Читать книгу "Россия и русские в современном мире - Наталия Нарочницкая"

Во всех закрытых выкладках западных аналитических центров, которые мне доводилось держать в руках, уже видна легкая паника: «Россия выходит из упадка, и если с ней ничего не случится в ближайшие два-три года, дальнейший ее рост будет не остановить. Энергетическая карта разыгрывается Россией успешно, и главная ее угроза – это демография». Но, полагаю, ждать радикального демографического прорыва в городах-мегаполисах нереально. Для женщины созидание семейного очага в панельной пятиэтажке не станет творческим актом. В индивидуальном доме, в органической связи с природой и мирозданием, но и с компьютером и Интернетом – да. Выход – коттеджное строительство, развитие малых городов.

– Для знающих историю не является секретом любопытный факт – во время Второй мировой войны против России воевала вся Европа, достаточно посмотреть список «национальных» дивизий СС и национальный состав вермахта. Если Россия займет жесткую и непримиримую позицию по какой-нибудь очередной «энергетической хартии», не попробует ли Запад в очередной раз взять наши ресурсы силой? Стоит только посмотреть на безостановочное «накачивание» НАТО последними, еще не охваченными этим блоком карликовыми государствами.

– Сейчас конечная цель нового передела мира – контроль за ресурсами и военно-морскими подступами к ним. Поэтому в кольце оказался «энергетический эллипс» – Аравийский полуостров, Персидский залив, Ближний Восток. Его северная кривая идет по Закавказью и южным рубежам России. Нас хотят оттеснить на северо-восток Евразии. Отсюда понятно, что происходит в Черном море, почему так любят чеченских террористов, понятны цели борьбы за Украину и Грузию. Мы не должны позволить себя вытеснить с Черного моря. Помимо осознания цели, нам нужно иметь атомное оружие и Вооруженные силы в таком объеме, чтобы исключить любое посягательство как на наши ресурсы, так и на выходы к морю.

– Запад, конечно, понять можно. Не хочет он зависеть от «варварской» России. Но и навстречу идти не хочет. Предложение Владимира Путина германскому канцлеру «нефть в обмен на технологии» было отвергнуто в циничной форме…

– Такой «прагматизм» типичен! Крупнейший историк Арнольд Тойнби весьма скептически отзывался о пагубной роли Запада в жизни других миров, ибо «западная цивилизация стремится овладеть всем, что есть в воздухе, на земле и в воде». Запад никогда не был демократичен в международной политике и, как писал еще Н. Я. Данилевский, «если посчитает выгодным, не задумываясь, будет бомбардировать столицу государства, с которым не находится в состоянии войны».

Однако уникальность нашего исторического спора и взаимодействия с Западом в том, что Россия и Запад, безусловно, принадлежат к той же христианской цивилизации. Но вот еще вопрос для дискуссии: разве нынешний Запад, с его культом потребительства и политкорректности, не изменяет своей собственной великой истории и культуре? И не потому ли он бессилен перед мигрантами, что утратил святыни и табу? Права и свободы, которые рождены христианской культурой и 200 лет привлекали к Западу другие цивилизации, извращены до неузнаваемости и отвращают многих. Свобода – разве это свобода инстинктов? Неужели ради парадов содомитов великие европейцы всходили на эшафот?

Кстати, немало консервативных европейцев с надеждой смотрят на Россию, понимая, что вопрос уже стоит так – выстоит ли вообще западный христианский мир, не превратится ли он в скопище красивых, алчных, потребляющих животных, равнодушных к добру и злу. Таким не выдержать демографического и геополитического вызова других миров. Нам в некотором роде повезло – со всеми нашими грехами и несовершенствами мы все же еще не разложились от богатства и лени в том направлении, как на Западе, и способны еще вовремя одернуть себя: «Мы не живем, чтобы есть, а едим, чтобы жить!»

Дмитрий Стешин, «КП», 2006

Мы – не просто часть Европы

Является ли Россия частью Европы? Конечно. Тем более что дважды в истории Россия и Европа были более всего едины: изначально до эпохи Просвещения и в ХХ веке – в период коммунизма. И это не парадокс.

Дилемма «Россия и Европа» не изжита. Но вовсе не Россией, а именно Европой, которая построила свой «рай на земле», но так и не избавилась от нигилизма по отношению к русской истории, неуверенности перед громадностью, самодостаточностью России, а главное, перед ее вечно самостоятельным поиском смысла бытия.

На чем зиждется общеевропейское единство? Ведь мы почему-то не задумываемся о родстве с Востоком. Где впервые дана идея универсальных целей и ценностей личного и всеобщего бытия? В американской конституции? Нет. Она дана в христианском Откровении.

Что прежде всех конституций объединяло немцев и сербов, французов, англичан и русских в одну цивилизацию? Ведь опыт последнего столетия скорее разъединяет, как и природные условия, и уровень быта. Объединяет «Отче наш», Нагорная проповедь – вот общий фундамент нашей культуры и истории. В нем – отношение к земной жизни как испытанию для жизни вечной, в нем – свобода воли (христианская, а вовсе не либеральная категория), дарованная вместе со способностью различить добро и зло, а значит, возможность дать нравственную оценку своему свободному выбору. Из христианства родилась и сама идея этического равенства людей, ибо впервые царь и раб были судимы по одним критериям в отличие от языческого «что дозволено Юпитеру, не дозволено быку».

Спор о первенстве в обладании христовой истиной разделил Европу и Россию, но отнюдь не сделал их разными цивилизациями. Романо-германская и русская православная культура стали двумя основами и дали разный ответ на главный вопрос христианской истории: преодоление искушения плоти хлебом и гордыни – властью. Разделил их вольтерьянский хохот. И на пороге ХХ века, когда персонажи Золя уже теснили героев Шиллера, когда Европа, по выражению К.Леонтьева, «сама в себе уничтожила все великое, изящное и святое», Россия не была частью той цивилизации, что выросла из Декартова рационализма, идейного багажа Французской революции и протестантской этики мотиваций к труду и богатству.

//.Революционная интеллигенция бросилась догонять. Россия опять по-иному выразила даже отступление от Бога: Фауст – воплощение скепсиса горделивого западного ума, не терпящего над собой никакого судии, а Иван Карамазов – дерзкий вызов русской гордыни, не желающей терпеть попущение зла не земле. «Идеологическая борьба» уподобилась религиозной войне католиков и протестантов, ибо применение западного коммунизма на русской православной почве сделало его в глазах Запада куда более опасной идеей, чем любой коммунистический эксперимент на самом Западе.

Острота холодной войны была подстегнута восстановлением территории Российской империи и плебейской грубостью «третьего сословия». Техасские президенты и советские генсеки, воспитанные не на Моцарте, а на вестернах и на «Операции «Ы», очень далеки от князя Меттерниха и князя Горчакова, их стиль – «кузькина мать» и Рэмбо. В остальном ни американское вторжение на Кубу, ни советское – в Венгрию и Чехословакию не явили ничего нового, но отождествление себя с морально-этическими канонами автоматически делало соперника врагом всего света.