Читать книгу "Апостол, или Памяти Савла - Павел Сутин"

Ночной вызов (а давно ведь уже не случалось ночных вызовов) Севелу не обозлил. Он шел в прохладной темноте, глубоко вдыхал свежий воздух и был бодр.

– Что ты там бормочешь, молодой? – добродушно сказал Севела. – Какая еще повозка? Кого на плащ положили?

– Так беда ж… – сказал стражник, поспешая за Севелой. – И адона Зоца вызвали, а лейтенант Уриэль с вечера в присутствии, так и не уходил… Весь отдел Гермес нынче созывают. Беда же случилась, адон капитан. Мне велели: беги, сколько сил есть, незамедлительно капитана Малука сопроводи в резидентуру… Прочих стражников тоже по адресам разослали. Всем офицерам из отдела велено прибыть в присутствие сей же час.

– Ты что это такое говоришь? – Севела остановился, встревожась. – Что за беда? Да не молчи же, дуралей!

Стражник тоже встал.

– Что за беда случилась? – тихо спросил Севела.

Дурное предчувствие скользнуло холодком.

– Из Вифании плохое известие, адон, – робко сказал стражник. – Две романские декурии там полегли.

У Севелы перехватило горло. Он с усилием сглотнул, ладони закололо, как иголками, и в висках застучало.

– Ну же! – хрипло вытолкнул он слова. – Никодим?.. Что с Никодимом?!

– Ну, так оно ж… В отряде известно, что друзья вы… – пролепетал парень. – Пал адон Минуш. В бою с зелотами пал третьего дня. Его в повозке привезли, как стемнело… В животе рана с ладонь. И рука левая отдельно лежит, отрубили руку. И еще сзади били, в спине две раны… Врач Луша бен Рафаил тело освидетельствовал, сказал, что раны были смертельные, что сразу умер адон Никодим Минуш.

У Севелы онемели щеки.

– О-о-о!!! – завыл он и вцепился в лацерну стражника.

«Никодим… Никодим… Друг мой надежный… Один пошел в Вифанию. Без меня пошел. Меня от Элеазара вывез, а в Вифании один оказался…»

– Так… Да что же вы, адон… – задушенно выдавил стражник, силясь высвободиться. – В чем я-то виноват, адон?..

– Все… Все… – Севела разжал пальцы. – Пойдем, молодой…

И он побежал по темной улочке.

В присутствии было многолюдно и шумно, как днем никогда не бывало. Во дворе выстроился отряд. Лиц было не различить, строй колыхался темной массой. Слышались приглушенный говор и стук древк о плиты. От отряда отделилась фигура – Натан. Был он хмур, одет по-боевому. Шагнул вперед, отсалютовал своему капитану. Севела кивнул и вошел в резидентуру, запнувшись об истертый порожек. Было полутемно, масляные фонари на стенах испускали колеблющийся свет. По узкому коридору поспешно просеменили два писаря. Прошел, задев Севелу плечом, сутулый капитан из отдела Родос.

«Третьей декурии принять строй! – зычно сказал капитан. – Живо, шлюхины дети! Капрал Азрута – старшим!»

Тотчас же по коридору повалили стражники. Деревянная лестница гудела и скрипела от шагов, по ней, в полутьме, торопливо поднимались и спускались офицеры. Возле кабинета Нируца Севела столкнулся со Светонием.

– Про Минуша, верно, уже знаешь? – спросил полковник.

Выглядел он нездорово. Лицо заросло седой щетиной, веки припухли. Всегда выбритый до блеска, затянутый в ремни, резидентарий Марк Светоний сейчас похож был на неряшливого старика, которого разбудили до рассвета.

– Посыльный рассказал, – коротко ответил Севела.

– Сочувствую… – буркнул Светоний. Он глядел в пол и, видать, не знал, как с Севелой сейчас говорить. – Он был образцовый офицер. Горе у тебя, Малук… Ты хорошего друга лишился.

Севела промолчал.

