Читать книгу "Боевой разворот. И-16 для «попаданца» - Александр Самохвалов"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда высказал свою идею Ицхаковичу, тот сначала охренел… Потом задумался. Затем произнес: «Знаете, молодой человек, а это таки выход. Только вы же ведь должны представлять себе – это же такая ответственность!» Какая ответственность? Я здесь, как мотылек, подул ветерок – и меня уже нет, как в той песне поется. Пелось. Или будет петься. Или не будет теперь. Неважно. А так дите хоть с папашей будет. Законным. Плюс аттестат. Пошел уговаривать. Ицхакович.
Возвращаются вдвоем. Минут через пять всего. Девица смотрит на меня… странно смотрит. Вообще-то как на идиота. Но с надеждой. Некоторой. Не плачет и губки подобрала. В узкую жесткую линию. Беззащитность и сила, нежность и жестокость. К себе и другим. Коль с самого детства жизнь не малиной, некоторая практичность… становится свойственной.
Топаем вместе на КП. Объясняю продолжающему переминание с ноги на ногу Сиротину суть вопроса. Тот в недоумении. Народ так вообще… в полном дауне. Минут пять потребовалось, чтоб только довести до них серьезность намерения. И его же окончательность. Тут начинается возня – что да как. Объясняю ситуацию. В особых условиях командлир части действительно имеет право исполнять акты гражданского состояния. Большей частью, разумеется, регистрацией смертей. Вследствие естественного убытия личного состава. Но и браков – тоже! Здешнего приказа номера не знаю, конечно, но должен быть! Ага, точно, вот и сверчок, штабная крыса, подтверждает – что-то такое слышал. А вот как – не знает никто. Зато я знаю. Прошу книгу. Приказов. Ошалевший от проблемы сверчок машинально протягивает. Раскрываю, беру ручку – совершенно идиотскую конструкцию с чернильницей-непроливайкой в довесок, – пробую на листке. Ничего. Если немного. А много и не надо. Вслух поясняю…
– Настоящим приказываю зарегистрировать брак младшего лейтенанта Малышева Константина Ивановича и гражданки – как зовут гражданку? – Фрося… – Ефросинья, хорошее имя, только фамилия нужна, и отчество, по возможности. – Ага, Стрельченя – круто! – Ефросиньи Петровны, – фамилию оставляем, или? – Или… – пожелавшей изменить фамилию на Малышева, и объявляю их мужем и женой, на что новобрачные согласны, о чем и расписываются. Свидетели! – Записал свидетелей, Ицхаковича с Жидовым. – Командир в/ч пп 62 317 майор – место для подписи – Сиротин В. Ф. – Расписался. Фрося тоже. Свидетели. И командир: «А, ну вас на фиг всех!» – тоже. Отдаю мымре с машинкой, что поблизости ошивалась, чтоб выписку исполнила. Теперь документы.
– Фрося, паспорт!
Записываю. От руки: «Приказом командира в/ч пп 62 317 № 239 от 28 июня 1941 года зарегистрирован брак с младшим лейтенантом Малышевым Константином Ивановичем. – Командир в/ч пп 62 317 майор – место – Сиротин В. Ф.». Подпись – есть, печать, поданную совершенно деморализованным моей запредельной борзотой сверчком, – чпок, теперь на выписку – подпись есть, печать гербовая круглая – чпок, вверху угловой штамп – чпок. Себе потом. Если соберусь. Там к тому же Варю… Надо. Выписать…
Девушка все хлоп – и в сумочку. Небольшую такую, корявенькую. Черного цвета. С замочками вперекрест на металлических шинах. Но держит крепенько. Прижав к немелкой груди. Две минуты молчания. Первым очнулся Сиротин. Как и положено старшему. По занимаемому посту. Поздравлять, однако, не стал. Душа-человек.
– Кстати, Костик, там комиссар комсомольское собрание проводит. Хочет тебя там… Видеть, в смысле. Приглашают. Вот.
