Читать книгу "Воевода - Вячеслав Перевощиков"

– Лисий хвост! – снова выкрикнул волхв, хлестко махнув посохом понизу слева направо.

Варяг повалился на землю, как подкошенный.

– Вороний клюв! – прозвучал очередной боевой заговор Велегаста, и посох острием своим ударился в шлем варяга.

Громадный воин коротко охнул и затих, распластав на земле свои сильные руки. Его товарищи, совершенно потрясенные увиденным, молча, в оцепенении смотрели то на волхва, то на лежащего неподвижно Рогула.

– Волхв убил нашего Рогула! – вдруг закричал кто-то истошным голосом. – Отомстим за него, убьем волхва!

Варяги встрепенулись от этого крика, глаза их сверкнули отблеском стали, и они все медленно, с нарастающей яростью, двинулись на волхва, размахивая топорами и потрясая копьями.

– Стойте! – закричал Велегаст, подняв над головой обе руки, держащие посох, словно часть невидимой крыши.

Варяги остановились на мгновение, все еще кипя яростью, с поднятым вверх оружием.

– Стойте, – еще раз произнес Велегаст успокаивающим голосом, – я не убил, но и не мог убить Рогула. Ворон – птица мудрости, и от его удара хороший человек сильно поумнеет, а плохой совсем лишается разума.

– Все он обманывает! – вновь закричал тот же истошный голос. – Убейте его, пока он вас всех не околдовал и не убил, как Рогула!

Варяги медленно, словно нехотя, двинулись вперед. Что-то непонятное происходило в их головах, но власть оружия, которое они боготворили слишком долго, постепенно брала вверх над здравым смыслом. Однако это происходило слишком медленно, и прежний истошный голос вновь завопил на высокой нудящей ноте:

– Стреляйте в него из луков, мечите в него копья, убейте его!

Десятки рук подняли метательные копья, десятки рук натянули боевые луки, и, казалось, еще миг – и Велегаста пронзят множество стальных наконечников, обещая многократную верную смерть. И уже Орша со своим щитом бежал к Велегасту, надеясь укрыть друга от летящей смерти, но ясно было, что не поспеть ему вовремя. Как вдруг с вершины холма, откуда только что спустились варяги, в спину им ударил грозный окрик Мстислава:

– Стоять, варяги! Слушать меня!

Резкий властный голос, как бич, ударил по ушам, и толпа воинов остановилась. В недоумении варяги поворотились назад, глядя на то место, где они оставили своего предводителя, связанную дружину и самого князя, связанного по рукам и ногам. Теперь Мстислав стоял спокойный и уверенный, словно и не было позорного плена и крепких пут, держа в левой руке отрубленную голову Свенельда, а в правой – окровавленный меч. За спиной князя стояли его верные дружинники, возложив стрелы на налучье своих боевых луков. А рядом с ним стояли Радим с горящими от счастья глазами и молодой дружинник с гордо поднятой головой и самострелом в руках. Тот самый дружинник, за которым гнались варяги и не поймали, который единственный сумел избежать плена.

– Князь... – пролепетал чей-то голос растерянно.

Варяги все, как один, повалились на колени. Воцарилась такая тишина, что слышно было, как ветер шуршит травинками.

– Да, я ваш князь! – выкрикнул Мстислав, напряженно вглядываясь в лица наемников.

– А это предатель, – он бросил отрубленную голову, и она покатилась вниз, с деревянным стуком ударяясь о камни. – И так будет со всяким, кто нарушит клятву и встанет на путь измены.

– Свенельд – предатель, но мы не предатели, – тихо проговорил седовласый варяг с обнаженной головой.

– Что? – взревел Мстислав. – Что ты сказал? Это кто не предатель?

– Свенельд за всех клялся тебе, князь, – седовласый возвысил голос, – а мы давали клятву Свенельду выполнять его приказы, пока мы в его дружине.

– Мы не хотели предавать князя, – закричал еще один варяг, – но не могли ослушаться Свенельда!

– Значит, не хотели? – Мстислав еще раз обвел взглядом стоящих на коленях воинов.

– Воля твоя, князь, казнить нас сейчас или миловать, – вновь заговорил седовласый, – но видит бог, содеяли это преступление не по своей воле и против своего сердца.

– Истинно так, – поддержали его еще несколько громких голосов, – верно сказал!

– Ладно. Повинную голову меч не сечет, – наконец произнес князь, словно нехотя, выждав столько времени, сколько нужно было, чтобы на лице краснорожего варяга, оказавшегося ближе всего к князю, выступили крупные капли пота.

– Встаньте с колен, – Мстислав опустил руку с мечом, прищуренными глазами оглядывая серые от страха лица варягов.

Когда опьяненные легкостью своего успеха, эти вояки, суетясь, вязали сонных дружинников князя, им и в голову не приходило, во что они ввязались и с кем будут иметь дело. И только теперь, увидев за спиной князя старшую дружину, где каждый воин стоил десятерых лучших варягов и смотрел на них злыми глазами смерти, варяги не на шутку призадумались. «Продать свою жизнь подороже в жестокой сече или бежать к ромеям и наняться охраной к какому-нибудь купцу», – приблизительно такого рода мысли бешеным вихрем крутились в их головах.

Недоверчиво варяги поднялись, оставшись стоять на полусогнутых, словно готовые в любой момент к бегству. Мстислав заметил их напряженные позы и усмехнулся. Хотелось еще как-нибудь наказать тех, кто недавно вязал ему руки, но он боялся, что от страха нервы у кого-нибудь из наемников сдадут, и тогда они понаделают глупостей, от которых неприятностей будет еще больше.

– Вы выполняли приказы вашего вождя, который предал меня, – заговорил князь, чувствуя, как волна безумного страха прокатывается по толпе варягов, шатая их из стороны в сторону, как пьяных.

– Он клялся мне верно служить и предал меня! – выкрикнул Мстислав, не в силах более сдерживать боль. – И за это он поплатился жизнью!

Невероятно, но выплеснутый гнев, как холодный душ, вдруг остудил страх. Толпа затихла, до этого справедливо не веря в спокойный и благостный голос князя, но теперь, увидев и осознав, куда направлена вся ярость, почти успокоилась.

– Теперь каждый из вас поклянется мне на мече вашими богами и Ротою[56], служить мне верой и правдой, – князь снова поднял свой меч. – И отныне каждый из вас ответит за себя сам, и с каждого лично спросится за его дела!

– Готовы ли вы принести мне клятву? – Мстислав еще раз оглядел лица наемников, пытаясь проникнуть в их мысли.

– Готовы, князь! – откликнулись сразу несколько голосов.

Варяги потянулись к князю. Целовали меч и твердили нехитрые слова, которые заканчивались так:

– А ежели я предам и нарушу клятву, то пусть боги покарают меня и весь мой род, и не ущититься мне щитом своим, и посеченным быть мне мечом своим, и исстрелянным стрелами своими[57].