Читать книгу "Легенда о трех мартышках - Дарья Донцова"

– Здорово Водоносов меня обдурил, – призналая, – он хорошо изучил мой характер. Понимал, что я моментально заинтересуюсьисторией про украденные ценности и смерть иностранца Майкла. Целый романпридумал: кубок, желатиновый шприц. С одной стороны, Водоносов рассчитывал намою жадность. Мало кто откажется искать уникальные раритеты. С другой стороны,Сергей Петрович нажал на мою самую больную мозоль: естественное желание любогочеловека знать, кто его родители. Водоносов надеялся, что Анна к старостипотеряла твердость характера, обнимет дочь и мигом выдаст ей тайну! СергеюПетровичу не пришла в голову простая мысль: если Королькова до сих пор невстретилась с Дарьей Васильевой и даже после перестройки никому ни словом необмолвилась о том, что затеяла Светлана Барабас, значит, она абсолютно неинтересуется своей дочерью. Водоносов-то не знал про родство Юры и Игоря!Сергей Петрович очень хотел, чтобы я привела его к тайнику, наверное, он быубил меня и взял экспонаты, чтобы спасти свою внучку. Знаешь, он совершилроковую ошибку! Ему следовало рассказать мне о болезни девочки, я бы простодала ему денег! А он! Заварил такую кашу! И ведь я сначала во все поверила! Воттолько зря он тебя упомянул. Я бы не стала тебе звонить, и Равиля бы осталасьжива. Постой! Сергей Петрович! Он…

– Нет, нет, – испуганно замахал руками Фима, –с ним случился инфаркт! Сердце больное, не выдержало!

– Повезло тебе, – не удержалась я, – непришлось бывшего начальничка убирать. А ведь Афанасия поняла, что ты совсем нетот, за кого себя выдаешь! Раскусила, что Фима не простой студент! Вот почемуона тебя терпеть не могла! Конфеты! Жаль, я это слишком поздно поняла. А бабулядогадалась! Мой дед Миша имел отношение к МВД, но и в КГБ, наверное, у неготоже были друзья. Может, и он жене заказы приносил? Не знаю откуда, но оназнала!

– Что? – вытаращил глаза Фима.

Я вынула из сумки фото.

– Узнаешь?

– Ну коробка, – изумленно протянул Ефим.

– Ты подарил ее на Восьмое марта нам с Фасей.

– Правда? Не помню!

– Во времена нашего студенчества такие конфетыбыли редкостью, – напомнила я.

– Я всегда старался доставить тебе радость, –пожал плечами Фима.

– Шоколадки были упакованы в жестяную тару, –вздохнула я, – после того как они закончились, я стала хранить в ней пуговицы.Представляешь, коробушка до сих пор жива. Некоторое время назад я купила на«Горбушке» полудокументальный сериал «Подвалы Лубянки». И там, в частности,показали эту самую коробку конфет, а голос за кадром съехидничал: «Тщательноохраняя тайны и не допуская никого из посторонних в свое управление кадрами,люди из „Большого дома“ подчас совершали комичные ляпы. Сотрудники КГБ могли всвоих буфетах и в заказах получать эксклюзивные продукты. Посмотрите на этуупаковку! Таких конфет в городах не было, это уникальная партия для своих,ну-ка, перевернем „Ассорти“ и что видим? Ба! На обратной стороне выдавленоизображение щита и меча. Сразу понятно, из какого ведомства угощенье! Право,смешно. И таких огрехов было много!»

Что скажешь? Откуда у бедного студента изпровинции такой эксклюзив?

Ефим открыл рот, но я не дала сказать ему нислова.

– Не надо! Теперь я понимаю, тебе конфеты дляменя купил Водоносов. Фася была очень внимательна, все профессиональные игрокив карты такие. Она приметила знак и сообразила, кто Пузиков. Поэтому просиламеня подальше от тебя держаться. Но Афанасия понимала, что есть крохотный шансна то, что конфеты тебе дал кто-то из приятелей, поэтому не стала раскрыватьмне правду. Однако взяла с меня обещание никогда не заводить с тобой романа ипрервать дружбу. Жаль, я ее не послушалась.

Эпилог

Я выполнила обещание, данное соседке Равили,могила Ахметшиной оформлена по мусульманским обычаям, и похоронена бывшаякондитерша под своим именем. Ефима Пузикова осудили за убийство, добавили кэтому обвинению еще и жизнь под чужим именем и отправили его отбывать срок вколонию. Ада Марковна, у меня не получается называть ее Анной Корольковой,сдала московскую квартиру иностранцам и уехала за сыном в Мордовию, сняла окололагеря домик и изо всех сил старается облегчить участь Фимы. Перед тем какпокинуть столицу, она позвонила мне и обвинила во всех бедах, что случились сПузиковым.

– Если бы ты своим длинным носом не полезла вэту историю и не разворошила чужие тайны, мы бы с сыном жили счастливо, –кричала старуха. – Да, он убил Равилю! Но, во-первых, ей давно уже пора было натот свет, а во-вторых, Фима оберегал мать!

Я молча выслушала ее истерику и повесилатрубку. А что тут скажешь? И можно ли после такого заявления считать АдуМарковну психически здоровой женщиной? Думаю, у нее давно произошел сдвигпсихики, еще тогда, когда она уехала из больницы вместе с «сыночком». Впрочем,старуху следует пожалеть, ей досталась тяжелая судьба, и жизнь прошла в страхе.

Внучка Водоносова уехала на лечение в Германиюи благополучно выздоровела. Кто-то, пожелавший остаться неизвестным, далребенку денег на лечение. Я знаю имя и фамилию женщины, которая решила помочьнезнакомой девочке, но называть их не считаю нужным.

Но все, о чем я рассказала, случится только вначале весны. А тем холодным зимним днем я лежала на диване в гостиной и,радуясь тому, что Александра Михайловича, не полковника, а бойкого пса,чемпиона по ловле бобров, наконец-то увезли от нас, читала книгу. Внезапнокто-то позвонил в дверь. Я вздрогнула и испугалась, неужели Чемпа назадвозвращают?

– Муся! – закричала из холла Маша. – К тебепришли!

Я сунула ноги в тапки, вышла в прихожую иувидела соседа – Ивана Сергеевича Самойлова с внучкой Катей.

– Дашенька, простите, мы на минуточку, –улыбнулся ученый.

– Пожалуйста, проходите, – гостеприимнопредложила я.

– Нет-нет, – отказался он, – Катюша уверяет,что вы помогли решить ей задачу?

– Верно, – улыбнулась я, – нет, не так! Простоя объяснила девочке задание! Кстати, меня об этом уже спрашивала ваша женаЗинаида.

– Мда, – крякнул Самойлов, – конечно, но теперьеще и мне подтвердите. Значит, так! «Одна конфета весит два грамма, скольковесит килограмм конфет?»

– Два кило, – бойко ответила я, – надоумножить тысячу граммов на два!

– Я же говорила, деда, – заныла Катя, – а тыне поверил ни мне, ни бабушке. Сказал: «Таких дур на свете не бывает, выврете!»

– Катя, замолчи, – буркнул Иван Сергеевич. –Значит, два кило?

– Конечно, – улыбалась я.