Читать книгу "Ведьма и князь - Симона Вилар"

Он показался ей невероятно прекрасным – ее любимый, ее витязь, ее ладо невозможное. Он подъезжал на высоком коне, его плащ разлетался при движении, на длинных светлых кудрях лихо сидела пушистая соболья шапочка. Малфрида сжала у горла ворот тулупа и почувствовала, что плачет. Как же давно они не виделись!

В раннем предутреннем свете он спешился и направился к ней, ведя коня на поводу. А глаза настороженные, внимательные, лицо напряженное. Посмотрел, будто не узнавая.

– Малфутка?

Неужто не признал? Она сделала к нему шаг, другой, протянула руки. Тулупчик упал с плеч.

– Свенельд...

И тогда он, наконец, улыбнулся. Словно солнышко взошло для Малфутки. Или это и вправду первый луч солнца осветил лесную поляну с притихшим в снегах селением?

– Наконец-то, – выдохнул варяг и быстро прижал к себе девушку. Приголубил, еще вздрагивающую от плача, взволнованную, но безмерно счастливую.

Эпилог

Князь Игорь вернулся в Киев по широкой воде. Стоя на носу ладьи возле вырезанной на высоком штевне соколиной головы, он глядел вокруг, будто не веря. Ох, и разлился же в этом году великий Днепр Славутич! Где торговые кварталы Подола и Житный рынок, где низинные берега Оболони? Все исчезало под весенним разливом могучего Днепра, повсюду блестели на солнце блики на волнах. Левый берег Днепра и вовсе исчез в голубоватой дымке за водой и туманом. Князю казалось, что это он привел за собой волны Греческого моря[124]. Может, и впрямь привел? Вот ведь какая волна!

Рядом с князем стояли важные византийские послы, коим вменялось в обязанность присутствовать при присяге русичей уложенному договору. Послы также дивились водному раздолью, тихо переговаривались между собой. А князь, опасаясь выказать при них волнение, молчал и думал: что же пришлось пережить киевлянам, когда река так обрушила на город свои воды? Скольких жизней лишился его Киев?

Однако там, у Боричева узвоза[125], где сейчас причаливали корабли, народу встречать князя вышло немало. И особой скорби на их лицах заметно не было. Люди махали руками, улыбались, выкрикивали приветствия. Громко трубили трубы, поднимался к небу дым на капищах, воины били оружием по щитам. И все вокруг радовались возвращению правителя. Вот приветствуют вернувшегося князя торговые люди, вот стоят важные бояре, каждый со своим родом, вот мудрый советник Асмунд, вот всегда нарядный воевода Свенельд, а вот... У Игоря потеплело на душе, когда он увидел стоявшую на заборолах верхнего города княгиню Ольгу с сыном Святославом на руках. Как же все-таки хорошо вернуться домой после долгого отсутствия!

И еще одно лицо искал в толпе встречающих князь. Даже облачко на миг набежало на его чело. Ведь обещала, даже кровью клялась, что будет ждать его в Киеве...

Спрашивать о страсти своей, о Малфриде, Игорь не решился. Иные заботы обрушились на князя, едва он вошел в гридницу и стал выслушивать, как тут дела. Даже задохнулся в первый момент от изумления, когда проведал, что казна его пуста.

– Как же так? Как же пуста? Не я ли посылал с кораблями в Киев золото и серебро, полученные от ромеев, не я ли отправлял каменья и паволоки[126]заморские. Куда все делось? Зря, что ли, рать моя ходила за тридевять земель? Как же теперь я расплачусь с дружиной за смелость и удаль, за верность?

Ему объяснили: когда поднялась вода в Днепре и пошла на город, только благодаря полученному богатству удалось расплатиться с мастеровыми людьми за сооружение дамбы, за то, что день и ночь возводили плотины, строили новые жилища на возвышенных окраинах, куда люд с Подола перебрался со своими семьями и с добром. Почти никто не пострадал при разливе, люди успели спастись, и в том заслуга правительницы Ольги, но и заслуга самого князя, который пополнил казну и позволил этим совершить такую огромную работу, никого не разорив, не погубив, сохранив и людей, и сам город.

– Но дружине своей что я скажу?! – вскипел Игорь. – Неужто они зря потратили время и теперь останутся без награды? Гм. Людей они тут спасали, Киев перестраивали. Витязям-то своим, что мне говорить?

Княгиня и важные сановники успокоили его: дескать, не останутся дружинники в накладе. Сейчас, конечно, с ними не смогут расплатиться да наградить за службу, зато было уговорено, что каждый из купцов и торговцев, каждый мастеровой со временем отдадут в казну то, что потребуют с них за услуги. Ведь с тем уговором и помогали им, загодя уложив ряд, что переехавшие расплатятся сполна. Те же, кто не сможет, – тех не переселяли, те подались, куда глаза глядят. Но хоть живы-то остались, не утянул их водяной при разливе. Со временем казна наполнится, вот тогда-то...

– Вы меня перед ратью моей позорите, перед воями, которые кровь ради своего князя проливали! – не унимался Игорь.

– Не так много ее и пролили, – заметила княгиня Ольга. Расправила ниспадавшее на плечи белое покрывало, взглянула на мужа лучистыми очами из-под длинных ресниц. Ей его гневный взор – хоть бы что. – Не гневайся, князь, но дошла до нас крылатая весть, что ведь не было жарких сеч в нынешнем походе, уберег ты кровь русичей. А то, что вы с болгарами схлестнулись, так без захваченного добра твои дружинники не остались. Со временем же им и положенное вернут. Но, думаю, витязи русские смогут понять, что нам Киев спасать надо было.

Игорь глядел на княгиню свою почти с ненавистью. Ишь, осела тут с боярами своими, с купцами да волхвами хитроумными. Решает все, не спрашиваясь мужа – великого князя. И все эти ее бояре, и волхвы встанут за нее горой, теперь князь даже не волен наказать княгиню за самоуправство. Вот и смотрит жена на мужа своего едва ли не с вызовом. Знает, поди, что за нее вступятся, если Игорь посмеет насесть на княгиню-правительницу.

Он вышел, не сказав им ни слова. Что ж, раз такие тут все разумные, пусть дружине и поясняют, что обещанного тем теперь три года ждать. Если не дольше.

Правда, княгиня Ольга оказалась хитрой и прежде всего собрала витязей из Киева и так повела с ними речь, рассказав, как их жен и детей спасали от наводнения, что киевские воины даже благодарить правительницу стали. Иначе обстояло дело с дружинниками Игоря, среди которых было немало из других краев. И хотя Ольга принудила бояр и купцов провести для них богатые пиры-братчины[127], воины все равно роптали, что остались без выплаты положенного. Даже высказали Игорю: когда, мол, такое было, чтобы мы, ходившие в поход, без награды остались, а эти, что сиднем тут сидели, ходят гоголем, новым оружием хвастаются, жен своих мехами да дирхемами[128]украсили. Особенно косились на дружинников варяга Свенельда. Так уж повелось, что Свенельд слыл, чуть ли не самым богатым боярином на Руси, дружину собственную имел и расплачивался со своими людьми по-княжески. И все благодаря посадничеству над небедным племенем древлян. И хотя, как шла молва, Свенельд этой весной привез дани меньше обычного, однако у воинов его был отличный булат, они ходили в дорогих корзно, с богатым оружием. И дружинникам Игоря было обидно, оттого что рядом с людьми Свенельда они выглядели какими-то бродягами, смердами. Воины Игоря стали говорить князю: