Читать книгу "Скрижаль Дурной Вести - Борис Иванов"

Деревни, встреченные в пути, брошены. Причем покинуты совсем недавно. Известие о «людях на танках» распространилось уже повсюду окрест. Хотя посланные мною туземцы — из тех, что еще согласны идти с нами и обещают каждому встречному и поперечному, буде такой попадется, златые горы за любую информацию о Ди Маури и его людях, ни слова, ни звука от таких встречных так и не услышали. Отпущенные, они в мгновение ока скрываются в чащобе.

Дважды путь преграждал Червь: огромная, этажей в пять-шесть высотой стена живой плоти, спазмами, рывками со скоростью курьерского поезда следующая своим путем. Трудно представить, насколько громаден этот живой железнодорожный состав — оба раза нам приходилось ждать не менее сорока минут.

Теперь я сам видел огни. Поздним вечером, перед самым дождем, мы с Каримом осмелились выбраться на опушку, на самую границу болот, и в бинокль изучали отроги теперь уже совсем близкого хребта. Это не похоже на отсветы молний, нет… Словно сами слои камня светятся изнутри неярким янтарным светом… То в одном месте, то в другом. Но близко друг от друга. Словно кто-то ходит по дому, включая свет в одних комнатах и выключая за собой — в других… Это очень, очень похоже на то, о чем говорил в своем последнем сообщении — путаном и сбивчивом — тот единственный уцелевший из экспедиции Ди Маури перед тем как самому сгинуть у тех огней… Кажется, пришла пора действовать решительно.

Вышли на место встречи с отрядом гусеничной бронетехники, шедшей через Сухие Холмы. Те уже ждали нас. На удивление — никаких потерь. Человек пять на грани ампутации конечностей — подцепили личинки песчаной магны. У остальных — все в порядке, если порядком считать средней силы эпидемию кровавого поноса. Как назло, всех лучших врачей я оставил в базовом лагере. Теперь мы слишком далеко от него, чтобы доставить их сюда по земле. По вертолетам же систематически бьют из зарослей «стингерами». Туземцы утверждают, что это трапперы. Трапперы, буде им предоставлено слово, конечно, валили бы все на туземцев. Рискнул-таки вызвать два борта с медиками.

Разбил отряд на штурмовые группы, выставил охранение оставшихся в лагере и двинулся к огням в предгорьях — это уже в десятке километров. Не хочется встретить ЭТО ночью, но днем огней не видел еще никто.

Выступаем с расчетом выйти в предгорья точно с наступлением темноты. Слава богу, последние две ночи дождь был не так уж силен… Я оставляю эти записи Леониду Никольскому — своему заместителю по административной части. В случае, если первые два отряда не вернутся и связь с ними не будет установлена в течение десяти суток, ему приказано свернуть малый лагерь и форсированным маршем двигаться в базовый лагерь для быстрейшей эвакуации состава экспедиции за Черту».

Музыкальное побулькивание блока связи оторвало Шаленого от чтения. Звонил Уолт. Назвался, как и было условлено, чужим именем, поговорил на к делу не относящиеся темы — это тоже было условлено — и, как бы невзначай, поинтересовался, не появлялась ли на горизонте Энни.

— Не выходит на связь с вечера… Тебе не кажется, что профессор… Или контрразведка…

— Ждем, — прервал его Шишел. — Будь на стреме. Если к утру не появится, нужно ломать к шутам весь график. Держи меня в курсе.

Уолт нервно откашлялся и дал отбой. По его разумению, к утру могло быть слишком поздно. Энни, как единственная из всей сложившейся компании находившаяся на легальном положении, конечно, была особо уязвима, но оба они — и Уолт, и Шишел — уверовали в ее полную непотопляемость. Хотя и подстраховались: Энни не знала и не должна была даже пытаться узнать, как выйти на Шишела или Уолта. Это они на нее выходили, когда было надо.

Он набрал было на блоке номер «закрытого» канала Мак-Аллистера, но в последний момент решил повременить. О том, чтобы выспаться, тоже не было речи. Он взглянул на низвергающиеся колоннадами дождя небеса и нырнул обратно, в круглосуточный нон-стоп кинотеатра-автомата, в шестой раз смотреть ретроспективу кино Малой Колонии.

