Читать книгу "Доченька - Мари-Бернадетт Дюпюи"

Мари вздохнула. Ей неприятно было это осознавать, но с некоторых пор Нанетт заводила задушевные разговоры с Лизон и Полем намного охотнее, чем с ней. Сама же она, чтобы не расстраивать свекровь, не стала жаловаться на Макария и тем более рассказывать о мальчике, якобы рожденном Элоди, вдовой Прессиго, от Пьера. Однако каждый месяц она отправляла Элоди почтовым переводом немного денег, и та отвечала парой благодарственных слов, но никогда ничего не рассказывала о Клоде, своем младшем сыне.

— Мама, мы ведь очень счастливы здесь, в Обазине, правда? — прошептала Лизон. — Поль и Ману поедут учиться в лицей в Тюле, Камилла пришла в твой класс, а я стала учительницей, как ты! Знаешь, что доставило бы мне массу удовольствия?

— Нет, дорогая. Говори скорее!

— Я бы хотела, чтобы однажды вечером мы с тобой сели в моей комнате и ты рассказала бы мне много-много интересного о том времени, когда ты жила в «Бори»! И о папе тоже. Ты согласна?

— Почему бы и нет? Хорошая идея, тем более в это беспокойное время… Нам нужно быть готовыми ко всему, а значит, наслаждаться каждым мгновением!

Лизон бросилась матери на шею. Они довольно долго простояли обнявшись, успокаивая друг друга.

* * *

«Странная война»[23]стала жестоким испытанием для французов. Жителей Обазина заботил лишь один вопрос: что готовит им будущее. Немецкие войска перешли в наступление, и Франция капитулировала перед захватчиками. Адольф Гитлер, демонстрировавший всему миру свою эмблему — крест со свастикой, — казалось, был способен покорить всю планету.

У Мари вошло в привычку каждое утро после пробуждения молиться перед изображением Божьей Матери Обазинской. Она просила небесную заступницу защитить Поля. Сын успешно сдал экзамен на степень бакалавра и поступил на юридический факультет в Лиможе. Она очень переживала из-за того, что ее мальчик живет так далеко от семьи.

— Любимая, не убивайся так! — нежно глядя на супругу, как-то утром сказал Адриан, еще лежа в постели. — Полю в Лиможе ничего не грозит. На поезде оттуда в Обазин добираться недолго. На юге страны пока еще тихо, так что давай постараемся сохранять спокойствие.

Он притянул ее к себе и погладил по голове:

— Я — военнослужащий запаса, но я врач, а врача вполне могут призвать, причем вскорости. Надеюсь, ты проявишь выдержку, если мне придется уехать. Скажу тебе честно, я давно думаю поработать на Красный Крест…

Мари отстранилась, она была вне себя от гнева:

— Это правда? Ты хочешь уехать по своей воле? А твои пациенты, что с ними будет? Им ведь ты тоже нужен! А я, а дети? Я не хочу тебя потерять! Адриан, я так сильно тебя люблю! Останься, умоляю, останься со мной!

Не отвечая, он нежно ее обнял. В окна стучал дождь, с нижнего этажа поднимался аромат кофе. Часы показывали семь утра.

— Мари, я еще никуда не уехал! Не бойся! Если я пойму, что страна нуждается во мне, я сумею принять правильное решение. Пора вставать, дорогая! Тебя ждут ученики, а мне нужно сходить к господину Пикару. Его совсем замучил ревматизм. И не забудь разбудить Ману, иначе она опоздает на поезд. Будь мужественной, дорогая!

Мари встала, она была печальна. Жизнь шла своим чередом: Ману уедет в лицей в Тюле, где она живет в пансионе, а ей самой нужно идти на уроки…

— Вот Жильберу точно ничего не грозит, — сердито сказала она.

— Естественно! Он же инвалид.

— Лизон очень повезло!

Адриан посмотрел на супругу с искренним недоумением:

— Ты, наверное, очень расстроилась, раз говоришь такие глупости. «Лизон очень повезло!» Она сказала, что полюбила Жильбера за его душу и для нее ничего не значат его ожоги и слепота. Она очень самоотверженная девочка, с сердцем, полным любви. Поэтому, прошу тебя, относись с уважением к ним обоим!

Мари, краснея от стыда, прошептала:

— Прости меня! Я сама не знаю, что говорю. Эта проклятая война совсем свела меня с ума. Адриан, у меня жуткое предчувствие! Начались военные действия, и я уверена, что ужасы будут твориться и здесь, у нас! Поэтому мне страшно, так страшно!

Мари заплакала. Адриан обнял ее и сказал едва слышно:

— Мне тоже страшно. Но не надо бояться. Мы должны быть сильными, все мы…

Январь 1940 года

Мари удивилась, когда мать Мари-де-Гонзаг пригласила ее в свой кабинет. Она с грустью смотрела на пожилую монахиню. Решение, принятое матерью-настоятельницей, для Мари было равноценно чуть ли не предательству. Мать Мари-де-Гонзаг только что сообщила, что воспитанницы приюта больше не будут посещать общественную школу.

— Вы прекрасный преподаватель, Мари, но поймите, идет война, и я думаю, что наши воспитанницы будут в большей безопасности в стенах приюта. К тому же у нас появилось много новеньких, в том числе девочки, чьи отцы ушли на войну. Около двадцати пяти наших девочек посещают вашу школу. Классы перегружены. Мы приняли на работу учительницу, мадемуазель Бабразанж, она приехала из Корреза. У нее прекрасная репутация.

— Я очень привязалась к своим ученицам и буду по ним скучать, — вздохнула Мари. Она даже не пыталась скрыть слезы.

— Не расстраивайтесь так, дорогая! Вы будете приходить к нам в гости. Двери приюта всегда для вас открыты! У нас все вас очень любят, и вы это знаете. Давайте я познакомлю вас с мадемуазель Жанной!

Так Мари познакомилась с новой учительницей приюта. Вскоре женщины подружились. По вечерам, после окончания занятий, они часто беседовали, обмениваясь педагогическим опытом. Требовательная мадемуазель Жанна поставила перед воспитанницами приюта четкую задачу: каждая должна быть безупречной ученицей, чтобы обязательно сдать экзамены и получить свидетельство.

Общение с новой подругой доставляло Мари много радости, и все же ей с тяжелым сердцем, но пришлось смириться с тем, что со своими ученицами-сиротками она теперь виделась очень редко. Раньше девочки сами часто ходили за покупками для приюта, теперь же мать Мари-де-Гонзаг, опасаясь за их безопасность, разрешала покидать пределы старинного аббатства лишь дважды в неделю — в четверг и воскресенье, причем парами и под присмотром добросердечной «мамы Тере».

Маленькие сироты, как и прежде, спокойно жили под крылом у добрых монахинь…

Июнь 1940 года

Леони сидела в кресле, а Мари с Лизон, придвинув стулья к столу, лущили фасоль прошлогоднего урожая. Поль, месяц назад получивший права, повез Ману в Брив, где в кинотеатре шел американский фильм «Унесенные ветром», который собирал полные залы. Камилла устроилась рядом с сестрой и матерью. Она придумала себе увлекательное занятие: складывала из фасолин цветы и наклеивала их на лист бумаги.