Читать книгу "Бессмертный - Андрей Плеханов"

Он развел огонь под медным котлом, стоящим на треноге в центре комнаты. Черные деревянные стены, поросшие осклизлым лишайником, были увешаны пучками сухих растений, издающих дурманящее зловоние, мумифицированными трупами кошек, летучих мышей и ящериц. Вода в котле закипела, заполнив паром помещение. Голый Табунщик призраком передвигался в этом тумане, бормоча под нос: "...Sic, recipe* [Итак, возьмем... (лат.)]: внутренний жир кошки, настойка бешеной вишни, две унции щелочи, кровь черной жабы. А где у меня Atropa Mandragora?* [Мандрагора (лат.)] Ara! А теперь шерсть волка и Cuphronia Antiquorum* [Название ядовитого гриба.] – растереть их в ступке".

Острый удушливый аромат поднимался из котла, рваные клочья пара выстраивались в причудливые фигуры. Огонь погас, лишь угли вспыхивали в темноте. Варево булькало все медленнее. Табунщик погрузил в горячую смесь обе руки и начал втирать зелье в кожу. Лицо его побелело, зрачки расширились и засветились во тьме красными точками. Движения человека становились все неувереннее, он передвигался по комнате словно пьяный, роняя на пол все, что попадалось на пути, и шаря во тьме руками. Наконец рука его наткнулась на что-то твердое. Он нащупал волчий череп, покрытый ошметками побуревшей шерсти, и нежно прижал его к груди. Ноги колдуна подкосились, он повалился на колени и положил фетиш на пол перед собою. Бормотание его стало громче, Табунщик запел песню на дьявольском омерзительном языке, завывая и размахивая руками. Звуки, которые он издавал, становились все более нечленораздельными, превращаясь в собачье поскуливание. Человек упал на пол, тело его сотрясали конвульсии. Иней на досках плавился, превращаясь в черные дымящиеся лужицы. Дом содрогнулся всем телом. Дикий волчий вой прорезал ночь, черные вороны разом загалдели и захлопали крыльями в потревоженном лесу. Тьма спустилась на землю.

Глава 16

Лека и Демид тряслись в пустом ночном автобусе, громыхавшем как консервная банка. Водитель мчался, словно за ним гнались черти, и Лека подлетала на каждом ухабе, цепляясь за Демида. В другое время она охотно посмеялась бы над такой гонкой, но теперь ей было не до шуток. Леку знобило, она чувствовала каждой частицей своего тела, как что-то ужасное надвигается на ее жизнь, на город, на весь мир людей.

– Демид, перестань! Это ты заставляешь водителя так гнать? Разобьемся сейчас!

– Я тут ни при чем. Он дико испуган. Он просто в панике. Смотри – страх висит в воздухе, его можно потрогать пальцами, как липкую паутину. Никогда не видел ничего подобного. Ты чувствуешь это?

– Да. Дик, что это?

– Это Враг. Скоро он должен прийти. Сколько сейчас времени?

– Без четверти двенадцать.

– Надеюсь, к двенадцати мы будем на твердой земле, а не в этой трясучей коробке. Ладно уж, попытаюсь успокоить шофера, а то в самом деле в столб въедем.

Автобус поехал медленнее. После минутного молчания Демид заговорил:

– Слушай, Лека, ты еще помнишь адрес какой-нибудь наркоманской хазы?

– Конечно. Даже вспоминать тошно. Давай не будем об этом, ладно?

– Нет, мы должны поехать в такое место.

– Зачем?! Что еще взбрело тебе в голову? Ты что, хочешь разыскать там Табунщика?

– Нет. Мне нужно уколоться.

Лека едва не свалилась с сиденья. Шутки Демида часто переходили всякие разумные пределы, но эта была просто вопиющим кретинизмом.

– Дем, ты что, сбрендил? Кончай дурака валять!

– Я не шучу. Мне в самом деле необходимо ввести себе в кровь некоторое количество опиума.

– Дем, ну перестань, пожалуйста. Ты же не знаешь, что это такое. Кто знает, как это на тебя подействует? А вдруг ты умрешь? Ты же не такой, как все люди. – Лека едва не плакала. – Демочка, милый, ну прошу тебя, не надо. Как я жить-то без тебя буду?

– Не бойся. Я могу нейтрализовать любой яд в своем организме. Помнишь, как я пил водку?

– Да. Но ведь водка – не наркотик.

– Не один ли черт? Поехали!

– Ну зачем, зачем тебе это нужно?

– Я просто знаю, что мне необходимо сделать это. Понимаешь, я должен вспомнить что-то. Какую-то информацию, спрятанную на запасной полке в моей памяти. Она может быть очень важной ступенькой, ключом к происходящему. Я мучаюсь – и понимаю, что не могу вспомнить это обычным путем. А сейчас я вдруг осознал, что наркотик может мне в этом помочь.

– Но это же чушь! Почему наркотик? Может быть, использовать гипноз? Помнишь, профессор говорил?

– Нет, это как мертвому припарки. Меня вообще нельзя погрузить в гипнотический транс. В моем мозгу все блокировано-переблокировано. Черт ногу сломит. И хватит спорить. Сходим. Здесь должна быть квартира, где продают то, что нам нужно.

– Откуда ты знаешь?

– Ты об этом сейчас подумала. Пойдем.

– Ну ладно. Только давай договоримся: возьмем ампулы и пойдем домой. Там я сама сделаю тебе этот чертов укол. Не хватало тебе еще только в подобном гадюшнике торчать.

– Нет, колоться буду здесь, на хате.

– Ты что, специально делаешь все мне назло?

– Понимаешь... – Демид смущенно улыбнулся. – В самом деле, черт его знает, что со мной случится, когда на меня начнет действовать эта дрянь? Может, я все вокруг вдребезги разнесу? Уж лучше тогда здесь – по крайней мере, жалеть нечего. А дома – компьютер, аппаратура уникальная. Такие вот дела.

– Нечего жалеть, значит? – Лека провела холодной ладошкой по щеке Демида. – А меня не пришибешь под горячую руку?

– Ни за что. Что я, дурак обколотый, что ли?

* * *

Демид отвернул лицо и сморщился, когда тупая игла вошла в его вену. Он лежал на вытертом ковре. Все места на двух потрепанных диванах были заняты – вмазанные наркоманы валялись на них в ожидании "прихода", закрыв лица полотенцами. Интересно, что за физиономии таились под этими тряпками? "Не все ли равно, что там за рожи? Наверняка тебе захочется набить какую-нибудь, – подумал Демид. – Тебя все это не касается. Ты должен вспомнить – вот твоя задача. Вспомнить..." Лека сидела рядом на корточках и настороженно вглядывалась в глаза Демида. Дема попытался улыбнуться ей, но одеревеневшее лицо уже не слушалось его. Лека уменьшалась в размерах, и Демид внезапно осознал, что удаляется от нее все дальше и дальше. Он закрыл глаза и погрузился в темноту.

* * *

Демид попытался шевельнуть рукой, повернуть голову, но тела не было – только темнота, разреженная, как сам космос. Демид скользил в ней бесплотной тенью. Ощущение это было удивительно знакомым – словно он пребывал в таком состоянии уже не раз.

Но мир все же существовал где-то – голоса раздались в отдалении, и Демид поспешил к ним, как к невидимому маяку. Мрак рассеивался, сквозь коричневую мглу проступали очертания знакомой комнаты. Компьютер на столе, сейфы с непонятными знаками, путаница проводов. Лаборатория Алексея – несомненно, это была она.