Читать книгу "Ты не виноват - Дженнифер Нивен"

За прилавком стоит женщина. Я покупаю пачку жвачки и бутылочку воды, после чего говорю ей, что ищу озеро и церковь в живописном месте. Она морщится, стуча по клавишам древней кассы, сделанной в пятидесятые годы прошлого века.

– Чуть дальше прямо по трассе – баптистская церковь Святого Эммануила. Недалеко озеро. Маленькое озерцо, но я знаю, что оно там есть, потому что мои ребята ходили туда купаться.

– Это частное владение?

– Озеро или церковь?

– И то, и то. Я ищу именно частное владение.

– Озеро рядом с частной дорогой, если вы это имеете в виду.

У меня мурашки бегут по коже. В тексте Финча слово «Частный» написано с большой буквы.

– Да. Именно так. Как мне туда добраться?

– Езжайте на север по сто пятидесятой. Справа проедете церковь Святого Эммануила, а за ним увидите озеро. Потом попадете на частную дорогу. Свернете, и вы на месте.

– Налево или направо?

– Там только один поворот – направо. Да и дорога короткая. Там центр профобучения. Указатель вы сразу заметите.

Я благодарю ее и бегу к машине.

Я уже близко. Скоро я окажусь там, и тогда все закончится – путешествие, Финч, мы с ним, вообще все.

Несколько секунд я сижу, заставляя себя глубоко дышать, чтобы сосредоточиться на каждом мгновении. Я могла бы подождать и оставить все на потом, что бы там ни было.

Но я не хочу этого делать, потому что я уже здесь, и машина едет, и я двигаюсь в том направлении. Вот появляется баптистская церковь Святого Эммануила, гораздо раньше, чем я ожидала, а потом озеро. И вот дорога, и я сворачиваю на нее, и мои лежащие на руле руки мокры от пота, и вся я покрываюсь гусиной кожей, и вдруг понимаю, что еду, затаив дыхание.

Я проезжаю мимо указателя «Центр профессионального обучения и техники безопасности», а впереди вижу само здание, стоящее в конце дороги. Я упираюсь в тупик и с упавшим сердцем медленно еду мимо центра, потому что в нем нет ничего живописного, и это явно не то место. Но если это не то место, то тогда куда мне надо?

Машина медленно ползет назад по частной дороге, и тут я замечаю поворот, который пропустила, похожий на развилку. Я сворачиваю, и вот передо мной озеро. Затем я вижу указатель «Часовня Тейлора».

В нескольких метрах перед указателем стоит деревянный крест высотой в человеческий рост, а за ним небольшая белая часовня, увенчанная крохотной белой колокольней. Вдалеке я вижу дома, а в стороне от них озеро, покрытое зелеными водорослями.

Я заглушаю двигатель и несколько минут сижу неподвижно. Я теряю счет времени: сколько же я проездила? Приезжал ли он сюда в день своей смерти? Или накануне? Когда он здесь был? Как он нашел это место?

Затем я выхожу из машины и иду к часовне. Я слышу стук своего сердца и где-то вдали пение сидящих на деревьях птиц. Воздух уже напоен ароматами лета.

Я поворачиваю ручку, и дверь открывается – все просто. В часовне пахнет свежестью и чистотой, словно ее недавно проветривали. Внутри всего несколько скамеек, поскольку вся часовня меньше моей спальни. Впереди – деревянный алтарь с изображением Иисуса Христа, две вазы с цветами, два растения в горшках и раскрытая Библия.

Сквозь высокие узкие окна пробивается солнечный свет. Я сажусь на скамейку и оглядываюсь по сторонам, думая: что теперь?

Я подхожу к алтарю и вижу ламинированный лист с напечатанной на машинке историей часовни, прислоненный к одной из ваз с цветами.

Часовня Тейлора заложена как пристанище для усталых путников, дабы они могли остановиться и отдохнуть во время странствий. Она построена в память о погибших в автокатастрофах, а также как место исцеления. Мы помним тех, кто уже не с нами, кто ушел от нас слишком рано и кто навсегда останется в наших сердцах. Часовня открыта для посещения круглосуточно и в праздники. Мы всегда здесь.

Теперь я знаю, почему Финч выбрал это место – для Элеоноры и для меня. И для себя тоже, потому что он был усталым путником, нуждавшимся в отдыхе. Между страниц Библии что-то лежит. Это белый конверт. Я открываю страницу и вижу подчеркнутую кем-то строку: «И воссияете вы среди них подобно звездам на небе».

Я беру в руки конверт и читаю на нем свое имя: «Ультрафиолет Марки-Ни-Одной-Помарки».

Я думаю взять его с собой в машину, но вместо этого сажусь на скамейку, благодарная за то, что подо мной прочное и крепкое дерево.

Готова ли я узнать то, что он обо мне думал? Узнать, как я его подвела? Готова ли я узнать, сколько я причинила ему боли, и как я могла и должна была спасти его, если бы проявила больше внимания, понимала бы скрытые намеки, не болтала бы, слушала бы его, была бы сдержаннее и, возможно, любила бы его больше?

Я открываю конверт трясущимися руками. Вынимаю три листа плотной нотной бумаги. Один из них исписан нотами, два других – словами, похожими на текст песни.

Начинаю читать.

Ты делаешь меня счастливым,

Когда ты рядом, я живу в твоей улыбке,

И становлюсь таким красивым,

Когда мне кажется, что нос мой как картошка,

Ты делаешь меня таким особым,

Я должен быть с тобою хоть немножко,

Ты сделала все так, чтоб я тебя любил,

И это главное для сердца моего…

Я плачу – навзрыд, всхлипывая и ловя ртом воздух, словно мне долго сдавливали горло, и теперь я наконец-то могу дышать.

Из-за тебя я чувствую себя чудесным,

Да, я – чудесный славный парень для того, кого люблю…

Я читаю и перечитываю слова снова и снова.

Ты делаешь меня счастливым…

Ты делаешь меня таким особым…

Из-за тебя я чувствую себя чудесным…

Читаю и перечитываю их, пока не заучиваю наизусть. Потом складываю листы и убираю обратно в конверт. Я сижу там, пока слезы не унимаются, а свет за окном не начинает меркнуть, и мягкое розовое сияние сумерек не наполняет часовню.

Когда я приезжаю домой, уже совсем темно. В спальне я снова достаю нотную бумагу и играю ноты на флейте. Мелодия сама собой откладывается в голове, словно это часть моего существа, так что по прошествии многих дней я все еще напеваю ее.

Мне не нужно переживать, что мы с Финчем так и не сняли на видео наши путешествия. И не важно, что мы не собирали предметы на память, или что так и не нашли времени, чтобы систематизировать информацию. Все это осталось понятным только нам и никому больше.

Единственное, что я осознаю: главное не в том, что ты принимаешь, а в том, что оставляешь после себя.

Вайолет

20 июня

Сегодня выдался раскаленный добела летний день. Я паркую машину, иду по набережной и долго стою на поросшем травой берегу голубой бездны. Я почему-то надеюсь, что увижу его.