Читать книгу "Две недели ожидания - Сара Райнер"

* * *

– Куда мы снова собираемся? – спрашивает Алфи.

– Сюда, – отвечает Кэт и открывает дверь.

Майк и близнецы входят внутрь. Ярко освещенное помещение скорее напоминает студию, чем магазин розничной торговли. Светлые деревянные полки от пола до потолка уставлены простой белой посудой. В центре стоит с полдюжины больших сосновых столов, за которыми расселись ребятишки и их родители, приехавшие на занятие раньше их.

– Мы пришли сюда полепить из глины.

– А мы уже лепили, – говорит Дом.

– Нет, таким вы точно не занимались, – отвечает Кэт. – Ваш папа сказал, что вы только делали сами глазировку.

– А что такое глазировка?

– Рисунок на керамике. Как, например, вон на тех тарелках на окне. Видите?

– Ага.

– Но сегодня вы будете сами делать горшки, – сообщает Кэт и находит место на дальнем конце одного из столов, рядом с маленькой девочкой и ее мамой. – Садитесь, я все объясню. – Мальчишки залезают на табуреты по обе стороны от нее. Майк осматривается, изучая оборудование. – Но сегодня никакого скучного рисования! Мы сами сделаем горшок, а потом обожжем его в печи. Знаете, что такое обжиг?

– Да! Это когда подносишь руку близко к огню, а потом она болит!

– Нет, это ожог. – Кэт смеется. – А обжиг – это когда вы сами помещаете горшок в печь и обжигаете его там. У гончаров специальная печь, она так и называется – «печь для обжига». Внутри очень и очень жарко, куда жарче, чем в обычных печках дома. Сначала глина, из которой мы будем лепить горшки, будет мягкая и липкая, как грязь. Помните, когда вы были совсем маленькими, то лепили куличики?

Мальчики кивнули. Они с опаской отнеслись к поездке в Понтефракт и к тому, чтобы попробовать что-то новенькое.

Кэт продолжает:

– Смотрите, вон у той дамы есть сырая глина. – Преподаватель, седовласая дама в сиреневом балахоне, распаковывает гигантский шмат красной глины. – Видите, она все еще влажная. Ее можно сгибать и формировать как душе угодно. Затем ее обжигают, и после обжига изделие становится твердым. Это значит, что после обжига вы можете на нем рисовать, потом снова обжечь и покрыть глазурью.

– Вы столько всего об этом знаете, – замечает мама девочки.

– Я раньше занималась керамикой, – говорит Кэт с гордостью.

– Ей и сейчас стоило бы этим заняться, – реагирует брат, пододвигая стул. – Ты сегодня что-нибудь вылепишь?

– Не уверена, что мне позволят. – Кэт отдает себе отчет, что это занятие для детей, преподавателю вряд ли понравится, что в процесс вмешивается кто-то из взрослых.

– Ты могла бы помочь мне, – говорит Дом.

– И мне, – поддакивает Алфи.

– Думаю, вам сегодня будет чем заняться, – улыбается мама девочки. – Это Эмили. – Она показывает жестом на дочь. – А как зовут ваших мальчиков?

– Ну они не мои. Вернее, не совсем мои.

– Итак, ребята, – перебивает преподавательница, хлопнув в ладоши. – Мы готовы?

Алфи и Дом с серьезным видом кивают.

– Во-первых, возьмите глину и вымесите ее руками. Вот так. – Она показывает.

Алфи и Дом начинают с рвением колотить свои куски глины об столешницу, при этом раздаются громкие хлопки.

– Мальчики, – шепчет Кэт, не желая раздражать своим вмешательством преподавателя. – Если вы и дальше будете так делать, то внутри образуются маленькие пузырьки воздуха.

– И что? – спрашивает Дом.

Ба-а-а-баах!

– Если поставить посуду с такими пузырьками в печь для обжига, то она вся потрескается. Сейчас ваша задача – сделать глину мягкой и теплой. Неплохо бы слепить из нее шар. Можно я покажу? – Она встает за спиной племянника и накрывает своими руками детские ладошки.

– А теперь катай туда-сюда, вот так, аккуратно. – Вскоре Дом ухватывает суть.

– Теперь ты, Алфи, – она подходит к мальчику.

Тот опускает руки.

– Покажи мне.

Кэт забирает у него комок.

Так приятно снова чувствовать в руках глину. Она вспоминает все куда быстрее, чем с рисованием, но ей лучше удавалось трехмерное моделирование. Туда-сюда, туда-сюда, все получается. Через некоторое время она чувствует на себе чей-то взгляд. Малышка Эмили через стол не отрывает от нее глаз.

– Дальше сам, хорошо?

– Угу.

– Я же говорил, тебе тоже стоит попробовать, – говорит Майк.

– Мне хватит и того, что я помогу мальчишкам.

– А мне покажете? – спрашивает Эмили.

Кэт бросает взгляд на преподавателя, но та занята с другим ребенком.

– Конечно.

В скором времени все готовы продолжать.

– Теперь нам надо скатать длинную колбаску, – говорит учительница.

– Скорее похоже на змею, чем на колбаску, – бормочет Кэт. – Ты хочешь, чтобы у горшочка было плоское днище?

– А теперь диаметр вашей колбаски будет определять толщину стенок вашего горшка, – говорит преподавательница.

– А что такое диаметр? – спрашивает Дом.

– Она имеет в виду то, насколько толстая у вас змея. – У Дома змея явно страдает ожирением. – Нужно сделать потоньше. Из жирной змеи получится горшок с толстыми стенками, который не пропечется, когда мы поставим его в печь. Не мог бы ты посадить свою змейку на диету? – Она смотрит, как мальчик катает. – Да, вот так, скорее похоже на червяка. – Наконец все получается.

Мальчики с перепачканными руками катают змей, и, кажется, они в своей стихии. Но у Эмили колбаска получилась какой-то комковатой.

– Хочешь, я снова тебе помогу? – предлагает Кэт.

Эмили робко кивает.

– Вы очень добры, – говорит мама Эмили. Она кивает на седовласую преподавательницу и слегка подается вперед: – По мне, так на ее месте должны быть вы.

* * *

Лу отложила звонок Джорджии до вечера. Она знает, что сестра всю субботу водит племянников по разным кружкам.

– Удобно говорить?

– Минутку, – отвечает Джорджия. – Элиот! Аннабель! Потише! – Лу слышит, что в квартире работает телевизор. – Извини.

– Ничего. Мама предложила спросить у тебя совета в одном вопросе.

– Да?

– Это касается последних дней беременности, здесь у тебя опыта явно больше, чем у меня. – Лу решает потешить самолюбие сестры. Эта тактика обычно работает.

– Ммм?

– Я хотела спросить, когда ты рожала детей, то как понимала, что это уже вот-вот случится?

– А у тебя какие симптомы?

– Тренировочные схватки по вечерам, мне кажется, что тазовые кости немного разошлись, острая боль впереди, когда я встаю со стула, особенно когда я какое-то время ходила, как сегодня.