Шишел же довольно бесцеремонно растолкал Гарика и стал втолковывать ему возникшую задачу. Тот со сна никак не врубался, вытаскивал из бороды Шишела зубочистки, заначки «Гринписа», а из-за уха мелкую монету разных миров и народов, но наконец уразумел, что его отправляют на розыск пропавшего без вести корреспондента «Галактического бюллетеня», прилежной ламаистки Энни Чанг. Сообразив это, он чисто по-военному — сказывались недели, проведенные под началом Шишела, — за три минуты пришел в относительную боевую готовность и канул в дождливом мраке.

Нэнси заорала во сне как резаная, но не проснулась, а просто повернулась на другой бок и расплылась в улыбке.

«Стало быть, крокодилов кончили показывать и пошли цветочки», — умозаключил Шишел и вернулся к дневникам адмирала.

«Мне предстоит изложить здесь многое.. — писал адмирал. — Многое такое, чего я не в состоянии связанно выразить словами. И многое просто такое, чего я не могу понять… Тем не менее это необходимо сделать хотя бы для того, чтобы убедить самого себя в том, что все это было… Произошло. Не приснилось мне в горячечном бреду… И что я сам никому не приснился. КОМУ?

Короче.

Короче, мой отряд — я, Вилланова и пятеро рядовых — приблизился к светящимся слоям кварца, пронизывающим стены ущелья, без приключений. Никакой повышенной радиации, ни УФ, ни СВЧ. Впрочем, еще до отправки мы зафиксировали мощный поток длинноволновых радиоволн, источник которых («не читается») словно расположен прямо в небе над нами. Или наоборот — под ногами у нас. Здесь он особенно силен. Провели активную сейсморазведку. Компьютер рисует сеть обширных пустот в скалах, в основном ниже уровня почвы. Разбили палатки и пустили в дело буровой автомат. За четыре часа удалось проникнуть в наиболее близко к поверхности залегающую гатерею. Вход второпях расширили взрывом плазменного заряда — я не санкционировал этого, ребята проявили самодеятельность, за что и получили по шапкам. Кроме того, рядовой Мухаметшин, явно поторопившись, спустился в полость галереи без команды. Его извлекли за страховочный трос, и я вкатил ему пять суток гауптвахты. С отбытием по возвращении на базовый лагерь, разумеется. Парень получил пару ожогов средней тяжести — края скважины не успели достаточно остыть после взрыва. Весь рядовой состав сгрудился вокруг «героя», смазывал ему обожженные ягодицы жиром горного енота, поили самородным спиртом — достали-таки где-то, сволочи, — и слушали его байки о чудесах, увиденных под землею. Судя по этим рассказам, янтарные, светящиеся изнутри стены галереи украшены какими-то барельефами, изображающими не то каких-то первопроходцев, не то самих Предтеч. В последнем можно усомниться — как выглядели Предтечи, на самом деле не знает никто. Свечение же близлежащих к нашей скважине пластов кварца резко сошло на нет почти сразу после взрыва плазмы. Зато отдаленные «щели» горят, словно окна небоскребов. Ни малейшего желания спускаться в Храм — если это Храм — посреди ночи не было ни у меня, ни у самых нетерпеливых из нас.

Утро выдалось пасмурное и мокрое. Подземелье уже не манило янтарным светом — из него тянуло сыростью, как из погреба. А может, тленом, как из могилы. Вилланова с тройкой рядовых спустился первым и двинулся, ориентируясь на план, выданный компьютером по данным сейсморазведки. Без оружия, разумеется, — все предания и апокрифы сходятся на том, что Храм оружия не любит. Вслед ему спустили антенну установки телесвязи. Изображение, передававшееся из подземных галерей, временами было вполне терпимое, но в целом оставляло желать лучшего. Никакого свечения стен в районе пролома уже и в помине не было. Впрочем, солдатику вчера оно все же не померещилось — при искусственном освещении стены галереи оказались действительно инкрустированы тем самым «янтарем», что так хорошо описан всеми исследователями Храма, начиная от анонимных апокрифов и отчетов людей Комплекса и кончая записками Ди Маури. Теперь можно было быть уверенными, что это именно Храм пожелал открыться нам здесь, за Чертой, в дебрях Северного полушария.