Читать книгу "Поколение 700 - Виктор Брагин"

Водитель «Лады», безоговорочно записанный нами в редкостные мудаки, явно принадлежал к числу тех, кто ездят на машине только в теплое время года, а на зиму ставят свою любимицу в гараж на подъемник, – «чтобы пружины отдохнули».

«Пятерка», управляемая никуда не спешащим водителем, никак не могла решиться выехать на круг, пропуская и пропуская все возможности. Гена, уже порывался выскочить из нашего «Опеля», дабы разобраться с жигулевским шумахером, но произошло чудо – «Лада», качнувшись, тронулась с места.

– Ну наконец-то! – Гена нажал педаль газа и повернул голову, проверяя, нет ли помехи слева. Неизвестно, что напугало тугоумного водителя «Жигулей», но тот вдруг ударил по хорошо отрегулированным тормозам, и пятая модель встала как вкопанная. Я все понял сразу, но не успел произнести ни слова, Гена все понял через секунду, когда вернул голову в прежнее положение. Он тоже резко ударил по тормозам, однако те, как и было обещано, «встали колом», и наш «Опель», неотвратимо, въехал в зад «пятерке».

Удар получился громким, зазвенело разбитое стекло. Мы дружно выругались.

– Ну все, пиздец ему! – закричал Гена, выскакивая из машины. Я продолжал сидеть внутри, беззвучно матерясь и наблюдая, как мой друг прыгает вокруг «подбитой» нами машины, дергая ручку водительской двери и поливая водилу отборным матом. Но все двери «пятерки» были предусмотрительно заблокированы, а водитель что-то бурчал в ответ, грозя пальцем через стекло.

Немного успокоившись, Гена принялся оценивать причиненный столкновением ущерб; я вышел наружу и присоединился к осмотру. Результаты аварии оказались плачевными для нас: перед престарелого «Опеля» разбился полностью и все фары высыпались на асфальт. Сам по себе удар получился несильным, но у нашего видавшего виды авто перед наполовину состоял из шпаклевки, грунтовки и проволочек, скрепляющих отдельные его части. Естественно, всей этой хлипкой конструкции многого не требовалось. «Пятерка» же, оснащенная фаркопом, особо не пострадала, – так, небольшая вмятина и пара царапин.

– Твой чувак, однако, расстроится, – заметил я.

– Да пошел он на хер со своими тормозами, колом встающими! – зло выговорил Гена. – Чудо, что мы вообще до сюда доехали на таком говне. Этой тачке уже лет сто как на свалке валяться надо. Пусть не подсовывает всякую хуйню!

Я не стал комментировать Генин стиль вождения. В данной ситуации были виноваты все кто угодно: водитель «Жигулей», хвостатый парень, но только не Гена. Я решил сразу же перейти к делу:

– Слушай, ну надо как-то разруливать мирно. Нам тут менты и мордобой совсем ни к чему. Давай-ка я поговорю с дедом, а ты отдохни в сторонке. Ну или в машине посиди.

На удивление послушно Гена поплелся к раненному «Опелю», бросив напоследок:

– Пусть только залупаться начнет…

Тем временем, водитель пятёрки, возраст которого идентифицировался как район семидесяти, уже вылез из своего сокровища и осматривал повреждения. Нагибаясь к бамперу, он издавал неприятное кряхтение и тяжело дышал.

– Ну што вы, молодые, што носитесь… што? – Он еще и шепелявил, половину слов было не разобрать. Более того, как и все люди с неприятным запахом изо рта, он любил много говорить придвинувшись к вам вплотную.

Я брезгливо воротил нос, размышляя о том, как бы поскорее закончить этот, столь неприятный диалог.

– Вот видишь, что же ты так резко тормозишь-то, – начал я, – нельзя же так резко…

– А диштансию для чего держать надо? – воскликнул старый пердун и углубился в рассуждения о том, что с места надо трогаться плавно, а не рвать, как сумасшедшие, что надо держать дистанцию и что мы, молодые, ничего не видим и носимся как угорелые, а в результате две машины побитые: наша и, главное, его ласточка.

Разговор ходил по кругу: «дистанция», «молодежь», «нельзя», «вот раньше», «дистанция»… И перед началом очередного круга он разводил руками: «Ну как же так!»

– Не, ну мы, конечно виноваты… – вставил я, думая задобрить деда.

– А ка… а как же! – аж захлебываясь проговорил он. – Кунешно, виноваты. А как ты думал?!

И опять начал про дистанцию. Я уже пожалел, что Гена так и не набил ему морду в первом благородном порыве.

– Да-а-а, – протянул я. – Слушай, отец, ну раз уж так вышло, давай мы тебе компенсируем. А то мы, действительно, торопимся. А вызывать кого-то – это долго будет.

– Торопитесь все… Куда торопитесь? Молодые, куда вы все время торопитесь? Аккуратно же надо, – начал дед, грозя вернуться к своей любимой теме про дистанцию. Я его оборвал:

– Да у тебя там царапина, ерунда, в основном-то мы пострадали…

– Как ерунда? – преисполненный праведного гнева дед придвинулся ко мне, дыша смрадом. – Какая царапина?! Посмотри: бампер помялся, хороший бампер был, где я тебе такой возьму? Щас же все из пластмассы делают, вон у вас: чуть задел – и вдребезги. А здесь? Это ж надо выравнивать, красить… Знаешь, какие щас цены в сервисах?

Он непереставая гладил грязным пальцем царапины и вмятины на бампере.

– Ну сколько? Давай мы заплатим, – лихо предложил я, вспомнив, однако, что у меня, всего лишь, сорок евро с собой.

– А как я тебе скажу, сколько? – надул щеки дед. – Тут жеж смотреть надо. Удар пришелся под низ, под фаркоп, а если там вся геометрия пошла?

– Какая, блядь, геометрия?! – это, не выдержав, заорал Гена. – А алгебра у тебя не пошла?! Что, умных слов набрался, пифагор хренов?! Бери двадцатку и разъехались. Геометрия у него пошла…

– А штош ты тут сделаешь на двадцатку-то? – развел руками дед. – Тут, я не знаю, может, сто, а может двести…

– Да все твое корыто двести не стоит! – выпалил Гена.

– Послушай, – заговорщицким тоном предложил я, – у меня всего сорок евриков с собой есть. Может как-то уложимся? Ну, чтоб побыстрее было.

– Сорок! – это смешно! – он снова принялся осматривать свою машину, а я извлек из кошелька две двадцатки и покрутил их перед носом у нашего несговорчивого деда.

Увидев живые деньги, дедуля засуетился. Но он боялся продешевить.

– Ну, я не знаю даже…

Повисла пауза.

– Ну, ты берешь сорок евро? – закричал Гена, по-прежнему стоя возле нашей машины.

– Мало, – подумав, ответил дед.

– Ну смотри, мы ведь тебе предлагали, – сказал Гена.

И прыгнул за руль Опеля.

Далее произошло нечто невероятное. Гена завел Опель (и Опель завелся!), сдал назад несколько метров и со всей дури протаранил пятёрку снова. На этот раз удар получился гораздо сильнее, и недобитые Жигули вылетели на круг, прямо под нос проезжающей фуре Скания. Скания, без лишних эмоций, снесла перед самой прекрасной на свете машине, списав её, практически, на шрот. Я обалдел от происходящего, не говоря уже о нашем деде, который, схватившись за голову, побежал осматривать останки пятёрки. Гена же, пропустив Сканию, ловко вырулил на круг и скрылся, как говорится, с места происшествия. Скания, проехав метров тридцать, со скрежетом остановилась.