Читать книгу "Нелюди Великой реки. Полуэльф - Андрей Лавистов"

— Ты вспомни, брате Алесандре, про осаду Соловецкого монастыря да про то, как от поляков монахи в Троицкой лавре отбивались! Читал же! Вспомни и устыдись! И найди Тишу — где он там, вдруг его ранили? — Психолог Паисий, как есть психолог.

Пристыженный Александр, утерев слезы рукавом подрясника, бросился бегом вокруг церкви на поиски Тихона, который преспокойно вылезал из подвала, а я собирался посмотреть на трофеи, когда Паисий, обернувшись ко мне, произнес:

— Зайдем ко мне, Петя!

В его голосе было что-то такое, что я невольно подчинился. Идти-то тут… Ввалившись в «келью» Паисия, я хотел было усесться на чурбачок, на котором уже сидел, когда Паисий спас меня от «гранитной» ящерицы.

— Подожди садиться, Петя, я на тебе свитер разрежу! — Паисий повернулся ко мне, в руке его блеснул нож.

— Это с какой стати? — поинтересовался я, отодвигаясь от монаха и кладя руку на рукоять «чекана». День сюрпризов, не иначе.

— Так ранили тебя, Петя, — буднично ответил Паисий. — Вон кровь стекает… А ты, видать, на адреналине не чувствуешь.

Я оглядел критическим взглядом свое одеяние там, куда показывал Паисий. Точно, вот на боку дырка, и края кровью попорчены. Погиб свитер, погиб… или зашить можно?

— Не дам свитер распарывать! Так тащи, через голову, полегоньку!

Паисий только крякнул. Поняв, что толку от него не добьешься, я сам рванул свитер. Больно! Больно-то больно, но сознания я не теряю и не собираюсь терять. Бельевую рубаху, снятую одновременно со свитером — ума хватило не снимать шмотки по одной, — хоть сразу на выброс: заляпана кровью, а вот сам свитер — нормально выглядит, пуля сделала не такой уж и большой… разрыв или разрез? Дырку, короче! Паисий немедленно нагнулся, изучая мою рану, и распрямился с посветлевшим лицом. Даже картинно покряхтеть изволил, разгибаясь.

— Везунчик! Царапина только! Клок кожи снесло, и все дела! — сказал монах. — Сплюнь!

А я уже плюнул, не дурак: рассмотрел слюну и знал, что легкое не пробито.

— Ребро, может, и сломано, а так — хоть пластырем заклеивай… — продолжал радоваться монах. — Пластыря-то и нет! Придется бинтовать… А крови-то, крови!

— А что крови? У меня ее и так после Конкруда немного осталось!

— Погоди, может, у тебя пластырь есть? — спросил Паисий, и мне пришлось признаться, что у меня нет даже зубной щетки, не говоря уже о такой роскоши, как патроны и запасные носки, не то что ИПП. Семен, зараза, смарагды выдал, а сумку мою дорожную зажулил почему-то… Что его там могло привлечь? Убитая в контрразведке грязная рубаха? Паисий только головой покачал.

— Ты, Петя, разбинтовываться будешь — делай это в одиночку, — посоветовал он мне. — Позору не оберешься, засмеют.

Но все-таки начал меня бинтовать, облив царапину перекисью водорода. И упаковку медицинского бинта расшуровал.

— Патроны сейчас насобираешь, не боись, — сказал он мне, в минуту закончив бинтовать. — Пошли, мародерствовать поможешь.

Монахи-то они монахи, а как до мародерки дело доходит — так что проще: один уводит свидетеля прочь под видом оказания медицинской помощи, другие обшаривают тела, а потом делают удивленные лица — ничего не нашли!

Как оказалось, подозрения мои были беспочвенны. И зареванный Александр и Тихон занимались не мародерством и собиранием трофеев, а первейшим делом для того, чей дом стоит в лесу, — налаживанием временных ворот. Серого медведя теперь стоит опасаться: злопамятный зверь, а нападавшие его подранили. Монахи принесли пару бревен, а теперь с уханьем, но, что поразительно, без мата кантовали тот самый бронелист с катера, который накрыл попавших под разряд нападавших бандитов. Нам с Паисием досталась почетная роль убрать трупы, пока ими не заинтересовались все окрестные падальщики. Знакомства с большинством из них хотелось бы избежать.

