Читать книгу "Милорд и сэр - Екатерина Федорова"

Серега подошел к детям. Отстраненно улыбнулся влюбленно глядящему на него Мишке – то есть малолетнему королю Зигфриду. Королевская особа инкогнито… Поманил пальцем мажордома.

– Одеть, обуть обоих. И хорошо одеть-обуть, прямо как моих… то есть своих. Накормить. Приставить по няне, камердинеру… Найти учителей. И чтобы вот так на полу больше не сидели! Беречь и любить… пуще меня самого. Вы… ты понял меня?!

Мажордом испуганно закивал и ринулся было к детям, но Серега небрежно придержал его за фалды ливреи. (Уже сине-черной! Быстро же он в соответствующие цвета мимикрировал…)

– Не сейчас. После, когда скажу. – И пошел к хозяйскому возвышению. Встал перед лесным хозяином, криво улыбнулся. Обратился, стараясь сохранить в голосе холодно-вежливые интонации: – Мне кажется… или и в самом деле мое место занято?

Выдержал многозначительную паузу, все выше и выше поднимая кверху левую бровь. Старче закряхтел. Пискляво возмутился:

– А че это ты раскомандовалси? В герцогах-то без году неделя… Хучь бы прежнего герцога постеснялси, что ли…

И полез с кресла, надсадно вздыхая и охая.

– Кого?! – несказанно удивился Серега. – Кого-кого?

– А прежнего герцога, – ехидно ответил старичок и приглашающе так помахал ладошкой – мол, садись, что стоишь. – Последнего герцога Де Лабри. Того самого, что чуть с голоду не помер, выгнанный из собственных владений, как собака, да еще и камнями побитый в придачу. Ох, смотри, молодец! Как это у вас один пиит все баил: его пример другим наука…

– Это кто же… который? – И под ищущим взглядом Сереги оборотень вдруг странно подтянулся так, выпрямился весь – и надменно выпятил вперед челюсть. Вылитый герцог…

– Я, милорд. Понимаю, конечно, прошел уже не один век с тех дней… Но оборотни живут крайне долго. Вот и я дожил… Когда эльфы нашли меня в лесной чаще, я умирал. Я не обладал правами на их мандонаду, мои предки просто владели этой землей с незапамятных времен. Тем не менее они меня пожалели и, чтобы спасти, даровали новое обличье. Ныне, конечно, я уже не герцог… да и не могу им быть. Как действующий и законный глава двуликих детей ночи. Человек-герцог стал князем оборотней… Что интересно, право первой ночи и там, гм… А тут вы его так неосмотрительно отменили, увы. Как бы сами потом не пожалели. Но это я так, к слову. А теперь к делу: ваши полномочия на мой майорат моя особа признает с удовольствием. С чувством глубокого внутреннего удовлетворения. Как я уже говорил, вы мне нравитесь, менестрель… Сереженька, ведь так? Но речь идет о том, что вы, так сказать… здесь не навсегда. В каком-то смысле мы все здесь не навсегда… Итак, готовы ли вы наконец объявить своего наследника на все эти земли и титул Де Лабри вместе с мандонадой эльфийской? Отныне, поскольку все Предначертания исполнены, для мощи эльфов на этой земле нет преград. И, надеюсь, долгое время еще не будет…

– Готов, – сказал Серега и с размаху опустил зад в кресло. – Объявляю! Из этих двух детей, – он царственно протянул руку (по образу и подобию Пети на коне) и ткнул им в возящуюся на полу с собаками парочку, – меньший – мой сын. Признаю его при всех свидетелях и прочих должностных лицах моим наследником Самым что ни на есть прямым. Буде со мной что… – Он запнулся на секунду, но затем твердо продолжил: – То препоручаю его заботам друга моего – оборотня, э-э…

– Герослава Де Лабри, – подсказал оборотень. И состроил скучающую гримасу, мол, спасибо за заботу, а то мне делать больше было нечего…

