Читать книгу "Всего один поцелуй - Стелла Так"

Миссис Гольдберг улыбнулась, хотя слова моей матери не привели ее в восторг.

– Традиции – это, конечно, хорошо. Однако я не думаю, что они должны мешать молодежи развиваться самостоятельно. Но в любом случае я хочу сделать вам комплимент по поводу штор, миссис Редмонд. Это шифон? – она довольно резко сменила тему.

Мама с облегчением поддержала диалог, а я стояла посреди комнаты и мечтала сбежать далеко-далеко.

Райан

– Мя-я-я-ясо! Я люблю-ю-ю-ю-ю мя-я-я-я-ясо! Особенно мясо маленьких злых близняшек. – Игнорируя боль в плече, я широким шагом двинулся в их сторону и стал извиваться как червяк, протягивая руки к этим маленьким монстрам.

– А-а-а-а, зомби приближается! – визжала Шерли. Она нацепила на голову кастрюлю и замахнулась на меня поварешкой.

Джош прыснул и поправил на своей голове дуршлаг.

– Э, он так медленно двигается, что доберется до нас не раньше послезавтра.

– Ну погодите! Я ведь могу и быстрее… – буркнул я, опустился на четвереньки и пополз в их сторону.

Шерли заорала и бросила в меня поварешку. До меня она, естественно, не докинула, а попала в вазу. Я в удивлении замер, разглядывая осколки. Да уж, нам грозили неприятности.

– На него, – зарычал Джош, бросая в меня подушку. Он целился лучше своей сестры, да и я отвлекся, поэтому подушка попала прямо мне в лицо.

– Бэ-э-э-э… – захрипел я. – Зомби не любят подушки, даже в цветочек.

Внезапно Джош оказался на моей спине и начал меня душить. От удивления я даже застонал. Проклятье! Может, малый уже вырос? Моя рука дрогнула, и я опустился на пол. В это время Шерли пошла на меня в атаку с пылесосом в руках.

– Высоси ему тухлые глазные яблоки, – приказал Джош.

Шерли так решительно закивала, что ее темные кудряшки запрыгали вверх-вниз. Она с опаской приблизилась к моему лицу.

– А-а-а, мой нос! – заорал я.

– У зомби нет носа, – нравоучительно произнесла моя младшая сестрица. Ну что у нее за манера все время умничать?

– У этого есть. – Я отбросил Джоша и бросился на Шерли.

А та стала захлебываться от смеха, когда я начал в шутку царапать ее икру.

– Ммм, вкусные ножки… мне нравится голень от Шерли!

– Джош! Помоги мне! – со смехом кричала она.

– Отпусти ее! – рявкнул Джош и треснул меня книжкой по голове. Где только он ее взял?

Я закатил глаза, захрипел, упал на спину и задрыгал ногами.

– Зомби убили литературой! – прокаркал я и с преувеличенным бульканьем закрыл глаза.

– Ну наконец-то, а то я думал, что он никогда не умрет, – с облегчением произнес Джош. – Давай, Шерли, снимем с него скальп!

– Да-а-а-а-а! – в восторге заорала сестрица.

Минуточку! Что они хотели? Я в ужасе открыл глаза.

– Ладно вам, маленькие монстры, думаю, этого достаточно. Оставьте Райана в покое. – Константин, прихрамывая, вошел в комнату и окинул близнецов строгим взглядом.

– Не-е-е-ет! Мы только что начали! – проблеяла Шерли.

– Это правда! – обиженно сказал Джош. Он уже держал ножницы в руках. Черт возьми, где он их взял?

– Ладно, хватит. Возьмите себе по кексу. Папа прячет их в нижнем ящике стола.

– Кексы! – обрадовался Джош. Он тут же уронил ножницы и выбежал из гостиной.

– Я тебя обгоню! – выкрикнула Шерли, бросаясь следом.

С облегчением я опустился обратно на пол гостиной, закрыл глаза и сделал несколько глубоких вдохов.

– Тебе больно?

Я услышал, как Константин сел на диван, вытянул ноги и застонал.

– Немного, – пробормотал я, ощупывая место ранения. Иногда у меня появлялось ощущение, что пуля все еще внутри. С того момента, как я очнулся на больничной койке, моя голова не знала покоя, и главным образом потому, что из нее не шел один человек. Я все время думал о ней.

– Вот!

Я открыл глаза и увидел, что мне под нос суют желтую коробочку.

– Спасибо, – пробурчал я, вытащил обезболивающее и не запивая проглотил таблетку.

– Если ты в хорошем настроении, то играй в зомби, сколько хочешь. Но я же вижу, что оно у тебя паршивое, – заметил брат.

– Правда? – огрызнулся я, снова прикрыв глаза.

Между нами повисла гнетущая тишина, и Константин решил сменить тему:

– С каких пор ты научился так хорошо притворяться?

На моем лице скользнула усмешка.

– С тех самых, как Айви затащила меня на урок актерского мастерства. Она так прекрасно изображала пшеницу.

– Как я должен это понимать?

– Никак, – рассмеялся я, но потом вновь посерьезнел и отчаянно попытался вытеснить мучительные воспоминания об Айви, изображавшей пшеницу.

– Ты скучаешь по ней? – тихо спросил Константин.

– По кому? По пшеничному полю?

– Ты сам знаешь, кого я имею в виду…

– Нет, я без понятия.

– Райан!

– Константин! – передразнил я.

– Ты ведешь себя как маленький ребенок. Если ты по ней скучаешь, то просто позвони ей.

– О, по-моему, ты последний человек, которому разрешено читать мне нотации по этому поводу. – Яростно сверкнув глазами, я рывком сел.

Константин поджал губы.

– Просто я хочу, чтобы ты был счастлив. С тех пор, как тебя выписали из больницы, ты витаешь где-то в облаках, почти ничего не ешь, мало спишь и очень неразговорчив. Таким я тебя ни…

– Точно! – У меня сжались кулаки, и пришлось брать себя в руки, чтобы не заорать на него. – Ты меня не знаешь! Потому что годами от тебя не было никаких известий. Ты не имеешь права…

– Эй, успокойся! Ты прав! Я придурок, и мы все это знаем. И я всю жизнь буду пытаться загладить свои ошибки. Но, пожалуйста, не поступай так, как я. Особенно если тебе нравится Айви. Не отдаляйся от нее. Если у тебя есть к ней чувства…

– Она мне не нравится, – прошипел я и вскочил, игнорируя боль. – Айви – испорченный богатый ребенок, который постоянно запихивает себе в рот сладости. Она проспала бы все лекции, если бы я не будил ее. Она похожа на маленькое дите, за которым постоянно надо бегать. Она хрюкает, когда смеется, выдумывает дурацкие стихи, которые не рифмуются, и у нее самые красивые голубые глаза… – Я хватал ртом воздух и яростно таращился сверху вниз на брата. Кажется, он тоже был удивлен этой вспышкой не меньше меня.

– Приятно знать, что с головой у тебя все в порядке, – сухо заметил он. – А если серьезно, почему ты не хочешь ей написать?

– Потому что я совсем не рад этой ее дурацкой жалости… И откуда ты вообще знаешь, что я ей не отвечаю? – Я прищурился.