Читать книгу "Королева туфель - Анна Дэвис"

Успокоившись, Ольга открыла глаза, ясные и сияющие, на ее губах появилось слабое подобие улыбки. Она что-то пробормотала сыну по-русски, он тоже обернулся.

— Что вы здесь делаете? — спросил он.

— Она пришла за Паоло. Я права? — Голос напоминал шелест сухой травы на ветру.

— Не говори ерунды, мама. — Молодой человек убрал полотенце с ее лба.

— Я не понимаю, — воскликнула Женевьева. — Я и представить не могла, что вы так серьезно больны. Ведь мы виделись еще сегодня утром.

— Это миссис Шелби Кинг, я прав? — Парень выглядел озадаченно. — Это вы переехали в квартиру на пятом этаже?

— Не надо, Виктор. Она пришла за Паоло.

— Он здесь? — Женевьева уже не могла сдерживать себя. — Я просто хочу знать, что с ним все в порядке.

— А теперь послушайте… — начал Виктор, но Ольга коснулась его руки.

— Иди и посмотри, как дела у брата и сестер. — Затем добавила более мягко: — Все в порядке, мой золотой. Я просто хочу поговорить с ней наедине.

Бросив подозрительный взгляд на Женевьеву, молодой человек вышел из комнаты.

— Он здесь? — повторила Женевьева вопрос.

— Я сказала, вы должны держаться от него подальше.

— Я люблю его, — ответила Женевьева. — Я должна знать, что произошло.

В ответ раздался хрустящий, неприятно сухой звук. Нечто, отдаленно напоминающее человеческий смех.

— Мы собирались вместе уехать из Парижа.

В глазах Ольги запылал гнев, жаркий, лихорадочный, она рванулась вперед.

— Нельзя понять, что такое любовь, до тех пор пока не познаешь страдание.

Женевьева подошла ближе.

— Вы знаете о моем ребенке. Вы знаете, что я страдала.

— Бедная маленькая Женевьева.

— Прекратите. Не смейте. — Она с трудом перевела дух. — Послушайте, мне очень жаль. Я вижу, что вы больны. Возможно, я не должна была приходить сюда, но…

— Да, вам не надо было приходить.

Женевьева попыталась успокоиться, уйти из комнаты, но не смогла. Затем слова полились наружу.

— Мы любим друг друга, Ольга. Я не могу притворяться и говорить, что это не так, думаю, что и он тоже. Он любит вас, я понимаю. Но вы намного старше его…

— Глупая девчонка. Думаешь, что я единственная, кому он нужен? — Ее щеки порозовели еще сильнее, затем что-то отвлекло ее, выражение ее лица слегка изменилось.

— Скажи это!

— Сказать что? — Женевьева покачала головой.

— Ты знаешь что.

— Мама? — Молодой человек вернулся и заглянул в комнату.

— Скажи это!

Виктор обернулся к Женевьеве:

— Ей надо поспать. Дайте ей немного поспать.

— Скажи это, — прошептала Ольга, откидываясь на подушки.

— Я должна идти, — пробормотала Женевьева. А затем повернулась к Виктору: — Я могу чем-нибудь помочь? Врач уже приходил?

— Просто уходите, — взмолился молодой человек. — Пожалуйста.

— Ради бога, скажи это! — прошипела Ольга, и ее глаза снова широко открылись. — Скажи, что скоро я отпущу его. Что у меня нет выбора. Ну а я не отпущу его! Слышишь меня? Никогда!

Стоя в дверях гостиной, Женевьева заметила: младший мальчик снова вернулся к урокам. Девочка на полу все еще играла с блестящим предметом, передвигая его. Это оказалась пробка от графина для шерри, принадлежащего Роберту. Старшая девочка рисовала на клочке бумаги, держа карандаш в левой руке. Ее кудрявые волосы опускались ей на лицо.

И только теперь она услышала приглушенные голоса за другой дверью. Голос Паоло, который она безошибочно узнала, что-то быстро произносил. Почти шепотом. Слишком тихо, чтобы она могла разобрать, о чем он говорит. Затем возникла пауза, ему ответил голос пожилого мужчины, коротко и резко. Женевьева подошла поближе, приложила ухо к двери.

Голос Паоло стал громче.

— Это точно? Вы уверены?

— Она умирает. — Младший мальчик встал из-за бюро и подошел к ней сзади. У него было странное выражение лица, на нем застыла мольба, словно здоровье его матери зависело от нее.

— Но вы уверены? — снова раздался голос Паоло.

— Это очевидно, — сказал мальчик. — Правда?

— Я думаю, да, — ответила Женевьева. — Да.

Глаза мальчика широко раскрылись. И вдруг все высокомерие разом сошло с него, он сжался в комочек. Рыдание вырвалось из его груди, когда он бросился мимо нее в комнату матери, дверь с громким стуком захлопнулась за ним.

Доктор продолжал говорить с Паоло, объяснял ему что-то. И хотя Женевьева не могла разобрать слов, она узнала терпеливый, профессиональный тон. Это заставило ее вспомнить о докторе Петерсе, о том, как он обычно разговаривал с ней, снова и снова объясняя, почему она должна отказаться от малышки Жозефины.

— Но ведь должно быть средство, — послышался голос Паоло из-за двери. В этом голосе прозвучало такое отчаяние, какого Женевьева никогда раньше не слышала. Она больше не в силах была стоять здесь и прислушиваться к его голосу. Паоло казался чужим и одновременно потрясающе близким.

Когда она вернулась в гостиную, почувствовала, как в ней нарастает огромная печаль. Дело было вовсе не в том, что она потеряла Закари. Было еще кое-что. Нечто, что она только что открыла для себя в комнате больной, пока умирающая презрительно усмехалась ей в глаза.

Девочка, сидящая за столом, подняла рисунок и рассматривала его со всех сторон. Это оказалась женская туфля.

Женевьева беззвучно плакала, глядя на рисунок. Она оплакивала своего потерянного ребенка и этих осиротевших детей.

49

— Вернулась за своими туфлями, не так ли?

Женевьева похолодела, замерла в согнутом положении, расстегивая свои золотые туфли. Она надеялась, молилась, чтобы он уже был в кровати.

— Я плохо себя чувствую. — Это было правдой. Грусть все еще сжимала ее мертвой хваткой. Она ощущала зловоние, наполнявшее комнату больной женщины. — Мы можем поговорить утром, Роберт? Я хотела бы немного поспать.

Из гостиной послышался скрип кожи, он появился в дверях, посмотрел, как она путается с застежками на туфлях.

— Но, моя дорогая, ты здесь больше не живешь. Разве ты забыла?

Она бросила на пол первую туфельку и потянулась ко второй, опершись о стену.

— Прошу тебя, Роберт. Мне действительно надо поспать. Сбросила вторую туфлю.

— Я знаю, что должна тебе объяснить…

— Объяснить? Мне кажется, ты должна представить мне гораздо больше, чем простое объяснение! — Он рассвирепел, его буквально трясло от злости.