– Князя оборотней Герослава Де Лабри и леди Клотильды Персивальской! Вот вроде бы и все…

– Нет, не все! – И на середину залы из угла скромненько так вышел убеленный сединами старец. Тут и приглядываться не надо было – больно уж могутные плечи торчали из-под длинной белой гривы. Вот и сам главный прапор ордена Палагойцев припожаловали. Приятно все-таки быть провидцем. Священная комиссия почти вся уничтожена, и палагойцы вновь выходят в первые ряды делателей истории. Король умер, да здравствует король… – Не наследника своего должно было первым объявить народу, а короля и императора нашего Зигфрида Нибелунга! – Старец выдержал паузу, гневно пошевелил бровями, понукающе глянул на Серегу.

– Ага, ну да… Народ! Объявляю – вот вам и король нашелся…

– Я забираю его, – зло сказал прапор. – Мы, то есть весь наш орден – детище Нибелунгов. Мы животы положим заради наследника престола! Дадим ему достойное образование… вновь возведем на трон! Плотной стеной станем между ним и его… его… – Прапор яростно зыркнул по сторонам. Но, увы, не нашел никого из покушающихся. Благоговейно приблизился к Зигфриду, опустился перед ним на колени. С дрожью в голосе предложил: – Не изволите ли ко мне на ручки, ваше величество? Я вам лошадок покажу, уже пора вашему величеству и выездке начинать учиться…

Мишка робко приблизился.. и обоих враз не стало. Как все здесь ловко скачут по родным просторам – аж дух захватывает. И с переходами тоже обращаются прямо как с наручными часами: захотел – вперед перевел, захотел – назад…

– Ну, – сказал Серега, – сегодня прямо день откровений какой-то. Как я понимаю, заботы по возведению короля-малолетки на престол отныне с меня сняты? Как-то все разом – и барон уничтожен, и наследник есть. Священную вовсе похоронили, короля между делом тоже пристроили…

– И Предначертания усе исполнены уже, – тоном базарного барыги подсказал лесной хозяин. – И, стало быть… Не нужон ты тут боле. Пока не натворил еще каких дел – пожалте-ка домой, твое сиясьтво! С эльфами и палагойцами сие уже согласовано…

Мир начал темнеть. Заворачиваться в темную круговерть…

– Стой! – завопила с другого конца залы леди Клотильда. И понеслась к нему – разом побледневшая, невыразимо прекрасная. – Стой, я сказала! Не сметь! Сэр Сериога…

И все исчезло разом. А под носом был только грязный осенний газон – в прели и ржавчине опавших листьев. И он лежал на нем, впечатавшись всем телом в болотисто-раскисшую землю. Одежда на животе и бедрах стремительно пропитывалась льдисто-холодной водянистой грязью…

Он встал на четвереньки. И увидел рядом длинный сверток и что-то вроде рюкзачка. Открыл сначала рюкзачок.

В глаза нахально блеснуло золото. И вправленные в него крупные драгоценные камни. Отшлифованные в виде полусфер – ну да, при феодализме их только так обрабатывав. Иначе не умели. В рюкзачке лежали сплошь дамские цацки, никаких монет, никаких подтверждений достоверности всего с ним произошедшего. Цацки есть цацки, их и при царе Горохе могли носить, а вот монета на себе обязательно знаки государственности несет. Слова какие-нибудь, герб…

Серега потянулся к длинному свертку. И, еще даже не открыв, понял, что там уложено. Мечи – все три. Эльфийский, палагойский и тот, что выдал ему ныне покойный милорд Жанивский (а может, и не покойный пока что – как знать, может же и у паселей не быть аппетита…). Приоткрыл черный бархат, в который было заботливо увернуто оружие. Вкруг его мечей тянулась рыцарская цепь ордена Палагойцев. Намотанная спиралью. И на ней подвесками болтались увесистые золотые шпоры… Рыцарь вернулся в родные Палестины, бля…