– Иди к Нируцу, – Светоний взял Севелу за локоть, легко подтолкнул к двери. – О Минуше жалею… Я не раз терял боевых товарищей. Прошел с Марцеллом от Рейна до Дуная. В парфянской компании, в пятнадцатый год правления принсепса Тиберия, я потерял две трети своей центурии… Знаю, что такое – хоронить боевых товарищей… Прими мое сочувствие, капитан.

– Как такое могло случиться, адон полковник? – спросил Севела. – Романцы должны были дать ему опытных бойцов… Никодиму обещали две декурии, я знаю.

В другое время он не осмелился бы спрашивать резидентария. Но нынче, когда погиб Никодим, Севела готов был дерзить любому. Он знать хотел: как такое случилось, что друг его надежный остался без должного усиления?

– Ему дали эти декурии, – мрачно сказал полковник. – Только толку из этого не вышло… Майор все расскажет тебе.

Севела отсалютовал и вошел в кабинет.

Нируц сидел, склонившись над столом, где лежало множество исписанных листов. Поверх документов стоял глиняный светильник, язычок огня метался и шипел. По стенам качались черные тени. Напротив Нируца сидел незнакомый рыжий офицер, он что-то тихо говорил Нируцу и показывал пальцем на строку в документе.

Севела вошел, прикрыл за собой дверь, петля низко скрипнула. Нируц поднял голову и прищурился.

– Пришел… – сказал он и встал, со стуком сдвинув стул.

Севела молча стоял у дверей. Рыжий офицер чуть склонил голову к плечу и с любопытством посмотрел на вошедшего. Нируц подошел вплотную, так, что Севела чувствовал его дыхание.

– Ты, наверное, знаешь уже… – сказал Нируц.

Он приобнял Севелу и прикоснулся своей щекой к его щеке. Они постояли так несколько мгновений, Нируц отстранил Севелу и шагнул к столу.

– Теперь мы без Никодима, капитан, – сказал Нируц безжизненно. – Редкого храбреца убили эти выблядки.

Севела молчал. Глаза щипало, а в груди была холодная пустота.

– Прими мое сочувствие, капитан Малук, – скрипуче сказал от стола рыжий. – Майор мне сказал, что погибший лейтенант Минуш был тебе товарищ.

– Это суб-капитан Траян Агерм из Дамаска, – Нируц показал ладонью на рыжего.

Суб-капитан тем временем разглядывал Севелу. Он не салютовал старшему офицеру и встать не спешил. Севеле доводилось встречать лейтенантов, что не спешили салютовать майорам. И капитанов он видывал таких, что позволяли себе небрежно говорить с центурионами.

Севела всегда таких выскочек сторонился.

Но Траян-Идумеянин был человеком особым, известным.

На вид ему не было и двадцати, однако же Севела знал, что рыжий не так молод, двадцать восемь лет ему. Он любимец Вителлия, и гражданин, хоть и родился в Идумее. Вот уж два года он водит отряд, лукаво прозываемый «курьерской службой». Это наместник Помпоний Флакк некогда велел учредить отряд в сто мечей для тех дел, в которые нельзя посылать легионариев. За два года рыжий прослыл самым безжалостным истребителем зелотов от Газы до Парфии. «Курьерскую службу Флакка» зелоты страшились, как гнева Предвечного. Под началом суб-капитана служили одни уроженцы, они Провинцию знали как свою ладонь. Крестьяне ни за что не давали приюта зелотам, коли знали, что в окрестностях рыщут люди Идумеянина. Рыжий для такой своей славы немало потрудился. По негласному дозволению Вителлия он мог творить все, что заблагорассудится. Когда минувшей осенью большой отряд зелотов вошел в Карнаим, центурия Траяна-Идумеянина сожгла город дотла. Рыжий ранним утром скрытно подошел к Карнаиму и перебил всех зелотов до последнего. Перебил он и без числа жителей, а город спалил. В острастку всем, кто еще захочет принимать зелотов.