Читать книгу "Черные крылья - Эд Макдональд"

Я подтащил себя к Линдрику. Увы, слишком поздно. Он стеклянно глядел в потолок, на губах – нелепая улыбка. Я попытался опустить уголки его рта, но не смог.

Затем пришли Дантри и Эзабет. Она обработала мою рану, закрыла ее магией. Заклятие побежало теплом вдоль спины, восстанавливая мускулы. Мне повезло. Нож был короткий и тупой и не задел ничего принципиально важного. Меня накормили холодным мясом и вином – отличное сочетание для раненого. Увы, послать за Дестраном было некого. Несомненно, мелкий ублюдок уже донес хозяевам. Хотя нет худа без добра – возможно, он выиграл время для нас.

– Вот, смотрите, – сказал я, передавая бумаги Линдрика. – Может, вы что-нибудь и выудите из них и сможете активировать Машину.

Эзабет склонилась над бумагами, нахмурилась. Они с Дантри сели, уткнувшись друг в друга лбами, и забормотали под нос, а я тем временем выпил больше, чем следовало.

Судя по лицу Дантри, что-то было не так. На лице графа – эдакая недоуменная улыбка человека, узнавшего вдруг, что пока он спал, кто-то вывернул наизнанку всю одежду в шкафу. Беднягу полностью сбило с толку.

– И что там? – осведомился я. – Что-нибудь про зеркало?

– Нет. Там чепуха. Все про ту же глупую старую песенку, – ответила Эзабет.

Я недоверчиво покачал головой. Эзабет дала мне бумаги. В самом деле, тот самый бестолковый стишок, которым Малдон пытался открыть дверь к ядру Машины.

– Но почему Линдрик посчитал, что песенка сможет активировать Машину? – спросил я. – Ведь он уже знал ее. Это же пустышка. Чепуха. Одни и те же гребаные тупые стишки снова и снова.

Я полистал бумаги.

– Половина страниц вовсе пустые.

Труп Отто Линдрика издал звук, похожий на смешок, – вышли газы. Эзабет опустилась на колени, погладила голову мертвого инженера.

– Он был хорошим человеком, – печально выговорила она.

– Уже умерло много хороших людей, – сказал я. – А вскоре умрет еще больше. Я могу запустить вас в ядро Машины. Потому Малдон и оставил песенку вам. Это ключ к двери. И это – наш последний шанс.

– Песенка и в самом деле открывает дверь? – спросила Эзабет.

Я видел, как в ее глазах зажглись огоньки надежды, далекие и слабые, как звезды. Она выпрямилась, расправила плечи.

– Думаю, да, – подтвердил я.

– Я пойду одна. Скорее всего, заходить в ядро опасно.

– Оставаться за его пределами тоже. Если что-нибудь пойдет не так, мы все умрем, снаружи или внутри. Мы пойдем все. Сейчас я готов ухватиться за любой шанс, поставить на все и бросить кости в последний раз.

– А как же стена без вас? – спросил Дантри.

– Ненн примет командование и сделает все нужное.

Я вызвал десять солдат и приказал им убить любого, кто попробует пройти вслед за нами к ядру Машины. Солдаты изготовились, зажгли фитили, оголили мечи. Что ж, остается только довериться нашей последней охране. С тем я и двинулся в шелковистый фос-свет подземных коридоров, Дантри с Эзабет поспешили за мной.

Нолл позаботился о безопасности своего оружия. Его можно было активировать с любой станции – по крайней мере, можно было раньше, но ядро лежало глубоко, в сотне футов под крепостью. Цитадель – не просто место, откуда управляют величайшей разрушительной мощью нашего мира, но почти святыня, храм силы, дающей нам надежду.

Я встал у огромной круглой двери и увидел, что нажатые мною диски остались утопленными. Я проверил по бумагам Линдрика правильность стишка и нажал оставшиеся диски. Все оказалось просто. Из-за двери громко щелкнуло, словно выехал язычок замка, зашипел выходящий пар, посыпались искры. Дверь отодвинулась назад, затем откатилась вбок. За ней лестница вела в короткий коридор, в конце которого был вход в огромный зал, пропахший железом и ржавчиной. Потолок – полусфера, от нее, будто колонны, уходят вниз полосы металла. А на них – огромные кольца батарей, покрытых рыхлой ржавчиной, скользкие от плесени и мха. На половине потрескивает статика, остальные пусты и мертвы. Кольца соединены с трубами, уходящими в пол. Интересно, сколько тысяч часов мучились «таланты», чтобы наполнить эти кольца? Столько бесполезной энергии. Впрочем, мы еще посмотрим, бесполезна она или нет.

Сколько же лет сюда никто не заглядывал? Насколько я знаю, дверь не открывалась с окончания постройки. Мы словно зашли в потерянный мир.

Еще одна лестница, уходящая вглубь. На ней холодно, пробирает до костей. Странное ощущение в спине – будто онемела и отнялась. Дантри с Эзабет, похоже, не обращали внимания, говорили о чем-то непонятном из лунаристики.

Впереди показалась огромная двустворчатая дверь. Круглый маховик, открывавший ее, зарос ржавчиной. Дантри выбился из сил, открывая замок, и мне пришлось упереться спиной вместе с графом, чтобы пошевелить засохшие за десятилетия петли. Наконец они заскрежетали, заскрипели и поддались. Створки раскрылись, и мы ступили внутрь.

Зал за нею был куда больше предыдущего – будто собор с высокой башней, под потолком-куполом – переплетение стальных труб, железных тросов, бронзовых проводов. Там и тут светили неяркие фос-огни, заливая зал мягким холодным сиянием.

Вот оно, ядро Машины Нолла. И оно пустое. Только в центре зала стоит маленькая каменная миска на пьедестале.

– Что за черт? – выговорил я.

Мой голос раскатился, отразился эхом от стен.

– Тут ничего нет, – сказал Дантри.

Зал подхватил его голос, повторил слова: «Ничего, ничего, ничего…»

– Он пуст. Это даже не машина. Это вообще ничего.

– Ничего, ничего, ничего…

– Это была ложь, – произнесла Эзабет.

Ее красивый, сильный, чудесный голос будто треснул с этим словом.

– Все было ложью.

«Ничего, ничего, ничего… ложью, ложью, ложью…»

Я прошел к центру зала. На гладких плитах пола – паутинный узор бронзовой проволоки, неимоверно причудливый и запутанный. Я посмотрел на каменную миску. Может быть, мы что-то просмотрели? Знать ставит такие миски в роскошных садах роскошных особняков, чтобы купались птицы. Никаких рычагов, приводов, колесиков. Просто гладкий, грубо вытесанный камень. В миске лежал ссохшийся черный комок чего-то, когда-то бывшего живым, – древний, хрупкий, будто старый скелет в парадной гробнице. Я чуть тронул его пальцем, и половина осыпалась пылью, стала ничем. Увы, нашего спасения здесь нет.

В зале стояло несколько странных предметов, столь же несуразных и неуместных, как и столб с миской: бочка с черной, затхлой морской водой, лохань с раскрошившимися птичьими черепами, гроб, заполненный мелкой серой пылью. Я заглянул всюду, пытаясь отыскать что-нибудь полезное, угадать часть великой Машины, но все казалось лишь зряшным мусором, отбросами магического ремесла.

Брат с сестрой поговорили, поискали у стен – и ничего не обнаружили. Зачем провода и к чему каменная миска, оба Танза не поняли.