Читать книгу "Возраст Суламифи - Наталья Миронова"

– Ты сама ему рассказала, – тихо ответил Климов. – Он этого сына с твоей подачи нашел.

– Ты садись, – пригласила Лина, только теперь спохватившись, что они оба все еще на ногах.

Климов сел на диванчик. Лина предпочла стул.

– Я идиотка. Все ему выложила… в смысле, Владу. Пароли, явки, адреса.

– Он очень наблюдателен, когда речь заходит о собственности, жилплощади, имуществе и прочем. – Климов помедлил. – Этот твой Витя – его сын?

– Его.

– А старший?

– Старший?

– Ну да. Кстати, где он?

– В садике, – сказала Лина.

– А Витя почему дома?

– У них в группе воспитательница заболела.

– А-а, – протянул Климов. – Прости, что я спрашиваю, но старший… Он ведь не от Влада?

– Митя? – Лина засмеялась. – Он мой брат.

– Брат?

– А что тебя так удивляет? Да, брат. Единоутробный. Мамаша у меня артистка… та еще. Родила и бросила.

– А ты подобрала, – догадался Климов. – А он знает, что он твой брат?

– Как ты себе это представляешь? – саркастически усмехнулась Лина. – Ему пяти еще нет! И я буду ему объяснять, что он мне брат, а Витя ему племянник? Пусть подрастут оба, тогда разберемся. Вообще-то я хотела его усыновить официально, но мать не дает. Ей на него алименты капают.

– Ты знаешь, что это твоя мать украла ключи? – задал следующий вопрос Климов.

– Я догадалась, – сухо подтвердила Лина. – Она была у меня здесь – якобы сына хотела повидать. Я сразу не поверила, но, что ей было нужно, поняла, только когда ты явился.

– А у меня была хорошая мама, – вдруг неожиданно для самого себя признался Климов. – Она меня одна воспитывала, тянула изо всех сил. Умерла рано, о себе не думала, не заботилась, все только мне…

– Как ее звали?

Этот вопрос показался Климову неожиданно трогательным. Никто никогда не интересовался его матерью.

– Марья Ивановна, – ответил он. – Марья Ивановна Климова. Смешно, правда?

– Почему смешно? – не поняла Лина.

– Ну… как в песне получается. – И он негромко напел:

Мурка,

Маруся Климова,

Прости любимого!

– А отец? – продолжила расспросы Лина, видимо, не оценив его вокальные данные.

– Я его и не помню. Совсем не помню. От него алименты приходили – когда на шесть рублей, когда на восемь… Это в советское время было. Мама плакала, – добавил Климов, – а я… Фамилию его ношу, а встретил бы на улице и не узнал бы.

– А у меня хороший папа, – отозвалась на это Лина. – Он в Америке живет, но меня не забывает. А фамилия у нас у всех от прабабушки. И она нам была не родная. В смысле – не биологическая.

– Как это? – заинтересовался Климов.

Лина встала и поманила его за собой. Они вернулись в первую комнату, заглянув попутно к детям. Настя и Витя продолжали мирно играть на полу. Идеальное попадание, решил Климов.

В большой комнате, как окрестил ее Климов, хотя она была ничуть не больше детской, висели на стенах фотографии в рамочках. В первый раз он не обратил на них внимания, не до того было. Лина показала ему на одной из них старушку с пролетарской прической по моде не то 20-х, не то 30-х годов прошлого века: короткие, на косой пробор расчесанные волосы, ровно подстриженные чуть ниже уха и заткнутые полукруглым гребнем на затылке. Даже на фотографии было видно, какой у нее суровый горящий взгляд.

Лина рассказала всю историю, как прабабушка Виктория – «я в ее честь сына назвала» – взяла на воспитание бабушку Октябрину, и показала другую фотографию: смеющееся, совсем еще детское личико.

– Странное ощущение, – призналась Лина. – Я сейчас старше своей бабушки. Она родами умерла, а прабабушка воспитала папу. Вот он.

Лининого папу Климов знал, не раз в кино видел. Его фотографий было много. Матери – ни одной, заметил он.

– И все мы по прабабушке – Полонские, – продолжала Лина. – Мать, когда замуж за отца выходила, тоже его фамилию взяла. И Митя у нас поэтому Полонский, и я, и Витя… И квартира эта от прабабушки мне досталась. А у Насти… есть мама?

– Можно считать, что нет, – мрачно доложил Климов. – Мы разводимся.

– Она об этом знает? Твоя жена, – подсказала Лина, увидев, что он смотрит на нее в недоумении. – Или ты это только что придумал?

– Какое там «придумал»? – обиделся Климов. – Мы вчера вечером поговорили и все решили.

– И что вы решили? Если не секрет?

– Никаких секретов. Она сразу сказала, что квартира остается ей. Я не спорил. Я себе другую куплю.

– А тебе что остается?

– А мне остается дочь. Я ей одно-единственное условие поставил: Настя будет жить со мной.

– И как она отреагировала?

– «Забирай», говорит. У меня сразу как гора с плеч свалилась. Нет, ты пойми, – заторопился Климов, – моя жена – баба неплохая, но дочку не любит. Деловая, вся в работе – риелтором работает, – а ребенок ее раздражает.

Он рассказал, как Настя разбила стекло в кухонной двери.

– До сих пор, как вспомню – прямо страх берет. Отстает она, другие девчонки в ее возрасте уже болтают вовсю, только что не пишут, а она до сих пор лепечет.

– У нее речь уже на подходе, не волнуйся, – утешила его Лина. – Между прочим, их пора кормить. Пошли на кухню. Мой Митя говорит «кушня»: от слова «кушать».

Климов усмехнулся из солидарности, хотя его снедала тревога. За обедом его Настя покажет себя во всей красе. Всегда капризничает за столом.

– У нее есть аллергия? – деловито спросила Лина, зажигая плиту и выставляя кастрюльки и сковородки. – Может, ей чего-нибудь нельзя?

– Все ей можно, – вздохнул Климов, – только она ничего не хочет. Капризная. Это у меня в детстве была аллергия на молоко – гиполактазия, а мама… – Он хотел сказать «сердилась», но в последний момент средактировал версию: – огорчалась.

– Тебя тоже с ложечки покормить?

– Да нет, спасибо, я сам.

– Ладно, но сначала дети. Эй, бригада, – позвала Лина, ловко расставляя по столу расписные небьющиеся тарелочки, – перерыв на обед!

Привычный к ритуалу Витя послушно оставил игру и пришел в кухню. Настя потянулась за ним. Лина заставила обоих вымыть руки. Климов усадил дочку на колени, но она, увидев еду, тут же начала вертеться и хныкать.

– Нет, так не пойдет. – Лина забрала у Климова девочку, бросила через плечо: – Покорми Витю.

Витя оказался не капризным, даже ложку умел держать сам, ему только нужно было немного помогать, чтоб не проносил мимо рта: координацию рука – рот слегка заедало. Климов с интересом следил за развитием событий на женской половине.