Читать книгу "Маршак - Матвей Гейзер"

Не знаю, о чем я тоскую, Но в сердце такая грусть. Старинную сказку простую Весь день я твержу наизусть.

Через день я позвонил в редакцию и попросил переделать первую строфу так:

Не знаю, какая причина Того, что в душе моей грусть. Старинную сказку простую Весь день я твержу наизусть.

В том переводе меня смутила строка «Не знаю, какая причина» — слишком далеко от оригинала. Я снова позвонил в редакцию и попросил внести изменения:

О чем я тоскую — не знаю. Но полон я грустных дум. Старинная сказка простая Весь день мне приходит на ум.

Прошло несколько дней, и я в очередной раз вернулся к «Лорелее»; перевод первой строфы мне показался плохим. Снова звоню редактору, прошу не сердиться, но необходимо чуточку изменить первую строфу:

Не знаю, о чем я тоскую, Когда и чем огорчен. Забыть ни на миг не могу я Преданье далеких времен.

Спустя время я вновь прочел перевод и испугался. Строка «Когда и чем огорчен» показалась мне чудовищной. Звонить уже боюсь. Передаю новый перевод с посыльным. Редактор позвонил мне, пообещал внести очередное исправление, сказав при этом: «Надеюсь, это последнее изменение, я должен сдать рукопись в набор».

Не знаю, какая причина, Что сердце полно тоской. Отрывок из сказки старинной Тревожит весь день мой покой.

Когда через месяц я прочел уже набранный текст, меня охватил ужас: снова вкрались слова «какая причина», а уж «Отрывок из сказки старинной тревожит весь день мой покой» — совсем не годится… Неужели это мой перевод? Я немедленно «отозвал» свою рукопись и только через несколько месяцев вернул ее снова в редакцию.

— И какой же вариант вы оставили?

— Сделал новый:

Не знаю, о чем тоскую, Покоя душе моей нет. Забыть ни на миг не могу я Преданье далеких лет.

Самуил Яковлевич прочел до конца свой перевод «Лорелеи» и вдруг сказал:

— Нет, что-то не так. Я еще вернусь к этому переводу…

Я часто вспоминал рассказ Маршака о переводе «Лорелеи». Однажды захотел прочесть стихи Гейне из книги «Ламентации» в его переводе. Открыв томик, начал с эпиграфа к этому циклу:

Удача — резвая плутовка; Нигде подолгу не сидит; Тебя потреплет по головке И, быстро чмокнув, прочь спешит.

Несчастье — дама много строже: Тебя к груди, любя прижмет. Усядется к тебе на ложе И не спеша вязать начнет.

Перевод показался мне незнакомым, даже чужим. Оказалось, я держу в руках довоенное издание Гейне. Я взял другое — послевоенное. И нашел этот же эпиграф в другом переводе — Маршака:

Уходит счастье без оглядки, — Не любит ветреница ждать. Рукой со лба откинет прядки, Вас поцелует — и бежать!

А тетка Горе из объятий Вас не отпустит долгий срок. Присядет ночью у кровати И вяжет, вяжет свой чулок.

Еще раз задумался я о волшебстве и непостижимой тайне Маршака-переводчика.

Юдифь Яковлевна когда-то сказала мне: «Брат так мечтал перевести „Еврейские мелодии“ Гейне, если не полностью, то хотя бы поэму об Иегуде бен Галеви. Самуил Яковлевич очень любил этого поэта и, кажется мне, читал его стихи в оригинале».

На стихотворении Гейне «Рокочут трубы оркестра» хочу остановиться особо. Примечательно оно не только потому, что в нем — эпизод из биографии Гейне: молодой Генрих был влюблен в свою кузину Амалию, любовь эта была взаимной, но выйти замуж за Генриха девушке не позволили — слишком беден был жених. Стихотворение «Грохочут трубы оркестра», как и «Лорелею», переводили многие русские поэты. Среди них и Афанасий Фет:

Ликуют флейты и скрипки, И вторят валторны им; Любимая в пляске зыбкой Кружится, венчаясь с другим.

Раздолье нынче тромбонам, Литаврам звонким простор; И тут же плачем и стоном Исходит ангелов хор.

В переводах Фета по несчастной любви плачет и стонет хор ангелов. У Маршака же, как и у Гейне, — не хор, а сами ангелы вздыхают, и не абстрактно, не о ком-то, а «о нас», о влюбленных. Стихотворение это из цикла «Лирическое интермеццо» — второй книги стихов Гейне, изданной в 1823 году. Называлась она тогда «Трагедии с лирическим интермеццо». В этом издании было посвящение в стихах отцу Амалии, Соломону Гейне («Соломон Гейне — снова прими эти страницы как знак почтительности и симпатий автора»), В последующих изданиях посвящение это отсутствовало.

А вот перевод Маршака, во многом отличный от того, что сделал Фет:

Рокочут трубы оркестра, И барабаны бьют. Это мою невесту Замуж выдают.

Гремят литавры лихо, И гулко гудит контрабас. А в паузах ангелы тихо Вздыхают и плачут о нас.

Маршак знал историю любви Генриха Гейне. У Соломона Гейне было три дочери. И Генрих поочередно влюблялся в каждую из них. Естественно, это отразилось в его поэзии:

Прекрасный старинный замок Стоит на вершине горы. И любят меня в этом замке Три барышни — три сестры…

…В замке устроили праздник Для барышень милых на днях. Съезжались бароны и дамы В возках и верхом на конях…

Стихотворение Гейне «Грохочут трубы оркестра» переводили до Маршака и В. Гиппиус, и Ю. Тынянов, и многие другие. Вот последняя строфа этого стихотворения в переводе Ю. Тынянова:

…Меня туда не позвали, А тут-то и вышел грех. Заметили тетки и дяди — И подняли их на смех…

А вот эта строфа в переводе Маршака:

…Но жаль, что меня не позвали. Не видя меня на балу, Ехидные сплетницы-тетки Тихонько смеялись в углу…

Почему к переводам из Гейне Маршак вернулся после весьма длительного перерыва (напомним, «Психею» он перевел в 1908 году, к тому же включал это стихотворение не в переводы, а в собственные лирические стихи), лишь в конце 1940-х годов, то есть в ту пору, когда был отмечен очередной Сталинской премией (1949) за переводы «Сонетов» Шекспира?