Жест руки недвусмысленно указывает направление. Чмокнув свежеприобретенную супругу в тугую щечку, следую. Тут же, в здании штаба. Дверь в конце коридора, за которой слышно невнятное бубнение. С подобным не сталкивался никогда, но знаю, что манкировать этими делами не следует. Здесь и сейчас – во всяком случае. Постучавшись, толкаю недовольно проскрипевшую что-то в ответ дверь, выкрашенную в кирпично-бюрократический оттенок. Довольно большая комната. С могучим воинским духом тридцати не очень часто моющихся, но обильно, по летнему времени, потеющих парней, носящих к тому же сапоги, пользуемые преотменнейше вонючим гуталином. Лица тут же оборачиваются ко мне. Все вместе сидят по стульям за столами, напротив – рыл пять, один стоит, выступающего прервал, наверное. Своим явлением. Народу. Спиной ко мне, у входа, с видом контролирующей инстанции довольно молодой еще мужик со знаками различия батальонного комиссара[225]. Внешность которого однозначно подсказывает мне, что в плен ему не стоит попадать сразу по двум соображениям. Комиссарскому то есть и пятому. Пункту.
Тут же начались шаманские пляски. Во-первых, оказывается, просто так зайти – типа, на огонек – категорически невозможно. Сначала в президиум – оказывается, парни, что напротив всех, это называется «президиум» – должно поступить предложение от кого-то из присутствующих. На предмет моего присутствия вместо отсутствия. В моем случае – от прыщавого золотушного недоноска в форме рядового. Потом председатель в президиуме, он же комсорг, дитя немногим постарше, комвзвода охраны, кажется, поставил вопрос на голосование. Потом у меня попросили назвать номер комсомольского билета. Костик, оказывается, помнил его. Наизусть. Надо же… Слава богу, комсомольский значок не забывал отвинчивать-привинчивать при смене шмоток. Вместе с крылатым значком училища пилотов. ВВС РККА. Парашютный летуны почему-то всегда считали западло носить.
Как выяснилось, мне надо было сразу встать на учет в здешней комсомольской организации. Но еще не все потеряно. В смысле, не вовсе поздно. Казнить нельзя, помиловать. Для чего мне надо, однако, какую-то там учетную карточку. Представить то есть. Потом недолгое время обсуждали, где эта самая карточка могет быть. Уже после занятия мною места в тылу, привычно у стеночки, прижавшись спиной. Коли с оружейником, что интересно, не было. То есть те, кто занят, из партполитработы временно извлекаются. Ну и славненько. Будем иметь в виду…
Потом пипл продолжил свои увлекательные занятия, и я с удивлением обнаружил, что они реально полагают все это очень важным. Выступают, обсуждают, и все это под мудрым призором душки-замполита. Потом надоело. Вспомнилась недавняя смена моего гражданского состояния. Да, похоже, местных бумажных крыс чудеса моего штабного пилотажа поразили аж по самые никуда. Здесь-то все, наверное, чинно-гладко, прежде чем что-то сделать, инструкцию надо найти да прочесть. Ничего, война всему научит.
Мне в свое время, впрочем, войны не понадобилось. Служить начинал в ОРР, а там все причиндалы отдельной части. Кроме знамени. Писарчука по штату не положено, начальника штаба тем более. Ротному не до этого, замам тоже, взводные вообще самые разнесчастные люди, а когда кому-то вдруг да и до этого – лень. Старшине – ну вот еще только этого не хватало. Выделяли срочника, который всей этой ерундой и занимался. Обычно одного, но такая катавасия все время была, что и мне приходилось, и другим, кто пограмотнее да поответственней. На первый хотя бы взгляд. Потом же, перед проверкой обычно, начинался мандраж, всех нас вызывали в канцелярию и начинали дрючить. Под чутким руководством аж самого ротного. Обычно. Но отношение не так чтобы уж очень серьезное. Были дела поважнее. Собственно, едва ли не все.
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Боевой разворот. И-16 для «попаданца» - Александр Самохвалов», после закрытия браузера.