Читать книгу "Мятеж - Александр Афанасьев"

– Давай!

Техрани нажал кнопку электроспуска танкового орудия – грохнуло, танк покачнулся на гусеницах, в тесном пространстве танковой башни, пропитанной ужасом, остро запахло сгоревшим порохом.

– Аллах Акбар! – крикнул изо всех сил Бехрузи, перекрикивая рокот дизеля.

Шах Мат. Король мертв.

– Заряжай!

Майор посмотрел на оставшийся «флашет» – они должны были уничтожить даджала, так хотел сам Махди, но жизнь утекала из него, и он понял, что поднять тяжелый снаряд и вложить его в зарядный лоток он уже не сможет...

– Разворачивай...

Из последних сил младший лейтенант Бехрузи, тоже истекающий кровью от страшной раны в плече, заблокировал правую гусеницу – и танк начал разворачиваться. Майор Техрани прильнул к окуляру прицела – он был один и на пушку, и на спаренный с нею пулемет. Даджал должен быть там, на соседней трибуне, окруженный своими нукерами, продавшимися шайтану. Он должен быть там – и должен умереть так же, как тиран.

Но его там не было.

– Аллах Акбар!

Пули – маленькие смертоносные снаряды – врезались в бетонную трибуну, лопнули осколками, кромсая и уродуя тела. Весь генералитет, все военачальники несуществующей армии страны скопились там – и кара Аллаха настигала их одного за другим, в виде нескольких десятков граммов стали, имеющих на дульном срезе энергию в тридцать две тысячи джоулей и при попадании в тело человека разрывающих его на куски. Палачи собственного народа, жандармы, обвешанные кровавыми наградами, – ни одна из них не была получена за сражение с равным противником, – разлетались в клочья мяса один за другим, а их нечестивая кровь смешивалась в единстве и равенстве перед смертью.

Аллах Акбар...

* * *

– Ложись!

На флоте в этом случае сначала выполняют команду, потом разбираются, что к чему. Здесь все на мгновение замерли, недоуменно уставившись на меня.

Танк выстрелил – длинный язык пламени ударил из дула, тяжелую машину качнуло – и трибуна, расположенная в сотне метров от нас, исчезла в пламени разрыва осколочно-фугасного снаряда. В этот момент замерли все, казалось, что замер в ужасе весь мир. Разрыв пятидюймового осколочно-фугасного снаряда пришелся как раз на центр верха трибуны – там, где стоял Светлейший, окруженный самыми преданными из своих людей. Что там произошло – видно не было, все сразу заволокло черным дымом. Кто-то закричал и на наших трибунах – осколки долетали и сюда...

Танк начал разворачиваться...

Поняв, что будет дальше – благо мы стояли на самом верху трибуны, – я просто сбил с ног Хусейна и перекинул его через бортик, отправив в полет с двенадцатиметровой высоты. Да, так он неизбежно сломает руку, наверняка и ребра, возможно, получит сотрясение мозга – но все это лучше, чем быть разорванным в куски танковым снарядом. От переломов и сотрясения можно вылечиться. Если в то место, где ты стоишь, попадает пущенный прямой наводкой танковый снаряд, не найдут даже, что похоронить...

Охрана действовала медленно и глупо – они попытались остановить меня, когда принц уже падал вниз, а танк почти развернулся на нас. В голове мелькнула мысль – почему он разворачивается целиком, почему не поворачивает башню, это же будет быстрее. Но думать было некогда – ударив одного из охранников, схватившего меня со всей силы в горло, я приемом самбо стряхнул захват второго и сам прыгнул через парапет.

Приземлился плохо, тяжело – не сломал лодыжку, но боль прострелила подобно молнии. Ожидая разрыва танкового снаряда, я упал, прикрывая голову руками, но взрыва не последовало. Вместо этого словно заработал отбойный молоток...

Пулемет... У них нет снарядов!!!

Рядом зашевелился, застонал принц Хусейн, теперь, похоже, шахиншах Хусейн. Слава Аллаху – он не упал головой вниз, свернув шею, грохнулся на бок, попытавшись сгруппироваться. Но от неожиданности сгруппироваться ему не удалось – и, кажется, он что-то сломал...

Я попытался шагнуть – и застонал от боли. Мы были на асфальтированной площадке за трибунами, к нам бежали несколько солдат Гвардии из оцепления. Если Гвардия в заговоре, если в танке не псих-одиночка, нас просто разорвут на части. Хотя какой, к чертям, псих-одиночка – в танке экипаж четыре человека...

Подбежав, несколько солдат окружили нас, направив пистолеты на меня, командовавший ими офицер в темных очках тряс пистолетом и что-то орал на фарси, который я до сих пор не удосужился нормально выучить. У меня не было ни пистолета, ни возможности что-то сделать, ни даже возможности просто поговорить с ними, а взбесившийся отбойный молоток продолжал бить по трибуне.

– Я русский! Я русский! – догадался заорать я.

Не может быть, чтобы хотя бы офицер не учился у нас....

Хусейн попытался подняться и не смог...

– Я русский!

– Стой, стреляю! Стой, стреляю!!! – заорал командир, видимо, это было то немногое, что он запомнил на русском.

Не знаю, чем бы все это закончилось тогда, если бы не обезумевший танкист на «Богатыре». Отбойный молоток вдруг заглох, потом что-то грохнуло там, за трибуной – да так, что солдаты присели, а потом взревел мотор, и танк пошел на прорыв...

Надо пробиваться к машинам... Надо ехать... в посольство, засесть там, там какая-никакая охрана. Выйти на связь со средиземноморским оперативным соединением, пусть поднимают морскую пехоту и флотский спецназ. Если это заговор, если начнется мятеж – тут все захлебнутся кровью...

– Я русский! Это – принц Хусейн! Надо увезти его отсюда! Надо...

* * *

Что-то ударило по танку с такой силой, что на какой-то момент майору показалось, будто их танк вот-вот перевернется...

– За рычаги! Давай! Давай же! За рычаги, сын шакала!

Страшное ругательство сдвинуло с места оцепеневшего Бехрузи, он полез вперед, туда, где за рычагами танка умирал его сын. Один из танков колонны догадался что-то сделать – ни в одном танке, кроме их, не было боеприпасов, пули, дождем барабанящие по броне, не могли причинить ни малейшего вреда разбушевавшемуся стальному чудовищу – но один из танкистов додумался: развернув танк, он просто таранил изрыгающий огонь танк заговорщиков, чтобы сбить прицел. Но было уже поздно...

Добравшись до рычагов управления, подполковник Бехрузи послал танк вперед. Пусть у них остался всего один снаряд, да и тот некому было положить в лоток, пусть у них совсем не было патронов к пулемету, но сам по себе танк, шестидесятитонная бронированная махина с тысячесильным дизелем и прочной броней, все равно что осадный таран, мало какая стена в современном городе остановит его.

Слабеющими пальцами майор Техрани нажал кнопку поворота башни, чтобы подготовить танк к тарану, чтобы пушка ему не мешала. Потом нащупал аптечку, на ощупь достал оттуда жгут – надо было остановить кровь, иначе шансов не будет никаких, они так и умрут в этом танке, кровь праведников и кровь нечестивцев смешается, и сам Аллах не сумеет ее отличить. А так... шанс еще есть, Аллах свидетель, есть...