Читать книгу "Студентка, комсомолка, спортсменка - Сергей Арсеньев"

И протянув руку, я подняла трубку телефона спецсвязи. Соедините меня с Гейдрихом. С начальником РСХА я пока еще не общалась, но он входил в число посвященных и знал правду обо мне. Думаю, проблем не будет. И по фигу, что всего шесть утра. Меня вон вообще в четыре разбудили. И ему хватит спать. Пора браться за дело!

Глава 18

Ну, наконец-то нормальная кровать! Как же я устала, кто бы знал! Последние три дня я спала только на заднем сиденье автомобиля, во время движения. Вымоталась так, что забыла даже выставить Алешку из своей спальни, прямо при нем раздеваться и начала. А когда он густо покраснел, пожелал мне спокойной ночи и торопливо выскочил в коридор, я еще минуты три стояла со своей юбкой в руках и тупо пялилась на закрытую дверь, недоумевая, отчего он так быстро убежал.

Сапоги снимать страшно. Под мышками-то воняет ужасно, а что внутри сапог происходит, боюсь себе и представить. Вообще, форма вся провоняла. Я больше двух суток не снимала ее. И сапоги тоже двое суток не снимала. За все время следствия я лишь однажды, в самом начале, ненадолго переодевалась в свою форму Союза девушек. Так мне из Москвы велели сделать перед тем, как я приступила к допросу малолетней крестьянской девчонки. А то формы СС она могла испугаться.

Фу… Ну и вонища! А носки-то… Бе, какая мерзость! На выброс, однозначно. И ночевать в одной спальне с этими бывшими носками я не желаю. Брезгливо взяв двумя пальчиками то, что еще два дня назад было носками, я приоткрыла дверь и вышвырнула их в коридор. Бедные, бедные мои ноги. Помыться бы. Но сил нет еще и мыться. Спать хочу. Так что я кое-как сдираю с себя всю одежду, сваливаю ее в углу в кучу, напяливаю ночную рубашку и падаю в постель. Плевать, что я вся вонючая. Перестелют мне постель завтра. И рубашку постирают.

Оказывается, следователь – профессия совсем неинтересная, зато нудная и утомительная. И как это у Конан Дойла получилось так увлекательно написать про Шерлока Холмса? У меня ничего даже близко похожего не было. Допросы, обыски, бесконечные переезды с места на место. Причем логику управлявших мной следователей я совершенно не понимала. Почему допросить нужно именно этого крестьянина, а не того? Почему дровяной сарай подвергся самому тщательному обыску (собственно, тот сарай вовсе разобрали на отдельные доски и даже всю землю под ним перекопали), а в дом мне и заходить не понадобилось?

Конечно, я не одна колесила по пригородам Берлина. Помимо охраны со мной еще и особая группа гестаповцев ездила и один советский милиционер из Москвы-41. Кстати, я ошибалась, когда предполагала, что расследованием займется криминальная полиция. Ничего подобного! Дело вело гестапо. Подумав немного, я поняла, что иначе и быть не могло. Ведь дело-то явно политическое.

Расследование было на контроле у шефа гестапо Генриха Мюллера. Да-да, того самого «папаши Мюллера», героя многочисленных анекдотов. Я с ним познакомилась. Знаете, в фильме «Семнадцать мгновений» он совсем не похож на себя. И рассказывать анекдоты про настоящего Мюллера как-то вот ну совершенно не хочется.

Меня Мюллер всерьез не воспринимал абсолютно. Что и неудивительно. И помощников мне он выделил только по прямому приказу Гейдриха. Причем наверняка приставил ко мне самых никчемных и ни на что больше не пригодных. Думал, это блажь такая у взбалмошной девчонки, с которой его начальник просто на всякий случай не хочет портить отношения. Мюллер даже попросил меня поменьше путаться под ногами у настоящих следователей.

