Читать книгу "Император из стали: Император и Сталин. Император из стали - Сергей Александрович Васильев"

Напуганная восстанием декабристов, власть в своё время запретила офицерам обращаться к политике. При производстве в офицеры теперь давалась подписка: «Я, нижеподписавшийся, даю сию подписку в том, что ни к каким масонским ложам и тайным обществам, думам, управам и прочим, под какими бы названиями они ни существовали, я не принадлежал и впредь принадлежать не буду…»

С тех пор сложилось и повелось – армия вне партий, вне политики, она – за закон. Вовлекать армию в политику – преступление. Она не должна принимать участия во внутренней политической борьбе своей страны: она громадная сила и мощь, она слишком грозна, чтобы примкнуть к той или другой партии. Ее не должны трогать бури: она остается политически бесстрастной и блеском штыков, сабель и пушек охраняет законный порядок, охлаждает пыл враждующих сторон…[83]

Этот совет так часто нам повторяют, что истинная суть его давно стерлась, и советчики рекомендуют безжизненность армии как во внешней, так и во внутренней политике. Но армия слишком крупная сила, чтобы быть безжизненной.

Император выставил перед собой раскрытую пятерню и начал загибать по очереди пальцы.

– Во-первых, армия является инструментом власти. Душа армии – офицерский корпус – не может блуждать в политических потемках: он должен быть политически просвещен и сопричастен к тем государственным задачам, которые решает власть. Офицер должен быть активным носителем государственной и национальной идеи. Во-вторых, в наше время всеобщей информированности подготовка войны, политический ее аспект требует высокой политической квалификации не только высшего командного состава, но и рядового офицерства. В-третьих, сама война, как сложное моральное, политическое, физическое и военное испытание, требует от офицера не только развитых стратегических и тактических навыков, но и умения управлять и направлять энергию вооружённого и одетого в шинели народа на достижение победы; без правильной идеологии справиться с этой задачей невозможно. В-четвертых, постоянные попытки всевозможных обществ, движений, разведок иностранных государств использовать своё влияние в армии в борьбе за геополитическое превосходство требуют от офицеров не только бдительности и стойкости к соблазнам и искушениям, но и высочайшей политической прозорливости, умения за действиями отдельных партий, групп и лиц видеть общее благо государства, не упускать из виду вопросы национальной безопасности. И последнее: офицерство – важнейший резерв государственных людей[84].

Превратив раскрытую пятерню в крепко сжатый кулак, император, не опуская его, прошёл вдоль строя, пристально вглядываясь в глаза стоящих перед ним офицеров – его личных, непримиримых и крайне опасных врагов в той, уже кажущейся нереальной, потусторонней жизни…

– Искусство быть офицером нового, двадцатого, века заключает в себе талант не только распознавать национальные интересы и происки геополитических противников, но и отвечать на крайне неудобные вопросы, например… – дойдя до конца шеренги, император круто развернулся, как юнкер на строевой подготовке, поморщившись от резко дернувшей боли в контуженом теле. – Издревле, с момента разделения труда повелось, что крестьяне пашут землю, выращивают хлеб, а служивое сословие охраняет их мирный труд, сражаясь с внешними врагами и рискуя своей жизнью. Так было, пока технический прогресс не изменил требования к армии и потребовал формирования «больших батальонов», участия в военных действиях всего населения или значительной его части. Требования изменились, а отношения остались прежними. Должны ли оставаться у служивого сословия те же привилегии, если теперь наравне с ним остальные сословия, призванные в армию, несут те же тяготы воинской службы и точно так же рискуют жизнью на полях сражений? У вас есть ответ на это вопрос, господа офицеры? Для решения всех перечисленных задач создаётся Главное политическое управление, которое будет отвечать именно за политическое руководство войсками… Комиссары этого управления должны присутствовать в каждом боевом подразделении, разъяснять солдатам, за что они воюют, но и сами быть примером, и не только в бою, – император остановился напротив Врангеля. – Я надеюсь, что с вашей помощью Главное политическое управление сможет дотянуться до ближайшего офицерского резерва, сидящего в студенческих аудиториях… Кстати, у вашего батюшки очень бойкое перо, было бы неплохо и его привлечь к этой работе.

Барон Врангель зарделся, как маков цвет. Мемуары Врангеля-старшего были делом сугубо внутрисемейным, и если царь был так хорошо осведомлён об их слоге… Боже, в какие же ещё тайны он посвящён?

– Нам придётся очень много менять, – продолжал между тем император, – у нас безобразно работает интендантура, у нас огромные проблемы в производстве самого необходимого для армии, мы катастрофически зависим от внешних поставок и внешних займов. И если вы считаете, что это не проблемы армии, то я вас разочарую – это первый и самый насущный вопрос, без его решения в случае первого же серьезного конфликта она останется без снаряжения, вооружения и боеприпасов. Вы ошибётесь, если скажете, что это тема техническая, а не политическая. Там, где начинается обороноспособность, сразу начинается политика. И это надо решать и делать срочно. Мы стоим на пороге грандиозной схватки с непредсказуемыми для всех мировых держав последствиями. И мы совсем не лидеры этой гонки на выживание. Нам только предстоит ими стать или погибнуть… Вот так остро стоит сегодня вопрос и так горячо разгорается мировой пожар, пламя которого уже подбирается к нашим границам…

По окончании встречи император еще долго стоял у окна, снова и снова перемалывая в голове сказанные слова. Зачем он говорил их именно этим людям, в это время себя еще никак не проявившим, не успевшим сделать ничего героического или, наоборот, злодейского? Анализируя собственные чувства, он вынужден был признаться, что главной его движущей силой на этой встрече был страх, который каждый из присутствующих успел внушить ему в свое время. Меньше всего он хотел бы еще раз увидеть этих людей в стане своих врагов, а значит, он должен обязательно держать их при себе – на расстоянии вытянутой руки, чтобы контролировать, а если что… Про «если что» думать пока не хотелось…

Перед схваткой

Сообщение о выдвижении Марии Федоровны из столицы спутало все планы. Хотя, конечно, сколько эту минуту ни оттягивай, а встречаться все равно придётся. Поэтому лучше брать инициативу в свои руки. Великие князья Николай и Александр Михайловичи откомандированы в Первопрестольную с задачей опередить, задержать, уведомить, что его величество уже выехал и скоро будет в Москве и просит подождать.

«Представляю, что там братья наболтают, ну да это неважно, – думал про себя император, нетерпеливо барабаня по оконному стеклу еще не зажившими от многочисленных порезов пальцами. – Мистифицировать вдовствующую императрицу им не удастся – государыня истинно верующая, так что придётся использовать другой сценарий. Как всегда, не хватает одного дня».