро справились. За несколько дней в район боевых действий советскому командованию удалось переправить через Дунай более 40 тысяч солдат и значительное количество боевой техники. Переправа с восточного берега была весьма удачной, несмотря на то, что на этом участке фронта постоянно действовала немецкая бомбардировочная авиация.

22 января после долгих и упорных боев пал Секешфехервар. Первой в город вступила боевая группа «Ней», которая к этому моменту уже достигла размеров полка. В ходе боев она потеряла почти четверть своего личного состава. 24 января дивизия «Мертвая голова» захватила южную часть Барачки, населенного пункта, находившегося на расстоянии 30 километров от Будапешта. Однако именно в этот момент Толбухин снял войска и создал мощный рубеж обороны вдоль речушки Вали. Немецкие танки едва ли могли преодолеть этот водный рубеж. К 26 января наступавшие немецкие части приблизились к Будапешту. От венгерской столицы их отделяло 25 километров.

В мемуарах одного из советских офицеров есть такое описание этих боев: «Кончилось наконец «окопное сидение». Мы перешли в наступление. Наши удары все усиливались, но и враг в течение января контратаковал, пытаясь восстановить оборону по Дунаю и вывести свои войска из окруженного Будапешта. 24 января гитлеровцы прорвались к Барачкам — это в тридцати километрах от Буды. А в одном месте немецкие танки подошли на 5–6 километров к окраинам Будапешта, где ждала помощи окруженная нами почти 200-тысячная вражеская группировка. Натиск мы сдержали, но сами перейти в наступление не смогли: слишком много было потеряно сил. Бои за Буду приняли затяжной характер и длились до 13 февраля. Нас несколько раз перемещали из одного района в другой, снимали даже из-под Будапешта и бросали навстречу войскам, прорывавшимся к Веленце, Балатону, Секешфехервару, Бичке, Эстергому и на другие участки. Как-то вечером, когда чуть стемнело, нас сняли с переднего края в Обуде и форсированным маршем направили на север по дороге на Эстергом, чтобы перерезать путь группе немецких танков с десантом на броне. Ночью за шесть часов мы прошли 30 километров. Для пехоты это много. А дорога была трудная, с крутыми подъемами и спусками, да и погода нас не баловала: дул очень сильный, порывистый встречный ветер. Поднимемся на взгорок — ветер, спустимся вниз — моросит дождь, идти скользко».

В конце войны Сталин не был готов рисковать. Он прекрасно понимал, что встреча советских и англо-американских частей была лишь вопросом времени. В начале войны Сталин, не задумываясь, бросил бы на подавление немецкого наступления сотни тысяч солдат. Но теперь он предпочел предоставить Толбухину стратегическую самостоятельность. Потеря южного дунайского плацдарма была равносильна разгрому двух советских армий.

Признаком нервозности советского командования стал подрыв собственных же понтонных мостов через Дунай в районе Дунапелете и Дунафёльдвар. Это произошло 21 января. Этим закрывался путь к отступлению. Но, с другой стороны, советские части лишались планомерного снабжения продовольствием и боеприпасами. В этих условиях Толбухин решился на рискованный и отчаянный ход: он решил удержать плацдарм на берегу Дуная, так как было бы наивно полагать, что повторное форсирование Дуная прошло бы безупречно. Наведя порядок в рядах оборонявшихся частей, 27 января он отдал приказ о начале контратаки. Вытянутый вплоть до Дуная немецкий танковый клин был весьма уязвим с флангов. Тем более, что сюда в любой момент могли ударить советские дивизии, располагавшиеся у озера Веленцай и у Шимонторнья. Тогда немцы сами бы оказались в ловушке.