Читать книгу "Человек случайностей - Айрис Мердок"

Утро проходило. Еще немного, и придет время что-нибудь перекусить и дальше вести себя так, будто и в самом деле живешь. Она ни в коей мере не отказалась от мысли жить и дальше и даже пошла к доктору Селдону. Он ее утешил – дескать, ничего страшного у нее нет. И выписал успокоительное и снотворное. У него были свои собственные хлопоты. Ну и пусть. Его она тоже ненавидела. Может, встать, открыть еще одну банку говядины или фасоли? Зарядиться, подлить масла, и пусть колесо еще немного покрутится? Устроиться в кухне – тарелка с едой и «Таймс» с рубрикой объявлений, где, возможно, кому-то нужна дама для общества или домработница? А может, не надо? Может, лучше, чем пить молоко, выпить залпом полсотни таблеток снотворного? Когда-то она была очень счастлива, когда был жив отец и еще до рождения Клер, в ином существовании, – тот ребенок превратился в воспоминание, даже призрак его растаял.

Шарлотта слезла с кровати и побрела в гостиную. Счастье Мэвис и Мэтью невыносимо, по крайней мере его она лицезреть не собирается. Подошла к тому месту, где лежали вещи, в свое время казавшиеся ей такими важными, – диплом пловчихи и порванное письмо. Не отослать ли их Мэтью, тем самым разрушив его спокойствие? Она села и начала писать: «Дорогой Мэтью! Когда получишь это письмо, меня уже не будет в живых…» Странно то, что когда глядишь в лицо смерти, видишь перед собой пустоту. Люди, утверждающие, что картина смерти приводит в чувство, лгут. Так говорят люди здоровые, волевые, талантливые. Подлинные ученики смерти знают, что перед ней мы должны полностью отказаться от своего лица. Жизнь в мольбе протягивает руки, но они становятся все более худыми, все более слабыми.

Шарлотта неторопливо смяла листок. Вместе с дипломом и порванным письмом бросила в камин. Виднелись слова Бетти: «встретимся на… Остин… не догадывается». Она чиркнула спичкой, подожгла и долго растирала кочергой, пока бумага не превратилась в кучку пепла. Потом пошла в кухню и налила воды в чашку. Вернулась в спальню. Нашла таблетки.

Удивительно, с какой готовностью человек укладывается в постель, чтобы никогда не проснуться.

* * *

Мэтью и Дорина сидели в гостиной, глядя друг на друга. До полудня было еще далеко. Чемоданчик Дорины стоял упакованный. Мэтью встал и произнес:

– Пойду вызову такси.

– Нет, еще минуту. Пожалуйста.

– Лучше пусть все произойдет побыстрее, незачем откладывать.

– Прошу тебя…

Он набрал номер. Занято.

– Прости меня, – сказала Дорина, – но после этих дней, проведенных вместе с тобой, мне будет очень трудно пережить «уже никогда». Я этого не перенесу.

– Ты должна, – ответил Мэтью. Еще раз набрал номер. – Алло. Я хочу сделать вызов. – Он назвал адрес.

– Я не буду плакать, – сказала она. – Не буду, обещаю. – Она говорила медленно и отчетливо, не глядя на него. – Ты единственный, кому я поверила, ты меня понимаешь так, будто сам меня сотворил, и именно ты тот единственный, кого мне уже никогда нельзя будет увидеть…

– Так вышло, – произнес Мэтью. – К сожалению.

Он встал, подошел к окну.

– Я на тебя не сержусь.

– Я знаю.

– Должен существовать какой-то компромисс, какой-то другой выход.

– Его не существует. Ты это знаешь не хуже меня.

За три дня они пережили целую эпоху. Казалось, что она оживает прямо на глазах. Взяв за руку, он освободил ее от парализующего страха. Она обрела храбрость, как кто-то, вспоминающий собственное имя. Ее любовь к Остину вышла из тьмы на свет. Он видел радость воскрешения. Только сейчас, в эти последние часы, Мэтью почувствовал возвращение страха. Это как облучение, которое сначала излечивает, а потом начинает убивать. Пора заканчивать это лечение.

– Знаю, – согласилась Дорина. – Знаю. Но это слишком страшно. Я люблю Остина. И одновременно не могу избавиться от уверенности, что, так или иначе, принадлежу тебе навсегда. И так останется, даже если не увидимся.

– Где тут смысл, Дорина? Ты утешаешься пустыми словами. И пусть я покажусь тебе грубым, но так должно быть. Я тоже страдаю. Провести несколько дней вместе так, как мы их провели, и не полюбить эти дни – невозможно. Без любви мы бы ничего не сделали. Наше вынужденное и окончательное расставание – это, увы, наша беда. Но именно расставание подтверждает ценность того, что произошло между нами, утвердит то, что было прежде, и превратит в нечто иное, чем преступление. Я должен полностью отказаться от встреч с тобой, иначе все мои старания помочь тебе окажутся бесполезными.

– После всего, что…

– Мы должны признать, что ничего не было.

– Но могли бы мы хоть иногда писать друг другу?

– Никогда. Если ты напишешь, то я не только не отвечу, но и порву письмо не читая. Прости, пожалуйста.

В дверь позвонили.

– Это такси.

Он вышел из комнаты, чтобы открыть дверь. Через минуту он останется один. Собственную боль можно успокоить, способов много. Дальше терпеть невозможно. Втолкнуть ее в такси, пусть едет, а потом сесть и выплакать горе.

На пороге стоял Гарс.

Едва дверь открылась, Гарс вошел и быстро закрыл ее за собой.

– Как это понимать? – спросил Мэтью.

– Тс-с. Я знаю, что Дорина у тебя. Я шел к тебе и увидел вдруг, что Тисборны остановились тут недалеко. Наверняка они сейчас явятся. Я поторопился, чтобы тебя предупредить.

– Спасибо, – сказал Мэтью. – Дорина, это Гарс. И Тисборны сейчас придут. Побудь в столовой. Я их постараюсь выпроводить. Забери, пожалуйста, сумку и чемодан.

– Я тоже спрячусь, если можно, – сказал Гарс. – Актер из меня никудышный.

Дорина тихо охнула. Прошла по коридору, Гарс следом за ней. Снова прозвенел звонок. Мэтью выждал минуту и открыл.

– Кто там? О, Джордж и Клер! Какая приятная неожиданность!

– Надеюсь, ты не питаешь неприязни к так называемым незваным гостям? – поинтересовался Джордж.

Мэтью увидел, как подъехало такси. Он обратился к водителю:

– Увы, я не еду. Вот деньги.

– О нет! – воскликнула Клер. – Задержи машину, Джордж. Мы нарушили твои планы. Ты куда-то собирался?

– Нет… Могу подождать. Прошу, входите.

– Не уезжайте, подождите!

– Клер, я в самом деле передумал ехать. Езжайте, прошу вас. Войдите, побудьте хоть минуту. Мне нужно идти, но…

– Мы на секундочку, ты не против?

– Прошу, прошу. В гостиную. Выпьете чего-нибудь?

– С удовольствием.

– Клер, ты, кажется, предпочитаешь херес, а Джордж виски с водой, если не ошибаюсь?

– С тобой никто не сравнится, Мэтью! Все наши слабости помнишь.

– У него феноменальная память. Благодарю тебя, мой дорогой.