Читать книгу "Я свидетельствую перед миром. История подпольного государства - Ян Карский"

И не введи нас в искушение. Не введи нас в искушение, но погуби проникших к нам предателей и соглядатаев. Не дай корысти ослепить сердца богатых. Пусть сытый накормит голодного, пусть всегда и везде помогают друг другу поляки. Да остаются наши уста немыми под пыткой. И да не поддадимся мы искушению завтра забыть все нынешние страдания.

Но избавь нас от лукавого. Избавь нас, Господи, от зла. От смертельного врага отчизны нашей. Спаси нас от мучений в лагерях, от смерти на земле, в воде и в воздухе и от предательства ближних.

Аминь. Сделай так, чтобы мы снова стали хозяевами на своей земле. Пусть наши сердца вкусят безмятежности морских просторов и красоты горных вершин. Да насытятся толпы жаждущих Светом Твоим, Господи. Пусть по воле Твоей мы установим справедливость в новой Польше. Аминь. Дай, Боже, нам Свободу. Аминь.

Кроме периодики, в подполье издавались самые разные книги и брошюры. Брошюры в основном идеологического содержания. А книги — переиздания запрещенных нацистами: польские классики, учебники для подпольных школ, пособия по военному искусству и молитвенники.

Почти все газеты печатались на простой бумаге и, повторюсь, в малом формате — безопасности ради. И вдруг одна из них начинает выходить в таком же формате, как лондонская Times. По тогдашним условиям — полное безумие! В передовице первого номера редакция объясняла свои намерения:

Мы осмелились печатать газету в неприемлемом для конспираторов формате, потому что решили не обращать внимания на подлых негодяев с аллеи Шуха. Мы игнорируем угрозу со стороны гестапо и не принимаем в расчет нацистскую оккупацию. Презрение к врагу, отвагу нашего народа, как и душу его, не убить. Единственное, о чем, идя на риск, мы просим читателей, — это, отбросив страх, как можно шире распространять нашу газету, изданную вопреки всем правилам подполья.

Некоторое время газета в таком формате и выходила. Другая почти повторила этот подвиг — появилась на роскошной и слишком дорогой для ежедневного издания даже в мирное время бумаге. Великолепными были также иллюстрации и полиграфия. Издатели этого шедевра писали:

Благодаря неизменной любезности немецких властей мы не испытываем трудностей с бумагой. Немецкие скоты насквозь продажны. С помощью подкупа от них можно добиться чего угодно. Пусть высококачественная бумага, которую мы используем, послужит доказательством позорной коррупции немецких властей.

С помощью подпольной прессы Сопротивление сохраняло живую связь со значительной частью польского народа. Благодаря ей люди всегда были в курсе происходящего. Она укрепляла моральный дух населения, поддерживала его веру в победу. Да и самим подпольщикам для успешной работы необходимо было знать, что народ доверяет им и признает их как действенную силу. Недостатка в таких доказательствах не было.

Глава XXIV

«Аппарат» конспиратора

В моем распоряжении был солидный конспиративный «аппарат». Ставлю это слово в кавычки, потому что оно требует пояснений. Такое сочетание слов кажется странным и даже бессмысленным. Какой может быть «аппарат» у конспиратора? Многим из тех, с кем я говорил за границей, не верилось, что у меня был нормальный кабинет, где проходили собрания, совещания, — как же так? В их представлении подпольщики встречались на ходу, все больше по ночам, в опасной обстановке. Правда была гораздо прозаичнее, чем все фильмы и книги о Сопротивлении, которые я видел и читал в Европе.

Работа, которой мы занимались, требовала простой, прозаичной аккуратности. Таинственность и суета привлекают внимание, а главнейшее правило подполья гласит: «Будь незаметным!»

Большая часть нашей работы по увлекательности и азарту уступала работе какого-нибудь плотника, а в нашей жизни не случалось ровным счетом ничего героического. Одни долгими часами просиживали в «наблюдательных пунктах». Другие самым заурядным образом получали и разносили подпольную прессу, это тяжелый, скучный, утомительный, довольно опасный, но начисто лишенный острых ощущений труд. Больше всего приходилось заниматься канцелярской рутиной, делами, требующими кропотливости и пунктуальности, научной методичности и деловой сметки. Ведь для того, чтобы организовать рейд, запустить подпольную типографию, открыть подпольную школу, взорвать поезд, нужно основательно подготовиться, провести тщательный анализ, собрать информацию из разных источников и скоординировать действия.

Мой собственный «аппарат» был довольно сложным. Я имел доступ к четырем хорошо оборудованным точкам в разных концах Варшавы. Две из них служили местом встреч с военными и гражданскими руководителями, в третьей хранились архивы, а четвертая была собственно моей «конторой», с двумя профессиональными машинистками и всем, что нужно для канцелярской работы. В моем подчинении, помимо машинисток, были двое парнишек-связных и четверо помощников с университетским образованием, которые писали отчеты, составляли анализы, подготавливали материалы к встречам.

Помещения для встреч располагались в одном и том же здании, но в разных коммерческих фирмах. Владельцы, безусловно, понимали, что мы сняли эти помещения в «конфиденциальных» целях. Чтобы рассеять их опасения, мы пообещали никогда не оставлять там ничего компрометирующего, а кроме того… платили им за аренду в три-четыре раза больше обычного. Этим людям вполне можно было доверять. Всегда оживленный деловой центр был официально зарегистрирован и даже пользовался особым покровительством немецких властей. Нам это было на руку. Там, где постоянно циркулировало много народу, наши сборища оставались незаметными. Все было устроено так, чтобы не привлекать внимания. В установленное время я регулярно подписывал контракт с владельцами здания как агент по рекламе. Это было отличное прикрытие, объяснявшее ежедневные визиты в наши «фирмы».

Архивы были спрятаны в одном варшавском ресторане. Искусство укрывать документы в жилых домах достигало небывалых высот. Использовались двойные стены, двойные полы и потолки, ящики с двойным дном, водопроводные трубы, кухонные плиты, мебель и т. д. Об этом можно говорить вслух, потому что если бы немцы решили начать кампанию по обнаружению всех спрятанных в Польше документов, им пришлось бы нанять целую армию работников, разрушить все дома, вскрыть и разобрать на мелкие кусочки полы и потолки, тщательно перекопать тысячи парков, обыскать сотни километров канализационных стоков и газопроводов.

Ну а моя контора находилась в съемной частной квартире роскошного дома на Мокотове, ее хозяйка, старая дама, жила в Констанчине, а ее сына война застала в Бразилии, куда он поехал по делам. В квартире было три комнаты и еще кухня с черным ходом — важное преимущество на случай срочного бегства. В самой большой, удобной, теплой комнате я устроил свой кабинет. В другой работали машинистки. Их снабдили бесшумными пишущими машинками фирмы «Ремингтон» последней модели, чтобы можно было печатать по ночам, не беспокоя соседей. Обе машинистки были скромными, неприметными и не проявляли излишнего любопытства к тому, что происходит вокруг. Помощникам досталась столовая. А связные приходили на кухню и общались только со мной.