Впрочем, мое расследование достаточно быстро пошло совсем не так, как шло у гестапо. Так, например, эти «настоящие следователи» фермерскую дочку допрашивать вовсе не стали. А я на эту пятилетнюю Марию два часа потратила. Даже специально ради нее переодевалась, чтобы не пугать видом формы СС. Почему я допрашивала ее, да еще и так долго, понятия не имею. И вопросы какие-то дурацкие мне скинули. Зачем в Москве-2028 понадобились сведения о количестве крыс на ферме, местах их обитания и о способах борьбы с ними – выше моего понимания.

Как я и думала, расследование мне пришлось вести с использованием оборудования будущего. Защищаться от такого тут еще не могли. Просто не знали, от чего нужно защищаться. Четыре раза я обследовала различные помещения с помощью небольшого, с ладонь, прибора, закрепленного на конце метровой алюминиевой палки. Не знаю, что это такое. Может, анализатор запахов или еще какая хрень. Я выставляла всех из помещения, мне сбрасывали в окно эту фиговину на палочке, и я начинала медленно водить ею над полом, около стен и даже под потолком. Ничего при этом не происходило. Внешне фиговина вела себя совершенно пассивно. Ни огоньков никаких, ни звуков. Вообще ничего. А после того как стены, пол и потолок были обследованы, фиговину я отдавала обратно в будущее. И минут через пять на меня падала очередная инструкция. Я давала команду толпе сопровождающих, мы запрыгивали в машины и ехали по новому адресу.

Вернее, так было трижды. То есть первые три адреса, как я поняла, оказались пустышками. А вот в четвертый раз я кое-что нашла. После обследования комнаты этой фиговиной мне не скинули указание двигаться дальше. Наоборот, приказали вскрыть в той комнате пол и даже показали конкретную доску, которую следует отодрать.

Я свистнула своим помощникам, и гестаповцы минут за пять доску отодрали. И нашли. Тайник мы нашли. Во-первых, деньги. Много. Больше ста двадцати тысяч рейхсмарок. Настоящие, не фальшивые. В моей группе эксперт был, он это точно определил. Во-вторых, законсервированный радиопередатчик. Но самое главное – несколько десятков рукописных и машинописных листов с какой-то нечитаемой абракадаброй. И вот эти-то листы Москву-2028 как раз и заинтересовали. По-моему, я именно их искала.

Я снова вытолкала всех из комнаты, передала пачку листов в окно, а потом минут десять ковырялась в своем носу, дожидаясь, пока в будущем сделают копии. Когда мне вернули оригиналы, я запустила сподвижников обратно и спросила у старшего, что это мы такое нашли. В ответ получила утверждение, что нашли мы, в сущности, совершенно бесполезную вещь. То есть там, безусловно, что-то важное. Но прочесть это, увы и ах, невозможно. Этот шифр вскрыть нереально.

Нереально? Посмотрим-посмотрим. Это вам тут нереально. А товарищи из КГБ-2028 очень даже могут попытаться. С их-то опытом и вычислительными мощностями. Потом я два часа, как дура набитая, сидела на стуле и пила кофе без сахара. Четыре чашки успела выдуть. Чтобы не заснуть. Нельзя спать. Наконец, на меня свалилась очередная инструкция. По-видимому, таинственные листы в будущем расшифровали. Иначе я свои дальнейшие действия объяснить не могу.

Мы вернулись в Берлин. Для начала по моему указанию проехали по улице Тирпицуфер. Когда проезжали мимо штаб-квартиры Абвера, я открыла окошко своей машины и выбросила на тротуар недоеденный кусочек булочки. Некрасиво, конечно. Но такую инструкцию я получила из Москвы. Булочка была местная, не из будущего. А вот тех трех тараканов, что на том куске булочки сидели, скинули мне через окно. Разумеется, тараканы не настоящие. Живые организмы в окно не проходят, это мы давно выяснили. Но внешне это чудо шпионской техники от настоящих рыжих тараканов отличить было невозможно. Они даже усами шевелить могли!