Читать книгу "1Q84. Тысяча невестьсот восемьдесят четыре. Книга 1. Апрель-июнь - Харуки Мураками"

Сказав спасибо, Тэнго повесил трубку. На душе полегчало. Первый этап этой скачки с препятствиями, кажется, пройден. Хотя сколько еще препятствий ждет впереди, известно лишь господу богу.

Новость о пресс-конференции появилась через сутки в вечерних газетах. Возвращаясь из колледжа, Тэнго купил в киоске на станции сразу четыре разные и уже дома раскрыл одну за другой. Все они сообщали примерно одно и то же. Хотя длилась пресс-конференция совсем недолго, писалось о ней на удивление много (обычно объявлению литературной премии для дебютантов уделяется от силы строчек пять). Как и предсказывал Комацу, запечатлеть и послушать семнадцатилетнюю лауреатку слетелись масс-медиа всех мастей. Каждая статья рапортовала, что единогласным решением жюри юная дебютантка награждается литературной премией за роман «Воздушный кокон». Возражений при обсуждении кандидатуры ни у кого не возникло, все заседание жюри заняло каких-то пятнадцать минут. Что само по себе явление крайне редкое. Чтобы четыре маститых писателя, глядящих на мир каждый со своей колокольни, проявили хоть в чем-то единодушие — обычно такое можно увидеть разве только во сне. После церемонии награждения в одном из залов отеля состоялась пресс-конференция, на которой лауреатка «с улыбкой и подкупающей прямотой» ответила на вопросы прессы.

На вопрос: «Собираетесь ли вы и дальше писать прозу?» — она ответила: «Проза — всего лишь один из способов проявления собственных мыслей. В этот раз мои мысли приняли форму прозы. Какую форму они примут в следующий раз, пока сказать трудно». В то, что Фукаэри смогла выдать такую длинную фразу за один присест, верилось с трудом. Скорее всего, репортер склеил эту мысль из нескольких коротких ответов. А возможно, она и действительно способна, когда нужно, изъясняться по— человечески. Ни в чем, что касалось Фукаэри, Тэнго не мог быть уверен на сто процентов.

Самой любимой книгой девушка назвала «Повесть о доме Тайра». А в ответ на вопрос, какая часть книги ей нравится больше всего, зачитала наизусть огромный отрывок. Долгие пять минут журналистская братия слушала ее, затаив дыхание. И когда Фукаэри закончила, в зале на несколько секунд повисла глубокая тишина. Слава богу (воистину!), никому из репортеров не пришло в голову спросить ее о любимой песне.

«Кому ваша премия доставила наибольшую радость?» — спросили ее. Девушка выдержала долгую паузу, а потом сказала: «Это секрет».

Насколько можно судить из газет, ни на один вопрос Фукаэри не ответила уклончиво и все, что говорила, являлось чистейшей правдой. Были в газетах и фотографии. На снимках она вышла еще красивее, чем Тэнго ее помнил. Все-таки когда он общался с ней вживую, его внимание постоянно отвлекалось от лица собеседницы на какие-то побочные детали — ее жесты, выражения лица, произносимые слова. Но лишь теперь, на застывших кадрах, он смог заново осознать всю красоту этой девушки. И хотя снимки публиковались совсем небольшие (свитерок на ней и впрямь оказался тот же), от самого ее образа в кадре словно исходило едва уловимое сияние. Надо полагать, то самое, что Комацу назвал «суперхаризмой».

Свернув газеты, Тэнго прошел на кухню и, потягивая пиво из банки, принялся готовить нехитрый ужин. Роман, переписанный его рукой, по единогласному решению жюри получил всеяпонскую премию, отличную раскрутку в прессе и все шансы стать бестселлером года. Воспринимать эту новость однозначно у Тэнго не получалось. С одной стороны, хотелось искренне радоваться, с другой — недобрые предчувствия не давали ему покоя. Не говоря уже о вопросе, которым он терзался с самого начала всей этой авантюры: неужели подобные вещи могут так просто сойти им с рук?

Пока он готовил, есть расхотелось. Только что желудок урчал от голода — и вдруг никакого аппетита. Он завернул еду в полиэтиленовую пленку, спрятал в холодильник, сел за кухонный стол и допил пиво, разглядывая календарь на стене. Календарь был рекламным подарком от какого-то банка, и на всех его фотографиях изображалась гора Фудзи в разное время года. На гору Фудзи Тэнго не забирался ни разу в жизни. Как и на Токийскую телебашню. Почему-то ему никогда не хотелось посмотреть на землю с большой высоты. Интересно, с чего бы это, подумал Тэнго. Не оттого ли, что всю жизнь я только и гляжу себе под ноги?

Предсказания Комацу сбывались одно за другим. Почти весь тираж журнала, в котором напечатали первую часть «Воздушного кокона», разошелся в первый же день продажи, и уже на следующие сутки этот выпуск было негде купить. Для литературного журнала событие просто неслыханное. Из месяца в месяц издательства выпускают такие журналы себе в убыток, публикуя произведения, которые позже выпустят покетбуками. Делается это с единственной целью — вычислить новых авторов, которых можно раскручивать дальше, присуждая им литературные премии. Коммерческой прибыли от продажи этих журналов в принципе не ожидается. Вот почему новость о том, что весь тираж литературного журнала распродан почти за сутки, в сознании людей приравнивалась к сообщению о снегопаде на Окинаве[49]. Несмотря даже на то, что никакой прибыли эти продажи издательству не принесли.

Все это Комацу растолковал по телефону.

— В общем, началось! — сообщил он радостно. — Лишь оттого, что весь тираж распродан, читатель будет драться за то, чтобы это прочитать. А типография уже набирает «Кокон» для издания в мягкой обложке. Срочно, отложив остальные проекты. Теперь даже вопрос не стоит о какой-то премии Акутагавы! Теперь главное — как можно большим тиражом продать то, что есть. Это будет стопроцентный бестселлер, гарантирую. Пора тебе, дружище, подумать заранее, как правильно распорядиться большими деньгами…

Уже в субботу вечерние газеты опубликовали отзывы литературных критиков. Разумеется, упомянув, что весь тираж журнала был раскуплен за сутки. Отзывы оказались самыми благожелательными. Уверенный стиль, столь неожиданный для семнадцатилетнего автора, тонкий психологизм, богатейшее воображение. Очень возможно, прорыв к новым литературным методам. Лишь один критик написал: «Авторское воображение зашкаливает за пределы воображения читательского, отчего возникает ощущение потери автором связи с реальностью». Единственная негативная оценка из всего, что Тэнго прочитал. Но даже тот ворчун признал, что ему «было бы очень любопытно узнать, какого рода тексты сей автор напишет в дальнейшем». Как ни крути, а пока ветер дул куда нужно.

Фукаэри позвонила в день выхода покетбука. На часах было девять утра.

— He-спишь, — поинтересовалась она. Как всегда, без эмоций.

— Разумеется, нет, — ответил Тэнго.

— После-обеда-свободен, — спросила Фукаэри.

— После четырех, — ответил он.

— Встретиться-можешь.

— Встретиться могу.

— Там-же-где-раньше.

— Хорошо, — согласился Тэнго. — Значит, после четырех в той же кофейне на Синдзюку. Кстати, на фотографиях ты отлично получилась. Я о снимках с пресс— конференции.