Читать книгу "Завоевательница - Эсмеральда Сантьяго"

Его частенько посещала мысль о том, что все его мечты сбылись. Он дерзнул бросить вызов судьбе и возвыситься над своим классом, жениться на знатной даме и сколотить состояние. Теперь он ездил на серой породистой андалузской кобыле по кличке Пенумбра и одевался как солидный землевладелец, каковым и являлся. Но он знал, сколько заплатил за свои мечты. Соседи все равно смотрели на него свысока, поскольку одно или два поколения отделяли их от физического труда, выпавшего на долю его родителей. Соседей возмущала его деловая хватка. Многие терпели крах, приходили к нему за ссудой и не возвращали ее по той же причине, по которой брали. Северо расширил свои владения за счет неплатежеспособных должников. Высокомерие, чистота крови и благородные предки не гарантировали успеха в управлении делами и людьми.

В свои тридцать два года он отдал сыновний долг и через год после свадьбы был готов вступить в новую фазу жизни. Он стал Ане хорошим мужем и другом, окружил ее роскошью, которой она заслуживала, и надеялся, что жена подарит ему сыновей, законных наследников. Внутренний голос сказал, у него родится сын, и Северо дал Ане год, чтобы она узнала его получше и смогла полюбить, но видел, что любовь к ней не пришла. Пока. Но Северо Фуэнтес умел ждать.

Этим воскресным утром он решил взглянуть на новый дом, совершенно заброшенный после урагана. Как Северо и ожидал, тропа заросла, в некоторых местах ее завалило деревьями, поэтому ему то и дело приходилось спешиваться, чтобы убирать стволы, перерубать ветви мачете, а затем снова направлять Пенумбру вверх по размытой дороге. Добравшись наконец до вершины, Северо обрадовался: хотя земля была усыпана обломками и осколками, прочные стены дома устояли.

На веранде лежала куча мертвых птиц, чьи тела, разлагаясь, испускали зловоние. Северо обошел комнаты и обнаружил других птиц, разбившихся о стены, трех змей, мухоловку и мангуста. Он смастерил жесткую метлу, связав ветки лианой, отчистил углы от нанесенных ветром листьев и сучков, собрал трупы животных, строительный мусор и смел все вниз со склона холма.

С того момента, когда Ана в последний раз видела свое новое жилище, стены поднялись до своей окончательной высоты. Поперечные балки лежали за домом. Черепицу для крыши невозможно было изготовить на месте, поэтому он заказал ее в Севилье и рассчитывал со дня на день получить сообщение о прибытии в Гуарес судна, груженного черепицей в качестве балласта. Стены выстроили из пуэрто-риканской глины, а плитку на пол и черепицу на крышу обжигали в городе, где родилась Ана. Северо полагал, жене это было бы приятно: как женщина образованная, она должна была оценить его поэтичную натуру.

Подметая и наводя порядок, Северо обдумывал ночной разговор, однако, сколько бы он ни прокручивал в голове слова Аны, всякий раз приходил к одному и тому же обидному заключению: жена, пусть и сопровождая свои слова ласками, отказалась от подарка, над которым он трудился восемь долгих лет.

Отчистив дом, Северо стал спускаться в долину. Однако, вместо того чтобы вернуться на батей, он направил Пенумбру по знакомой тропинке, ведущей к шеренге пальм вдоль моря. Хижина Консуэлы по-прежнему стояла на берегу, а гамак все еще был подвязан к стойкам веранды. Многие деревья в саду были повалены, но все остальное оказалось нетронутым. Северо завел Пенумбру с заднего входа, привязал ее и вошел в ворота.

— Консуэла, моя отрада, — позвал он, и она появилась в дверях, нисколько не удивившись, будто ждала его, хотя со времени их последней встречи прошло больше года.

— Входи, любовь моя. — Ее гортанный голос был тягучим, словно мед.

Стоило Северо взойти по ступеням, и он почувствовал себя легко и свободно.

Когда Северо уехал, Консуэла скатала гамак и прибралась в хижине. Она знала, что он вернется к ней, как пират Кофреси всегда возвращался к ее матери. Северо женился на высокородной испанке — так ее называли хибарос, — но мужчины есть мужчины. Сколь бы ни были высокородны их дамы, им все равно требуется утешение.

За те месяцы, что они не виделись, Северо прислал ей с Эфраином несколько банок консервированных сардин, мотыгу, два мотка веревки, шесть метров белого хлопка, три катушки ниток, черпак и эмалированный кофейник. А еще мальчик приносил фрукты, сладкий картофель, мешки риса, бутыли с ромом, табак и, естественно, сахар. Эти подарки были вместо любовных писем, поскольку Консуэла не умела читать. Они передавали просьбу Северо: жди меня.

И она ждала, но не сидела без дела. Выращивала овощи и цветы, ловила рыбу, чинила свою хижину. Соседи-кампесинас навещали ее, ведь она была не только пута, но и любовница человека, владевшего землей, на которой они жили. К тому же Консуэла славилась щедростью. Любая кампесина могла прийти и попросить пригоршню риса, сладкую папайю или связку бананов. Их сыновья ловили черепах, осьминогов и часть добычи всегда отдавали Консуэле. А взамен уносили тушку соленой трески или горсть сушеных оливок. Иногда кампесинас приводили детей, чтобы те поплавали в море возле ее хижины.

За три первых года связи с Северо она родила троих младенцев, задыхавшихся и бившихся в конвульсиях, которые не могли прожить и нескольких часов. Тетушка Дамита говорила, что на ее чрево наложено могущественное проклятие.

— Ревнивая женщина, очень злая. — Дамита посоветовала совершать обмывания и молиться полной луне, дала черенки цезальпинии, клещевины, лантаны и велела посадить их вдоль забора возле ворот. — Они защищают от плохих духов. Потом раздави листья, прокипяти в большом количестве воды, смешай с холодной водой и обливайся каждый день в течение недели. И проклятие смоет.

Восемь лет назад Северо приехал однажды ночью, неистовый, пропахший кровью и смертью, и Консуэла поняла, что снова понесла. Спустя девять месяцев родилась девочка цвета янтаря. Она была такая крохотная и, как и другие младенцы, дрожала и дергалась, отчаянно стараясь вобрать в легкие воздух.

— Дай ей грудь, — предложила Дамита, но малышка тряслась, жадно раскрывала рот и не могла сосать.

— Унеси ее, тетушка Дамита, — попросила Консуэла. — Невыносимо смотреть, как умирает еще один ребенок.

Повитуха отдала девочку женщине, за два дня до этого потерявшей собственного младенца. Магда выходила и вынянчила желтушного цвета малышку, вытащив ее практически с того света. Когда Дамита пришла их проведать, Магда дала ей десять испанских песо за то, чтобы повитуха оставила ей ребенка и сохранила все в секрете, который та и унесла с собой в могилу.

ВИДЕНИЯ КОНСИЕНСИИ

Ураган Сан-Лоренцо — его так назвали, потому что он обрушился на остров как раз в день этого святого, — прошелся с востока на запад, перевалил Центральную Кордильеру и изменил ландшафт с обеих сторон горной гряды. На гасиенде Лос-Хемелос река потекла по новому руслу и затопила почти пять куэрдас тростника. Корни погибли, несмотря на попытки осушить поля. После сбора урожая, который начался в феврале и закончился в конце апреля, на месяц позднее, чем обычно, Ана сообщила дону Эухенио, что, для того чтобы возместить убытки, им потребуется два года, — тростник растет медленно. Тем не менее она планировала увеличить площадь обрабатываемых полей с двухсот пятидесяти куэрдас до трехсот.