Читать книгу "Братья Ашкенази - Исроэл-Иешуа Зингер"

О, фабрикант Флидербойм знал, что надо делать, чтобы обойти братьев Хунце. Он увел губернатора у них из-под носа. И теперь во дворце Флидербойма царили веселье и радость победы.

Та же радость охватила и евреев Лодзи. Во всех молельнях, миквах, на всех рынках не переставали говорить о больнице Флидербойма и визите губернатора.

Но в субботу во многих синагогах и молельных домах эта радость померкла. В четверг ночью, после тяжелой работы до позднего вечера, длившейся дольше, чем в прочие дни недели, Тевье сидел у себя в подвале, у маленькой лампочки, и вместе с Нисаном сочинял прокламацию, направленную против фабриканта Флидербойма, против его гостя губернатора и против самого императора. Резкими, колючими, издевательскими словами эти сидевшие в подвале двое клеймили богатых, могущественных, наделенных властью и призывали бедных и обездоленных не радоваться той кости, которую их враги бросают им, словно собакам. Кейля просыпалась, кричала, что у нее в доме понапрасну тратят нефть, что она этих сумасшедших обольет водой, но Тевье и Нисан продолжали писать, вычеркивать и исправлять. На рассвете перед ними лежал аккуратно исписанный лист бумаги с готовой речью.

Нисан целый день переписывал прокламацию красивым почерком, похожими на печатные буквами с завитушками. Ему помогали его ешиботники. В пятницу перед зажиганием субботних свечей, когда все евреи были в бане, ешиботники пришли в синагоги и молельни и в их центре, у самого священного кивота, на восточной стене, среди текстов благословений нового месяца, речей о росе, дожде и тому подобном приклеили эти бумажки так, чтобы, хватившись, синагогальные служки не смогли их сорвать из-за наступления субботы.

Когда евреи начали читать в молельнях листовку Нисана и Тевье, написанную на простом еврейском языке, но красиво, как в молитвеннике, на них напал великий страх. Эта бумага, имевшая вид обычного для синагоги текста богобоязненного содержания, была полна ереси — она громила фабриканта Флидербойма, который не дает евреям работы на своей фабрике, который превращает пот бедняков в миллионы, а потом строит больницы для тех, из кого он высасывает кровь. Еще более злые речи велись против губернатора и его приближенных, но самыми страшными были слова против самого царя, против императора, правителя страны, имя которого упоминалось в синагогах только ради восхваления.

Евреи хотели сразу же сорвать эти страшные бумажки, но не могли этого сделать в субботу. Послали спросить раввина. Раввин немедленно решил, что бумажки представляют собой угрозу жизни и велел послать за иноверцами, чтобы те их сорвали.

После этого евреи почувствовали себя спокойнее и веселее.

И новая больница, и то, что раввин ходил с золотой медалью, а больше всего то, что губернатор сначала поехал не к немцам Хунце, а к еврею Флидербойму, наполнило их надеждой и уверенностью. Евреи верили в спасение и утешение для народа Израиля.

Во дворце Флидербойма ярко сияли огромные окна. Множество карет стояло перед широким въездом.

Флидербойм давал бал в честь нового губернатора.

Бал был большим и роскошным, как и все, что устраивал Флидербойм. Изысканные вина, вкуснейшие блюда, утонченные гости. Среди прочих высокопоставленных особ на бал был приглашен и новый генеральный управляющий фабрики Флидербойма Якуб Ашкенази.

Во фраке и белоснежной рубашке, с розой на лацкане, он выглядел очень красиво и элегантно, этот молодой Ашкенази. Все дочери Флидербойма танцевали с ним и осыпали его любезностями.

— Вы совсем не похожи на еврея, — говорили они ему, считая это самым большим комплиментом, и прижимались в танце к его грациозному телу.

Как и Флидербойм, он легко скользил по блестящему полу, ступал уверенно и плавно. Нет, Флидербойму было не стыдно пригласить его в свой дворец.

Новый губернатор фон Миллер был доволен балом, дорогими винами, изящными и красивыми дамами и несколькими тысячами рублей, которые он выиграл у фабриканта Флидербойма поздно ночью в карты.

Он, Флидербойм, знал высокопоставленных русских чиновников, он видел их насквозь своими большими черными глазами и всегда давал им возможность обыграть его на приличную сумму в карты. Этим он брал их с потрохами. Вот и новому губернатору он очень искусно и незаметно позволил сорвать солидный карточный куш. Губернатор, разгоряченный и счастливый, тихим шепотом доверил Флидербойму секрет: в Санкт-Петербурге принято хранящееся покамест в тайне решение проложить вокруг Лодзи новую железнодорожную линию.

Флидербойму не надо было повторять дважды. Он понял, что имеет в виду губернатор. Он знал, какой лакомый кусок таится здесь и для самого губернатора, и для него, Максимилиана Флидербойма. Легкими шагами он направился к своему новому генеральному управляющему, оторвал его от вина, женщин и пения и дал приказ потихоньку, тайком скупить все участки земли вокруг города, по которым пройдет будущая железная дорога.

— Надеюсь, вы провернете это дело разумно и с тактом, — сказал Флидербойм, обнимая Якуба за талию, обтянутую фраком.

— Завтра же я приступлю к этой работе, — ответил Якуб Ашкенази.

— К раввину мы не пойдем, — прошептал ему Флидербойм по-еврейски. — А теперь возвращайтесь к вашим дамам.

Оркестр заиграл новый полонез.

Глава четвертая

То, что Флидербойм так подло обошел Хунце и заполучил губернатора к себе, куда больше, чем самих Хунце, задело Симху-Меера, он же Макс Ашкенази.

— Поди добейся толку, когда у этих иноверцев одни гулянки в голове! — сердито ворчал он себе под нос, злясь на баронов, которые, вместо того чтобы заботиться о делах и заводить полезные связи, думали только о ерунде — женщинах, охоте, фехтовании и прочих иноверческих глупостях.

Да, позднее губернатор нанес визит и баронам и очень восхищался их звериными чучелами и коллекцией сабель и кинжалов в их дворце, но никакой коммерческой пользы из этого не вышло. Сливки снял Флидербойм. Именно он извлек прибыль из первого визита губернатора. Хотя это держалось в секрете, Лодзь знала, что не с неба сошло к Флидербойму пророчество о строительстве железнодорожной линии, о которой никому тогда еще не было известно. В Лодзи не было тайн. Люди поняли, что во дворец Флидербойма эту весть принес прибывший из Санкт-Петербурга губернатор, не оставшийся, наверное, внакладе. И Флидербойм не пропустил ее мимо ушей. Из нескольких слов губернатора, из его намеков о том, где пройдет железная дорога, он сделал себе состояние. Он скупил участки под будущую дорогу по дешевке, за гроши, а теперь правительство выкупало их за большие деньги. И даже те участки, которые оно не выкупило, резко выросли в цене из-за близости к железнодорожной линии. Вся Лодзь говорила об этом. Крестьяне, продавшие эту землю за бесценок, грызли от злости собственные усы. В ресторанчиках и кафе маклеры и купцы оценивали заработки Флидербойма, обсуждали тот жирный кусок, который он проглотил, провернув это дельце.

— Его больница ему хорошо окупилась, — с завистью говорили евреи.