Читать книгу "Зимнее серебро - Наоми Новик"

— Тебя зовут Ребекка бат Флек.[5]

Думаю, любой Зимояр изрядно поломает голову над таким затейливым именем.

Девчушка просияла с головы до пят, словно внутри у нее сверкнула искорка. Она со всех ног кинулась к матери и восторженно выпалила:

— Мама, мама, у меня есть имя! Можно я тебе скажу?

Флек опустилась возле дочки на колени, обвила ее руками и поцеловала.

— Пусть твое имя поживет эту ночь только в твоем сердечке, — ответила она. — А завтра ты мне его скажешь. Хорошо, снежиночка?

Они радовались, и я радовалась за них. В тот миг мне казалось, что все-таки они получили свое справедливое воздаяние за те кошмарные день и ночь, которые они пережили вместе со мной. Даже если я их больше никогда не увижу, пусть у них все будет хорошо. Меня немного грызла совесть: ведь неизвестно, что с ними станется, если мой замысел осуществится и трон Зимояров опустеет. Хочется верить, в худшем случае их разжалуют в чуть менее титулованные особы. Однако как бы то ни было, я обязана рискнуть ради своего народа. Иначе ему грозит быть погребенным под снегом, который непрестанно валит за моим окном.

Я набрала в легкие побольше воздуха и объявила:

— Я готова.

Почти в то же мгновение хрустальная стена разошлась, и появился мой супруг, которого я вознамерилась убить. Разумеется, это дело правое, но мне все равно было не по себе. Я не отваживалась поднять глаза на короля. Раньше я старалась не смотреть на него, потому что он был такой страшный и необычный, как ожившая сверкающая льдина. Но сейчас я отводила взгляд по другой причине. Сейчас король стал казаться мне живым. Я подержала за руку ледяную статуэтку девочки — я нарекла дитя, а ведь это что-то да значит. Вот передо мной Флек, Цоп и Балагула, и золото в ларцах возле их ног бросает теплый отсвет на их льдистые лица. Это лица моих друзей — друзей, которые помогли мне, и помогли бы еще не раз по первой просьбе. В здешних краях не принято рассуждать о доброте — но что с того? Мои бывшие слуги о доброте не рассуждали, они просто явили ее. По мне, так второе предпочтительнее первого.

И я вдруг поняла, что в чертах мужа вижу не только лед. Он не стал мне другом, нет — он по-прежнему был чудовищем, острой льдиной, готовой вспороть мою утробу и излить из меня золото, пока мой мир гибнет под снегом. Но сегодня это чудовище насытилось: я сама вспорола себе утробу, я забила доверху золотом две кладовые. Королю важно не уронить себя перед лицом моих свершений. Поэтому он разоделся в пух и прах под стать мне самой — так, будто и впрямь для него выдался торжественный случай. И поклонился чрезвычайно любезно, точно перед ним стояла настоящая его возлюбленная королева.

— Идем же, моя госпожа, веди нас на свадьбу, — произнес он неожиданно учтиво. И это именно сейчас, когда мне хотелось, чтобы он вел себя злобно и враждебно. А впрочем, чему тут удивляться: когда он поступал по-моему просто так, без уговора?

В последний раз я взглянула на своих друзей, кивнула им, попрощалась и вышла следом за королем. Мы вместе спустились во двор. Сани, заваленные белыми мехами без единого пятнышка, уже дожидались нас. Мне было так тяжело и неудобно в платье и в короне, что пришлось вцепиться обеими руками в бортик. Я хотела подтянуться, но Зимояр подхватил меня за талию и легко поднял. А потом сам уселся рядом.

Возчик дернул поводья, и олени побежали вперед, а вокруг нас засверкала гора. Лицо мне обдувало сильным, мягким ветром, не слишком холодным. Мы пронеслись через серебряные ворота в большой мир: только полозья поскрипывали на снегу да гулко цокали оленьи копыта. За считаные минуты мы домчались до опушки леса. Упряжка неслась, оставляя на свежем снегу едва заметный след; мимо мелькали наполовину утонувшие в снегу деревья — они казались необычно низенькими.

