Читать книгу "Токсичный роман - Хезер Димитриос"

Это все заслуга Нат. После того как я позвонила ей с ножом, она настояла, что нам нужно тут же уехать из города. Потом она позвонила Бет для поддержки. И, конечно же, Лис. Три дня спустя вот она я, несусь прочь от всего, что не дает мне спать по ночам.

Ты, конечно же, зол, что я уезжаю. Тебе не нравится, что Нат и Лис проводят так много времени со мной. Ты боишься, что они встанут между нами. Свежие новости, Гэвин: уже встали. То, что ты повторяешь одно и то же о них, не помогает. Ты хочешь, чтобы я перестала с ними гулять. Ты им не доверяешь и правильно делаешь. Они не в команде поддержки Гэвина. Совсем нет.

У меня не получается выбить из головы твою последнюю песню. Ты сыграл ее мне в тот день, как выбрался из Бирч Гров, куда родители заставили тебя ходить к врачу после выписки. Наше свидание закончилось криками, потому что ты узнал, что я ходила на вечеринку, где был и Гидеон. Не важно, что мы с ним едва тремя словами обменялись и что у него теперь есть девушка. Все равно не обошлось без «Чертова шлюха, ненавижу тебя». Ты такой умный, Гэвин. Ты знал, что, если выживешь в аварии, я больше не смогу тебя оставить. Только если не хочу испачкать руки в крови. Тебе повезло, что твои ставки оправдались. Теперь ты можешь делать и говорить все, что хочешь, разве нет? Теперь я там, где ты всегда хотел меня видеть.

Ты победил.

Вот такой была твоя песня:

Я смотрю, как ты спишь ночью,

Гадаю, что тебе снится,

Кладу руку на стекло,

Хочу, чтобы ты была со мной.

Между нами окно,

Толстое стекло все время.

Не могу вспомнить

Дни, когда ты была моей.

– Так, мне нужно уточнить, – говорит Нат, пока мы сидим возле придорожного ларька с тако. – Сколько именно раз он наблюдал, как ты спишь?

– Много раз, судя по всему, – говорю я. – Мне кажется, он пытается быть романтичным, но…

– Не-а, – говорит Лис. – Она берет чипс и окунает в сальсу. – Это жутко. То есть это уже больше, чем жутко.

Я не признаюсь, но согласна. Мысль о том, что ты стоишь за моим окном ночью, не наполняет меня бабочками и радугой, как ты наверняка думаешь. Ты же не пытался скрыть, что это делаешь, – ты спел мне эту песню, гордясь гитарным соло в середине.

– Давайте поговорим о чем-то другом, – предлагаю я.

– Нет, мне кажется, мы должны разыграть это по ролям, – говорит Лис.

– Давайте не будем этого делать, а всем скажем, что сделали, – ворчу я. Лис со своим вечным психоанализом.

– Эй, через несколько лет ты будешь платить мне баксов сто пятьдесят за час, чтобы я разбиралась с твоей фигней. Наслаждайся моей бесплатной помощью, пока можешь, – говорит она.

Я представляю, как она сидит за столом в том же наряде, что и сейчас: майка, на которой написано «Я сражаю наповал», болтающиеся сережки-ананасы, джинсы неонового розового цвета с белыми звездочками.

– Я действительно не…

Но Нат перебивает меня:

– Я вообще-то думаю, что Лис права, это может действительно помочь.

Я закатываю глаза:

– Ладно.

Лис ухмыляется:

– Ладно, я буду Гэвином, очевидно же. – Она понижает голос и ссутуливается – достаточно хорошая имитация. – Привет, детка.

Натали фыркает.

– Привет… Гэвин.

– Итак… – Она показывает мне начать говорить.

– Мне, э-э-э, действительно нравится твоя песня, но… может, тебе не стоит следить за мной во сне. Вообще-то мои родители разозлятся, если узнают, что ты…

– НЕТ, – говорит Лис. – Скажи ему про свои чувства.

– Я не хочу это делать, – говорю я. Засовываю чипс в рот, потом другой.

Лис издает чересчур драматичный вздох.

– Ты безнадежна.

– Я повешу занавески.

Нат тянется через стол и хватает меня за руку:

– Мы тебя любим. Зачем ты сходишь с ума?

– Не знаю, – шепчу я.

Но я знаю. Все это – ссоры, слезы, разбитое сердце Гидеона – было бы впустую, если бы мы даже не дали шанса тому, как все сложится, когда я выпущусь. Сколько раз я представляла, что смогу ходить на все твои концерты, вечеринки, не волнуясь о родителях или комендантском часе? Сколько раз ты представлял, что будешь просыпаться рядом со мной, встречаться на обед между уроками? Ты болен и пытаешься вылечиться. Может, если найти правильные лекарства, правильного врача…

Расставаться с тобой сейчас слишком сложно. Поездка с друзьями, мероприятия выпускного года, даже план пойти одной на выпускной бал, так как у тебя концерт в это день, – это все я могу сделать.

У Калифорнийского университета Лос-Анджелеса огромный, обширный кампус в Вествуде, модной части Лос-Анджелеса. Мы находим парковку на улице, усаженной пальмами, а потом идем к квартире Бет в испанском стиле, которая находится всего в пяти минутах от кампуса.

Из квартиры на нижнем этаже орет музыка, и парень в одних только пляжных шортах выбегает на улицу и зажигает косяк прямо перед нами.

– Дамы, – говорит он, касаясь воображаемой шляпы.

Нат таращится на него в шоке, а Лис безудержно хихикает, направляясь к ступенькам.

– Никуда не могу с ними пойти, – говорю я парню со слабой улыбкой.

Он ухмыляется и протягивает сигарету и мне.

– Хочешь?

Я быстро качаю головой. Мне впервые предложили покурить. Я знаю этот запах только из-за пары вечеринок, на которых была с тобой.

– Она в старшей школе, – говорит Натали своим типичным неодобрительным тоном. Она похожа на вожатую лагеря в своих хлопковых шортах и рубашке поло.

Я пинаю ее в ногу.

Парень невозмутимо кивает:

– Отстой.

– Это точно, – говорю я.

Нат тянет меня вверх по лестнице за Лис.

– О боже, этот наркоман флиртовал с тобой, – говорит она.

– Да? – ухмыляюсь я и качаю бедрами. – Снята с продажи, но все еще неплоха.

– О брат мой.

Когда расправляешь крылья, то чувствуется покалывание в груди, потом по всему телу до самой спины. Это совсем не больно.

Бет открывает дверь после первого же стука. Мы с ней одновременно кричим и начинаем прыгать.

– У тебя синие волосы! – визжу я.

– Да-а-а! – кричит она в ответ.

Сестра живет в квартире моей мечты. Белые рождественские огоньки окаймляют окна изнутри, и мебель вся современная, из «Икеи», словно кричит «Мы молодые и нищие, но крутые». Они с соседями по комнате задрапировали стены цветными саронгами и повесили везде китайские фонарики.