Читать книгу "Афанасьева, стой! - Олеся Стаховская"

В памяти всплыл момент последней Катиной подпитки от меня, когда я застала Семёнова с Ларочкой. Наверное, сейчас не стоило выяснять отношения, но мне почему-то очень захотелось докопаться до истины. Возможно, это желание было вызвано острой необходимостью перенести фокус внимания на другую ситуацию, в которой можно не оправдываться перед совестью, а обвинять самой. Обвинять всегда легче.

– Лёша, почему ты не отвечал на мои звонки? – спросила я, когда мы подошли к автомобилю.

Семёнов нахмурился. Дёрнул плечом.

– Извини, Ариша, я думал, ты захотела поистерить. Ждал, когда перебесишься. Решил, что лучше нам обсудить всё дома, не при посторонних.

– Ага. Понятно.

– Ариш, я же извинился! Ну сколько можно изводить меня беспочвенной ревностью?

– Ах беспочвенной! Знаешь что, Семёнов, поезжай без меня, – захлопнула я дверцу машины, которую открыла до этого. – Я, пожалуй, пройдусь. Подумаю над своим поведением. Над беспочвенной ревностью. Поговорим дома, не при посторонних.

Развернулась и пошла по улице. Было ещё светло. Все невероятные происшествия этого дня умудрились уложиться часов в пять, не больше. Так что можно спокойно погулять по городу, никуда особо не торопясь.

Мне действительно следовало всё обдумать. Я любила Семёнова, что тут скрывать. И даже больше. Я к нему привыкла. Его коварный план сработал. Теперь мне трудно было представить жизнь без него. Но меня пугали две вещи. Первая – что он будет волочиться за каждой красивой юбкой. А он будет. Сегодняшний день показал, чего стоят все его заверения в абсолютной верности. Вторая – это его работа. То есть наша общая работа, выполняя которую, он лезет под пули в прямом и переносном смысле. Причем лезет с тем же энтузиазмом и увлечением, с каким незнакомый опер пересказывал подробности операции. И рано или поздно он эту пулю словит. И как я тогда буду жить без него?

Может, имеет смысл закончить всё сейчас, пока мы ещё не зашли слишком далеко в наших нелёгких отношениях?

Я могла бы сказать, что, как в сонете Шекспира, решила примерно следующее:

Оставь меня, но не в последний миг,

Когда от мелких бед я ослабею.

Оставь сейчас, чтоб сразу я постиг,

Что это горе всех невзгод больнее.

Хотя по здравом размышлении выглядело моё поведение, как «уйти без шапки в ночь холодную».

– Знаешь, Арина, я же чувствую все твои незамысловатые эмоции, – я вздрогнула и обернулась. Семёнов брёл позади. – И ревность твою, и страх. И отчаяние это беспросветное. Не надо, Ариш. Давай не будем всё усложнять.

– Давай, – тяжело вздохнула я и приготовилась к самому страшному.

– Афанасьева, стой! – рыкнул Семёнов. – Я догадываюсь, что ты сейчас собираешься мне сказать. Поэтому прошу, сначала хорошо подумай! Обратного пути не будет!

– Да, – согласилась я. – Обратной дороги нет.

– Афанасьева! – взвыл парень. – Я в твоей конторе на задании, ты не забыла? И моё задание – Копытин. Не у него же мне отчёты запрашивать. Кто, кроме его секретаря, может знать, чем он занимается в течение дня? Кто ему звонит? Кому он встречи назначает? Да, я с ней флиртую, врать не буду. Но эта дружба, в кавычках, нужна для того, чтобы собирать информацию, и не более.

– Ага, конечно! Может, и со мной ты тоже в кавычках спишь? Может, это тоже необходимо для дела?

– Афанасьева! Ну что за бред ты несёшь! Ты себя слышишь вообще?

Себя-то я слышала. Но совершенно не слышала того, что нам кричал мужик в полицейской форме. Он ещё и руками зачем-то махал. Странный какой-то! О! Да их тут несколько. И все что-то кричат нам. И снова машут. Помахать им в ответ? Не стоит, наверное. Они агрессивные какие-то. В Москве вообще очень много агрессивных людей. Вот, например, эти двое, что бегут в нашу сторону. Рожи явно бандитские. И очень агрессивные.

Я ускорила шаг, чтобы побыстрее миновать странный переулок.

– Афанасьева, стой!

Меня дёрнули в сторону, затем раздались хлопки. Семёнов схватил меня, сжал в своих руках, а потом начал оседать на землю, увлекая за собой.

Мы лежали на холодном асфальте. Точнее, Семёнов на асфальте, а я на Семёнове. Он крепко стискивал меня, не давая подняться. Затем хватка ослабела, он расцепил руки.

– Ариш, лежи спокойно и не дергайся, – тихо произнёс парень.

Я чуть приподняла голову, вгляделась в его лицо. Он был белый. Как бумага. Губы болезненно кривились. Я испуганно скатилась с него.

– Лежи, кому сказал! – прошипел он.

Прошлась взглядом по его телу. Вроде цел. Но что там увидишь под этой курткой! С ним точно что-то не так. Сунула руку ему за пазуху. Провела по груди. Всё в порядке. Что с тобой, Семёнов? Почему ты покрылся испариной? И колотит тебя так почему? Опустила руку ближе к спине. Ткань намокла. Пропиталась чем-то и отсырела. Вытащила руку и вскрикнула.

– Лёшенька, миленький, только не умирай! Не умирай, пожалуйста!

– Не дождёшься! – сквозь сжатые зубы.

Семёнова знобило. Я, не вставая с асфальта, кое-как стянула с себя пальто. Трясущимися руками накрыла парня.

– Вы тут как? – над нами возвышался полицейский. – Все живы?

– Нет! – я вскочила и показала рукой на бледного неподвижного Семёнова. – Он ранен! Он умирает! Помогите, пожалуйста. Сделайте что-нибудь!

Мужчина хмуро кивнул и крикнул кому-то:

– Вызывай «скорую». Гражданского зацепило.

– Он не гражданский! Он из полиции! – прокричала я следом, в надежде, что это как-то ускорит процесс спасения моего Семёнова. Потом обратилась к стоявшему рядом полицейскому: – Удостоверение в куртке, но я не хочу его тревожить. Вдруг он от этого…

И тут я разрыдалась.

– Успокойтесь, девушка, «скорая» уже едет. И не нужна мне его ксива. Какая разница, из полиции он или нет. Жить-то всем одинаково хочется. Не плачьте. Спасём вашего парня.

– Жениха, – прохрипел неугомонный Семёнов.

– Ну, раз жениха, тогда тем более спасём, – авторитетно заявил полицейский. – Ещё на свадьбе вашей погуляем. Непонятно только, жених, какого … тебя под пули понесло? Мы вам в шесть глоток орали, чтобы вы убирались к… Ты помалкивай. Это был риторический вопрос.

Семёнов понятливо моргнул.

К тому моменту, когда приехала «скорая», Семёнов уже отключился. Я стояла рядом с ним на коленях и выла от безнадёжности. Я понятия не имела, как ему помочь. На врача надо было учиться! Сейчас бы знала, что делать.

Люди, которые учились на врачей, закинули моего жениха в карету «скорой помощи». Я влезла туда же. Забилась в угол, чтобы не мешать. Когда прозвучало название больницы, в которую собирались везти Семёнова, встряла в разговор. Назвала адрес ведомственной больницы Управления. Кто-то из врачей присвистнул и поторопил водителя.