Я пристально наблюдала за Зимояром. Должен же он проговорить какое-нибудь заклинание или как-то еще поколдовать, открывая дорогу в солнечный мир. Но вместо колдовства он обернулся и вперил в меня пытливый взгляд, словно гадая: а вдруг я внезапно извергну поток небывалого волшебства? И ни с того ни с сего произнес:

— Сегодня я не отвечаю на вопросы.

— Как это? — осведомилась я сиплым от беспокойства голосом. А вдруг он меня раскусил? Наверняка он знает, что я задумала, и везет меня не на свадьбу, а на казнь. Но в следующее мгновение я догадалась, о чем он. — У нас же договор!

— Мы договорились лишь о твоем праве. О моем праве речи не шло. Теперь я вижу, что заключил нечестный договор… — Король осекся и, отвернувшись, устремил взгляд вперед. — Поэтому ты потребовала лишь ответы на глупые вопросы? В знак презрения к нанесенному мною оскорблению?

Он умолк и, прежде чем я успела возразить, рассмеялся. Будто целый хор бубенцов зазвенел — и приглушенный звон разнесся далеко над снежной далью. Я даже не представляла, что он умеет смеяться. Я так и застыла с полуоткрытым ртом, то ли озадаченная, то ли взбешенная, а он резко повернулся ко мне, схватил мою руку и поцеловал ее. И касание его губ было как дыхание на морозном стекле.

Я так опешила, что даже не сразу нашлась что ответить. И даже руку не выдернула. А он пылко проговорил:

— Сегодня я заглажу свою вину, моя госпожа. Я покажу тебе, что научился ценить тебя по достоинству. Я усвоил урок, и другого мне не потребуется. — Он широко махнул рукой над занесенным снегом белым простором.

К чему это он? Я растерянно моргнула. Вокруг глазу не за что было зацепиться, кроме безбрежной белой равнины. Вековая зима внезапно нагрянула посреди летнего дня, когда Зимоярам положено сидеть тише воды ниже травы в своей хрустальной горе и терпеливо дожидаться холодов. Прежде Зимоярам не удавалось так долго сдерживать весну.

У меня вдруг перехватило горло, и я прохрипела:

— Так это не ты сотворил зиму?

— Нет, моя госпожа, — произнес он.

Он смотрел восторженно и самодовольно, будто только что откопал в грязи бесценное сокровище. Чистое золото, до которого так охочи Зимояры. Чем чаще совершали Зимояры свои набеги, чем больше они грабили нас, отнимая золото, тем свирепее становились зимы. А теперь… Теперь-то две огромные кладовые стояли полные сияющего солнечным светом золота; летнее солнце попало в ледяные серебряные силки и обернулось золотом, которое король Зимояров сокрыл за своими стенами. А мой мир вот-вот окажется сокрыт за снежной стеной.

Он улыбнулся мне, все еще не выпуская мою руку, потом повернулся к возчику и крикнул ему в спину:

— Погоняй!

Сани накренились, и вот мы уже мчались по королевской дороге, как назвал ее Балагула, или по Зимояровой дороге, знакомой мне с детских лет по серебристым проблескам среди темных деревьев. Дорога бежала вдаль, словно она всегда тут была, и тянулась далеко за нашей спиной насколько хватало глаз — бесконечный сводчатый коридор под белыми кронами. Диковинные неземные деревья росли по обочинам. Их ветви были усыпаны замерзшими каплями и белыми листьями. Гладкая дорога отливала туманной голубизной. Сани неслись мимо, и вдруг в ноздри мне ударил запах свежей хвои и смолы — отчаянный призыв к жизни. Небо, проступавшее сквозь белый ветвистый полог, начало меняться: с одной стороны серый понемногу уступал синеве, а с другой — золотому и рыжему. Вечернее летнее солнце сияло над зимним лесом. Мы покинули королевство Зимояров и вернулись в мой мир.