— Надо бы похоронить их, да своя рубаха ближе к телу… — Паисий оглянулся на надрывающихся уже под тяжестью немаленького бревнышка монахов и обратился ко мне: — Посторожи тут, Петя, ты все равно работать не сможешь… А я ребятам помогу… А потом этих в чащу унесем да в какой-нибудь яме прикопаем! Не хоронить же их на освященной земле!

— Вы чего, белены объелись или контужены на всю голову? — Мой вопрос я постарался сформулировать повежливее. — Эти же не просто так пришли! У них катера или лодки! Там кто-то у берега караулить остался! Надо быстро бежать мочить их, пока они не пришли да нас не замочили! Или за подмогой не поплыли! — Досадно, что такая разумная мысль пришла мне в голову только сейчас, а то бы потерпел с перевязкой.

Невзирая на кольнувшие бок иголочки боли, я подхватил СВД-П, лежащую на земле, вытянул из подсумка убитого бандита пару магазинов и оглянулся на монахов, поджидая, когда они ко мне присоединятся. Не тут-то было.

— Даже если ты прав и там действительно лодки… — начал Паисий раздумчиво и неторопливо. — Убивать мы никого не пойдем! Этих мы убили, но они напали на наш скит, и тут мы в своем праве!

— Те, что у лодки, тоже напали на ваш скит! — Вы хотите задать логическую задачку Петру Андреевичу Корнееву? Преподавателю, пускай и бывшему, Тверской академии? Ну-ну! — Именно напали! Но роли у всех нападавших разные! Кто-то тащит бронелист, кто-то стреляет, кто-то молниями швыряется! А эти лодки караулят! Разные роли — одна задача и намерение! Одна цель и командование! И поэтому разницы между ними нет!

Паисий ничего не ответил, только с суровым видом начал шуровать топориком, освобождая от древесных обломков створ ворот. Тихон с Александром яростно ему помогали… Ну что возьмешь с таких людей? Им же все растолковано и в рот положено! Объяснено и разжевано! Вот упрямство-то ослиное… Я уж плюнул и собрался идти в одиночку, когда Паисий оторвался от работы и сказал:

— Зря ты, отец Петр, сердишься! Ты почти правильно рассудил, только вот какая тонкость: объясни-ка мне, почему эти, — тут он бесцеремонно указал топором на лежащих мертвецов, — тут лежат, а те, — лезвие взметнулось вдоль тропинки, — там стоят? Про роли ты все верно говоришь, только почему роли так распределились? Почему кто-то жечь нас пошел, а кто-то у лодки остался? Можешь ответить на этот вопрос?

— Да чего отвечать-то! — Вступать в философские дискуссии? А время? Время утекало сквозь пальцы, и хотя я тщательно прислушивался к обычной жизни леса, пытаясь вычленить непривычные, человеческие звуки и запахи, умом я понимал, что проигрываю. — Могут быть тысячи причин! У лодки оставят главаря или слабых, или самых трусливых, или раненых…

Раненых и трусливых? Это и есть мой шанс! Не слушая Паисия, к воплям которого присоединились голоса Александра и Тихона, я почти бежал по тропинке, не забывая, конечно, насколько возможно при такой скорости движения осматривать окрестности.

В том, что эти клоуны пришли от реки, я не сомневался. По Свене сплавлялись или против течения шли, от Велаги? Если по Свене, но тогда получается, плыли в Гуляйполе, а откуда они плыли? И проплывая мимо Конкруда, заплатили налог или получили от него задание поймать зарвавшегося полуэльфа? Пардон, эльфа-полукровку? А если через Велагу, то какой тогда крюк серьезный! И еще крюк, чтобы по суше попасть к скиту? То есть либо случайно вышли, либо нападение на скит было заранее запланировано… Что ж результаты такие скромные? Или шли они именно к Конкруду? Как раз когда у того появились пушки? Странно все это, и совпадений многовато, на мой вкус.