Читать книгу "Ржавая Хонда - Владимир Яценко"

Да, она не ошиблась. Это был тот самый коридор. И она – посередине.

– Там Костик, – она неопределённо взмахнула рукой и покачнулась.

* * *

Константин лежал в довольно странном помещении: в ширину – метров шесть, потолок – не выше вытянутой руки, а концы этого коридора терялись в сумерках скупого освещения. Вдоль стен стояли открытые ящики, в которых курилась тончайшая, невесомая пыль. Я осторожно провёл рукой над ближайшим ящиком и увидел, как от движения воздуха кверху потянулись призрачные чёрные ленты.

И в ту же секунду понял, что затеял опасную забаву: боль через ладонь свела судорогой руку и ударила в позвоночник.

Я немедленно отошёл и склонился над Костей. Вся передняя часть его скафандра была чёрной. Что там делалось под шлемом, разобрать не сумел – стекло не просто закоптилось, оно стало мутным.

Неожиданно Костя дёрнулся и закричал.

– Костик! – запричитала Лидия. – Костик, миленький!

Я подхватил его под мышки и, не обращая внимания на громкие стоны, поволок к выходу. В коридоре забросил его на плечи, но только в шлюзе, рядом с трупом Олега, сказал:

– Нам нужно убираться отсюда, Лидия. Есть идеи?

– Что? – переспросила она.

Пока я нёс Константина, она поддерживала его руки. Чтоб, значит, не бились о стены коридора. Заботливая…

– Наши сейчас долбанут ракетой. Осталось минут десять…

– Ракетой нельзя, – неожиданно сказал Костя. – Стены хранилища нарочно сегментированы. Отрава развеется в атмосфере. Ни огонь, ни холод ей не страшны. Да и не будет ничего на этой высоте гореть. Кислорода… – Он поленом выпрямился у меня на плечах и страшно закричал.

– Костик! – немедленно завелась Лидия.

Я нащупал на его рукаве пульт и выключил ему радио. Сразу стало легче.

– Костику лучше? – всхлипывая, спросила Лидия.

– Конечно, – солгал я. – Сама видишь – приступами накатывает. Главное – перетерпеть. Нам нужно уходить. Может, прыгнем?

– Прыгун, – сказала Лидия. – На корме должен быть вспомогательный шар – для осмотра поверхности дирижабля. Они его называли «прыгун». Только там место на одного…

– Ну это мы ещё посмотрим, – сказал я. – «Стоял терем-теремок…» Слыхала?

А потом я его нёс.

Я нёс его по длинному мосту между надутыми от важности баллонами. Два шага – секунда. Я чувствовал, как исчерпывается терпение Генерала. Я видел, как чей-то палец тянется к кнопке…

Потом я «выдавил» Костю из шахты. И вновь движение. И вновь два шага – секунда. Кто скажет, какая из них будет последней? Проходя мимо «Кузнеца», я даже головы не повернул в сторону тела бортинженера.

На корме и вправду обнаружился покатый пандус, плавно спускающийся к сферической гондоле небольшого аэростата. Сам «пузырь» сморщенной тряпкой был растянут на палубе.

Я включил радио Константину, но сейчас он только хрипел. Впихнул его в гондолу. Лидия суетилась рядом.

– Ваша очередь, барышня, – галантно предложил я даме место.

Как она туда втиснулась, я не понял – места и впрямь было маловато. Только тогда я вернулся к «Кузнецу». Взял парашют и выключил аварийку. Чтоб спасатели не заблудились в наших призывах о помощи… Через секунду замигал «красным» вызов. Кто-то пытался со мной связаться на частоте «Кузнеца». Генерал?

Я переключился.

– Александр! – громыхнуло в шлемофоне.

– Я, – в том же тоне ответил я и упал, запутавшись ногами в лямках ранца.

– Мы потеряли «SOS». В чём дело?

– Полный порядок, товарищ генерал, – пролаял я и включил у себя на груди аварийку.

– О! – сказал Генерал. – Отличный приём.

И отключился.

Я разобрался со своими «постромками», но времени на выяснение системы швартовки «прыгуна» не оставалось – вскарабкался на крышу гондолы, открутил вентили подачи несущего газа и обрезал удерживающие концы такелажа.

Первые секунды падения принесли чуть ли не эйфорию – спаслись! То, что мне не нашлось места в гондоле, не смущало. По мере спуска ёмкость наполнится, падение замедлится. А как снизимся до пяти-шести тысяч, я просто спрыгну и продолжу спуск на парашюте.

Вернувшись на частоту «убитой» экспедиции, услышал злой, настойчивый шёпот. Меня звал Костя.

– Здесь, – отозвался я.

– Его нельзя сбивать.

– Ты… это. Лежи спокойно.

– Его нельзя сбивать, – упрямым шёпотом повторил Константин. – Это химическое оружие. Даже если в плотных слоях… даже гремучим газом… Оно не сгорит. Это наследство. Мина из прошлого.

– О чём это ты?

– …перед войной. Страховка Сталина. Даже в Генштабе не знали. Разработка НКВД. Если победят Советы, то чекисты напомнят, что там, в небе, болтается. Если победит немец или ещё что, как сейчас – ни Советов, ни коммунистов… то и будет вот так: неопознанный объект, ракета… и вся Европа – в пепел, в прах… Его нельзя сбивать… Это бомба для цивилизации. Ох! Опять… опять!

И он снова закричал. Дико, страшно… и затих. Теперь было слышно только частое дыхание.

Потом кто-то заплакал.

– Прекрати реветь, – прикрикнул я на Лидию. – В его словах есть какой-то смысл?

– Проект «Красное облако». Мы думали, что так большевики прятали золото партии на случай неудачной войны и для восстановления подполья. Кто же знал, что тут выставка достижений двенадцатой лаборатории…

Уточнять, что такое «двенадцатая лаборатория», почему-то не хотелось. Вместо этого я вызвал Генерала.

– Ракета ушла, – самодовольно сообщил он. – Три-четыре минуты… встречайте.

– Отмените ракету, товарищ генерал. Неизвестное химическое оружие. Много. Очень много. Тонкая пыль. Чёрная. Прожигает даже через скафандр. У нас раненый…

– Отмена невозможна.

– Отчего же? Как-то же она наводится.

– На твою аварийку она и наводится. Ты же сам включил на «Кузнеце»…

– Теперь SOS передаётся не с «Кузнеца». Передатчик на мне. – Мне понадобилось несколько секунд, чтобы самому понять, что я только что сказал. – Во, блин! Это на меня ракета идёт.

– На тебя? – удивился Генерал. – Тогда выключай аварийку. Срочно выключай!

– И что будет с ракетой?

– На тридцати тысячах взорвётся. В соответствии с протоколом. На случай утери радиоконтакта.

– А с дирижаблем?

– Как Бог даст, – я физически почувствовал, как он перекрестился. – Это я тебе как генерал армии говорю.

– Вы это, – севшим голосом сказал я. – За детишками приглядите. И «Хаммера» им отдайте.

– Надумал в герои податься? Мы этот инцидент афишировать не будем. На улицу со своим именем не надейся.