Читать книгу "Тест на ДНК. С чего все начиналось? О наследственности, изменчивости и эволюции - Грегор Мендель"

Весьма распространено также мнение, несколько подходящее к предмету последнего параграфа, будто гениальные люди всегда существа хилые, малорослые, близорукие, со слабой физической организацией, потому что все силы ее ушли на развитие мозга в ущерб мускулам. Если б можно было собрать в одно место героев истории, о которых я упоминал в этой книге, читатели, по всей вероятности, были бы крайне поражены их ростом или другими физическими свойствами. Я намеревался выбрать из каждой группы человек по десяти, которые могли бы поспорить в любом физическом упражнении с подобным же выбором людей из групп вдвое или втрое больших численностью, взятых наудачу из классов, пользующихся одинаковым благосостоянием. В выписках, сделанных мною для составления этой книги, я начал было отмечать физические свойства моих героев и жалею теперь, что отказался от этого плана, хотя, впрочем, в моих «прибавлениях» найдется даже и теперь достаточно фактов для подтверждения моего положения. Я не отрицаю того, что бывали люди, у которых необычайные умственные способности соединялись с хилым организмом; но я не согласен с тем, чтобы такое соединение было необходимо. Или даже обычные факты, взятые из университетской жизни, могут служить примерами не хуже всяких других фактов, поэтому упомяну здесь о выдающихся математиках и классиках, которые зачастую бывали первыми гребцами в среде своих товарищей. Достопочтенный Джордж Денмэн, бывший старшим классиком в 1842 г., был вместе с тем загребным университетской корпорации. Сэр Уильям Томпсон, бывший вторым математиком в 1845 г., взял приз на гонке одним веслом. В первом состязании на лодках между двумя университетами в одной из соперничающих лодок гребли трое людей, которые впоследствии сделались епископами, а в другой – один. Слабыми, напротив, оказываются обыкновенно второстепенные и третьестепенные студенты. Всякий раз, когда мне приходится видеть собрание современных светил науки, я не могу достаточно налюбоваться на эти массивные, мощные и осмысленные организмы.

Я старался наследовать закон смертности в различных группах и вывел кривую для того, чтобы убедиться, нет ли чего-либо анормального в организмах замечательных людей, и в результате оказалось с полнейшею ясностью, что даровитые люди состоят из двух категорий – очень слабых и очень сильных. При этом обнаружилось, что кривая смертности не делает особенного уклонения, а только поднимается до менее высокой кульминационной точки и затем, опустившись вниз, описывает снова главную дугу. Заметно также отсутствие непрерывности в правильности упомянутой кривой. Таким образом, я прихожу к заключению, что небольшая часть даровитых людей имеют организмы слабые и раздражительные, вследствие чего им предстоит ранняя смерть; но другая часть имеет все шансы дожить до старости и пользоваться хорошим здоровьем.

Эта двойная кульминация была обозначена ярко в группе художников и отчетливо в группе поэтов, но она проявилась с самою поразительною определенностью при описании людей, замечательных своим ранним развитием, которых у меня было отмечено 92 примера. Первая кульминация приходилась на 38 году, затем линия смерти падала до 42 лет; в 52 она опять поднялась до той же точки, как в 38, и, наконец, достигла высшей точки в 64. Смертность людей, которые, по-видимому, не отличались замечательно ранним развитием – всего-навсего 180 случаев, – обозначалась совершенно нормальной кривой, она подымалась равномерно до maximum’a в 68-летие, а затем также равномерно опускалась. Дольше всего жили ученые, и число умерших в молодых годах было решительно меньше между ними, чем в других группах.

Последнее общее замечание, которое мне остается сделать, состоит в том, что между умственными способностями и чертами лица вероятно нет соотношения. Сын может походить на отца тем, что он такой же способный человек, но из этого не следует, чтобы он был похож на него наружностью. Я знаю семьи, где некоторые из детей, не похожие на родителей лицом, унаследовали их нрав и способности, тогда как у остальных детей наследственность выразилась наоборот. Рассматривая портреты на последней народной выставке, я был крайне поражен отсутствием семейного сходства в тех случаях, где я был уверен, что найду его. Доказать этого я не могу, не прибегая к наглядным примерам, и потому прошу извинения у читателя, что оставляю этот пункт в таком очевидно неоконченном виде.

Заканчивая эту главу, я мог бы указать на некоторые группы, о которых не упоминал до сих пор. Первостепенные инженеры составляют корпорацию людей, одаренных замечательными врожденными способностями; они не только люди даровитые, но они обладают, вместе с тем, замечательной физической выносливостью и смелостью в соединении с ясным пониманием того, что может быть осуществлено на практике и чего нельзя привести в действие. Уатта и Стефенсона я включил в категорию ученых, но есть еще многие, которые заслуживают внимания, как, например: семейство Брюнель и любопытное семейство Майли, которые можно проследить за девять и даже за двенадцать поколений и которые состояли из даровитых и многих замечательных в своей специальности людей. Я не нахожу, однако, возможности сделать подбор замечательно даровитых инженеров, потому что успех их в значительной степени зависит от первоначальных благоприятных условий. Если какое-нибудь большое инженерное предприятие раз установлено с хорошо подобранными людьми во главе различных его отраслей, нетрудно поддержать славу и честь этого дела даже в продолжение нескольких поколений после смерти даровитого инициатора.

Актеры находятся всегда в такой тесной связи, что составляют нечто вроде касты; но здесь, равно как и у инженеров, очень трудно отличить замечательно даровитых личностей от тех, которые обязаны своим успехом случайности воспитания. Мне не хотелось бы, однако, обойти их молчанием, а потому привожу семейство Кембл, которое два поколения тому назад занимало такое видное место в среде английского общества.

Я старался привести из Китая факты о наследственности, потому что там, как известно, система экзаменов весьма строга и многообъемлюща, так что обещающие мальчики неминуемо должны возвышаться шаг за шагом, пока они не достигнут наибольшей высоты, которая им доступна по их способностям. Первый почет при ежегодном испытании воздается на все 400 миллионов населения тому, кто оказывается в одно и то же время и первым классиком и первым математиком. Такой человек называется «Чан-Ян». Теперь спрашивается: случается ли, чтобы Чан-Яны бывали между собою в родстве? Для разрешения этого вопроса я снесся с одним из моих приятелей в Китае, но до сих пор не получил обещанного мне ответа. Кроме того, я напечатал запрос об этом предмете в гонконгском журнале «Notes und Queries» (авг. 1868) и узнал, по крайней мере, следующий факт: одна женщина родила мальчика, который впоследствии сделался Чан-Яном; потом она развелась с мужем, вышла за другого и опять родила сына, который тоже сделался Чан-Яном. Я вполне уверен, что Китай представил бы нам целый клад фактов касательно наследственности, если б только этим вопросом серьезно занялся человек действительно к этому подготовленный. Эти исследования, однако же, сильно затрудняются тем, что прозвания у китайцев весьма малочисленны, и тем еще, что приходится обращаться к более отдаленным периодам (которых, однако, немало), когда испорченность была еще не так распространена в Китае, как теперь.