Читать книгу "Мой (не)любимый дракон - Валерия Чернованова"

— Хочу просто наслаждаться тобой, твоей близостью, — улыбнулся искренне и светло.

Сердце дёрнулось в груди и замерло, постукивая чуть слышно. Я бы всё отдала, чтобы каждый миг и час своей жизни любоваться этой улыбкой. Чтобы он всегда был таким.

Беззаботным. Безмятежным.

Моим.

Как же мне не хотелось быть той, кто сотрёт её с любимых губ. Это оказалось выше моих сил — лишить его (да и себя тоже) коротких мгновений радости и покоя.

Бесценных для нас обоих.

Да и от моих действий по-прежнему зависело многое. Теперь вот ещё и жизнь кьёрда. Какой бы заманчивой в тот момент не казалась идея броситься в омут с головой, в омуте этом могла утонуть я или кто-то, кто был мне дорог.

Потом мы сидели, жмурясь от солнца, на согретом его лучами валуне и любовались маленьким, будто игрушечным, прудом, по берегу которого, распушив хвосты, с величавой грацией расхаживали белоснежные птицы, очень похожие на павлинов. Скальде бросал в пруд камешки, и серая галька, отскакивая от кристальной глади, весело подпрыгивала, рисуя на воде круги. Я тем временем, просто из любопытства и чтобы не молчать всё время, пыталась разобраться в хитросплетениях отношений Герхильдов и Хентебесиров и понять, что послужило началом их семейной вражды.

— Почему вы с князем не перевариваете друг друга?

— Не перевариваем?

— Недолюбливаете, в смысле, — поправилась быстро.

Его Великолепие ответил не сразу. Усмехнулся чуть слышно, одними уголками губ, и проговорил с задумчивым видом:

— Наверное, вместе с родительской силой мы впитали и ненависть наших отцов. Оэдмаль Хентебесир, мой дядя, изначально хотел жениться на моей матери.

Такое же дурацкое имечко, как и у липучки-сына. Теперь понятно, откуда у Игрэйта это нездоровое ко мне притяжение: решил пойти по стопам отца и позариться на чужую невесту.

— Но моя мать предпочла ему будущего императора. Хоть и боялась смерти, но любовь к отцу оказалась сильнее. — Очередной камешек, протанцевав над водой, с тихим бульканьем пошёл ко дну. — Спустя год после свадьбы Оэдмаль попросил руки тёти Лоаны. Отец был против этого брака, потому что считал, что таким образом князь попросту пытается ему отомстить. Он не хотел отдавать Оэдмалю свою единственную сестру. Но дед, тогда ещё правящий император, решил, что неплохо бы породниться с соседями, и отправил Лоану на отбор в Темнодолье. Так Ледяные породнились с Огненными. Наши отцы не примирились даже спустя годы. И мы с Игрэйтом вряд ли когда-нибудь проникнемся друг к другу родственными чувствами. Только не пока он мечтает о моей смерти и примеряет под себя трон.

— Мечтать не вредно. Но в случае Его Светлости — бесполезно. Ты женишься, разделишь со своей ари силу и… — запнулась, почувствовав нежное прикосновение к своему лицу.

Тальден заправил мне за ухо выбившуюся из косы прядку, а я, поддавшись мимолётной слабости, потёрлась щекой о его ладонь, едва не замурлыкав от удовольствия, как самая настоящая кошка.

Но и эта ласка закончилась, и новый каменный снаряд заплясал над водой.

Развалины снова окутала тишина, нарушаемая лишь плеском воды, шелестом листьев и щебетом крутившихся неподалёку, явно подглядывавших за нами эйлиннов. Положив голову на плечо Скальде, вдыхая его запах, горечь степных трав и зимнюю прохладу, я наслаждалась этими умиротворяющими звуками и понимала, что с каждой минутой, проведённой с ним рядом, всё больше в него влюбляюсь. А вместе с осознанием этого возвращались и страхи. Я снова боялась.

Боялась, что вскоре его потеряю…

— …Анна, ты что, уснула с открытыми глазами? — коснулась моей руки морканта, развеяв тёплые воспоминания. — Что это с тобой?

— Просто задумалась, — отвернулась к окну и сделала вид, что в этой жизни меня не интересует ничего, кроме Хрустального города, проплывавшего в прорезях припыленных штор.

Столица тоже принарядилась и теперь сияла, как девица на выданье. Только не улыбками, а чистыми улочками, расписанными серебряными узорами оконцами, гирляндами из искусственных цветов, очень напоминавших цветы Арделии. Завтра по улицам растекутся хмельные реки, будет играть музыка, зазвучат тосты. За здоровье будущих правителей.

Портниха ждала нас ближе к полудню, а после Её Сволочность собиралась наведаться к старому другу — серебряных дел мастеру эрролу Фриолю, дабы выклянчить у того с супербольшой скидкой какую-то мегароскошную парюру для меня (читай, для Фьярры), чтобы завтра все невесты и придворные дамы захлебнулись слюнями и позеленели от зависти.

Видите ли, из подарков тальдена командирше ничего не понравилось, а моё мнение Блодейне, как обычно, было до лампочки. Хотя будь моя воля, я бы ограничилась одной булавкой, подаренной мне Скальде на ярмарке. Тем более что она сочеталась с нарядом цветами: серебряный шёлк и красный бархат.

Хорошо хоть платьем ведьма осталась довольна и, пока ехали через весь город от портнихи в ювелирную лавку, в кои-то веки Блодейна улыбалась. Сидела, сцепив на горностаевой накидке пальцы, и продолжала грезить о завтрашнем мероприятии:

— Уверена, ты затмишь всех красавиц империи! Даже эту, как там её… ту рыжую графиньку, что в последнее время ублажала Его Великолепие. Но, видно, чем-то она ему не угодила, раз теперь её не слышно, не видно.

У Блодейны дар трепать мне нервы, давить каблуком на самое больное место. Пусть и не нарочно, но от этого как-то не легче.

— Будешь у меня самой красивой, — тем временем журчала ведьма.

— Ещё скажи, самой счастливой…

Морканта, казалось, не слушала, болтала без умолку о всяких глупостях. О том, как сильно соскучилась по своей Фьяррочке-мерзавочке, по её светлым улыбочкам и звонкому, как колокольчик, голосу.

Не знаю, как меня не стошнило прямо ей на колени от всех этих приторных нежностей.

— То, что он вчера тебя похитил, говорит о многом. Ты дорога ему, Анна. Поэтому не сиди с такой постной миной. Завтра ты станешь императрицей!

— Именно. Дорога я. Не Фьярра.

Вот ведь дурная баба. Лучше бы молилась своей Претёмной матери, чтобы он меня не выбрал. А она всё долдонит про императрицу.

— Влюблённый мужчина — глупый мужчина. Слепой. Под моим чутким надзором Фьяррочка научится из него верёвки вить.

Это Фьярра-то будет вить верёвки из Ледяного? Хотелось бы на это посмотреть! Хотя я уже ничему не удивлюсь. Воронцова-то она быстренько к рукам прибрала.

Меня сейчас и правда стошнит.

— Не думала, что твоя воспитанница будет несчастна со Скальде? Вдруг не захочет возвращаться? — Я пристально посмотрела на Блодейну, силясь понять, как она относится к тому, что эта малолетняя выскочка закрутила роман с моим мужем.

Но лицо морканты, распрощавшись с улыбкой, теперь напоминало плохо слепленную гипсовую маску. Непроницаемое и некрасивое, с приделанным кое-как крупным носом, недовольно оттопыренной нижней губой и мясистым подбородком.