Читать книгу "Бригада - Уильям Форстен"

Глава 14

Он вновь был на берегу озера. Первые лучи восходящего солнца, туман над водой — самое подходящее время для того, чтобы проснуться, сварить себе ароматного кофе и поджарить яичницу с беконом. Затем сесть в лодку и поплыть по неподвижной озерной глади, в которой как в зеркале отражаются гаснущие звезды. Такое чувство, что стоит нырнуть, и ты моментально вознесешься на небо.

Время от времени раздается всплеск, и по воде расходятся круги — это резвится форель, охотясь за мальками. Насади на крючок муху, закинь удочку и можешь не сомневаться: богатый улов тебе обеспечен.

Он смотрел на озеро, зная, что стоящие у него за спиной наблюдают и ждут. Он боялся встречи с ними, но какая-то необоримая сила вынудила его оглянуться. Это были они, темные и безмолвные, его воспоминания и сны, оборванные в середине и застывшие навсегда. Батальоны призраков, они замерли в шеренгах перед своим командиром. Как просто было теперь окунуться в прошлое, присоединиться к Джонни и всем прочим, остаться с ними навсегда.

— Джонни?

Джонни улыбнулся. Он снова был мальчиком, гордым из-за того, что на него обратил внимание старший брат. Смущенно улыбаясь, Джонни вышел из строя.

— Эндрю, что ты здесь делаешь?

— Я не знаю, Джонни.

— А мне кажется, что знаешь.

Эндрю опустился на мягкую траву, и студеная роса похолодила ему ладони. Обе. Он недоуменно посмотрел на свои руки. Странно, словно он никогда и не лишался одной из них.

Джонни сел рядом с ним, сорвал травинку и стал ее жевать.

— Ты всегда любил это место, помнишь?

Эндрю кивнул, не сводя глаз с озера. Детство, летний дом, старик, живший неподалеку, и соседские мальчишки, которые приходили сюда удить рыбу. Чудное лето, когда он жил здесь один, готовясь к экзаменам. Последнее прибежище, где он спрятался от всех в ту весну, приняв решение записаться в добровольцы. «Я всегда хотел вернуться сюда… Но я же здесь».

— Как ты попал сюда, Джонни?

Его брат улыбнулся:

— Далековато от тебя, правда? Да, я теперь здесь, мы можем возвращаться туда, где нам было хорошо.

Он хихикнул и мотнул головой в сторону луга позади хижины.

— Смотри, там я поцеловался в первый и последний раз. Это было прекрасно. В ночь перед тем, как отправиться к тебе в полк, я пришел сюда проститься с ней, и она обещала ждать.

— И что, ждала?

Джонни вздохнул:

— Нет, но ведь она жива, а я нет.

Эндрю снова взглянул на своего брата. Он был мертв — он мертв.

— Прости меня, Джон. Я не должен был разрешать тебе идти в армию.

— Я хотел этого, Эндрю. Это был мой долг.

— Тебе было всего семнадцать.

— Многим из тех парней было еще меньше.

Взгляд Джонни был направлен в лес, где среди деревьев плавали клубы тумана.

— Эндрю, что ты здесь делаешь?

— Я не знаю.

— Ты хочешь тут остаться?

Эндрю вновь перевел взгляд на озеро. Такое спокойное. Здесь все так спокойно. А мои дети? Их зов доносился к нему откуда-то издалека, словно они находились в мире теней, а реальным было только это место.

— Я мертв, Эндрю, — прошептал Джонни.

— Это моя вина. Боже, я никогда себе не прощу!

Улыбнувшись, Джонни погладил брата по левой руке.

— Не кори себя в моей смерти. И в их тоже. Мы не знаем, зачем рождаемся на свет, но наши жизни были прожиты не зря, в наших сердцах пылал огонь. И если такова судьба человека, я рад, что стал частью всего этого.

— Но как же твоя жизнь?

— Короткая вспышка, мгновение. Я бы хотел, чтобы все сложилось иначе. Чтобы у меня были жена и дети, как у тебя. Но твоей вины в этом нет. Эндрю, ты должен сделать выбор.

— Я знаю. Но я боюсь.

— Ерунда.

Эндрю улыбнулся. Джонни всегда свято верил в него, ничего не боясь, потому что рядом был старший брат, который мог все понять, защитить, оборонить. «И все же я обрек его на смерть, его и множество других людей, а теперь он хочет, чтобы я вновь вернулся в это царство кошмара».

Эндрю захотелось плакать, но вдруг он понял, что не может этого сделать.

— Ты уже принял решение, прежде чем в последний раз вернуться сюда в своих снах. Ты хотел еще раз увидеть Мэн, ненадолго забыть о своих горестях, залечить раны и окрепнуть духом. Но этот сон подошел к концу, Эндрю. Я думаю, тебе пора уходить.

— Теперь уже ты говоришь как старший брат, — с улыбкой ответил Эндрю.

— Я мертвец, Эндрю. Для тебя мне всегда будет семнадцать. Но ты прав, теперь я во многом старше тебя.

— Я всегда буду любить тебя, брат.

— Люби мертвых и люби живых, Эндрю, но помни, что живым ты еще можешь помочь.

— Мои дети, — прошептал Эндрю.

Подул ветер. Эндрю Кин поднял голову.

— Джонни?

Но его брата уже не было рядом с ним. Туман окутал фигуру Эндрю, и он почувствовал прикосновения тысяч душ. Это были и встреча, и расставание.

— Прощай, Джонни.

Он бросил на озеро последний взгляд.

Порыв ветра вызвал небольшую зыбь, но все вокруг было так тихо и безмятежно, словно Эндрю и в самом деле пришел сюда из-за речки для того, чтобы ненадолго отдохнуть в тени деревьев. Он почувствовал, как кто-то погладил его по левой руке, и все исчезло.

— Джонни, — прошептал Эндрю.

Он вновь очнулся в своей палате, и его лицо было мокрым от слез. Эндрю скосил глаза на свою левую руку. Нет, конечно, она была утеряна навсегда, по крайней мере, сейчас он вновь видел прежнюю культю. В правой руке он все еще сжимал дагерротип их с Кэтлин детей, и, поднеся карточку к своим близоруким глазам, Эндрю вздохнул.

В коридоре раздавались чьи-то раздраженные голоса. Эндрю медленно сел. Он ощущал какой-то непреодолимый зуд, сильное желание, граничащее с болью. Что это было? Ах да, морфий. Морфей, бог сна, бог смерти. «Неужели я побывал на том свете? Как там спокойно, никакой боли и полное блаженство».

Боль. Ужасная, пронизывающая боль, Эндрю чувствовал ее каждой клеточкой своего тела. Его рука задрожала, и он ощутил страшную жажду.

«Нет, черт возьми, больше я ей не поддамся».

Опустив ноги на холодные плиты пола, Эндрю осторожно встал с кровати. Он был совершенно гол, и при виде собственного обнаженного тела ему стало страшно. «Господи, во что я превратился? Скелет!» Его бок был обмотан бинтами, и в мозгу Эндрю огненной вспышкой промелькнуло воспоминание о ранении, о той последней секунде, когда он услышал вой вражеского снаряда и осознал, что его ждут боль, страдания и слезы.