Читать книгу "Ледяная пустыня - Майте Карранса"

— О чем?

— О том, кто передал тебе серьги с рубинами. Поверь мне, это был не Рок.

— Ну и что? — пробормотала Анаид.

— Нас преследует тот, кто передал тебе эти серьги, — не успокаивалась Селена. — Твое привидение должно нас от него защитить.

Анаид уже о многом догадывалась и не хотела ни о чем спрашивать привидение, но все же решила не перечить матери:

— Скажи, о славный Бен-Ташфин, кто передал мне эти серьги?

— Гуннар, моя госпожа, — ответил альморавид. — Стоит вам пожелать, и мы немедленно совершим против него вылазку.

Анаид ничего не ответила. Она просто не знала, что сказать. Ведь речь шла о серьгах с рубинами, которые Гуннар подарил Селене на восемнадцатилетие. Это были серьги из клада, спрятанного на его хуторе в Исландии.

— Привидение предлагает уничтожить Гуннара, — наконец сообщила она матери.

— Неплохая мысль, но сначала дослушай мою историю. Ты должна знать все.

— Почему?

— Не задавай глупых вопросов и слушай. Я расскажу тебе все до конца.

Дрожавшая Анаид подвинулась поближе к Селене и стала ее слушать, глядя на полупрозрачное, но довольно грозное на вид привидение, замершее на часах у двери их домика на колесах.

Явление Избранницы

Схватки начались внезапно. Они то прекращались, то начинались с новой силой. Остановив упряжку, я сказала об этом медведице, и та немедленно принялась рыть снег. Я поняла, что она роет берлогу, в которой должен родиться мой «медвежонок», и стала ей помогать, как могла. Потом покормила собак, отвязала Лею, чтобы она дала поесть Виктору и собрала все необходимое для родов.

Я не хотела ни о чем думать. В первую очередь о том, что будет, если при родах будут осложнения. Помочь мне было некому. Сватки были частыми и сильными, мне ужасно хотелось начать тужиться и вытолкнуть ребенка на свет, но я терпела, пока не затащила в выкопанную в снегу берлогу тюленьи шкуры и полотенца, и не легла на них.

Мне было ужасно больно. Живот словно резали острыми ножами. Я старалась дышать прерывисто и поверхностно. Схватки происходили так часто, что между ними я не могла прийти в себя.

В тот момент мне ужасно хотелось, чтобы хоть кто-нибудь коснулся моего плеча, погладил по голове и похвалил за терпение. Но рядом никого не было, и я приняла появившегося на свет младенца в собственные руки. Мои мучения закончились.

Диана не доставила мне ни малейших проблем. Я не стала стирать с нее слой белого жира, предохраняющего младенцев от холода и инфекций, но даже под ним я видела, что у меня родилась чудесная девочка. Завернув малышку в шкуры, я поднесла ее к груди и подумала о том, что, наконец, произошло то, чего я так долго ждала. Моя дочь не была плодом моего воображения. Теперь она действительно существовала.

Прижав к себе Диану, я пересчитала ее пальчики, заглянул в ее еще ничего не понимающие голубые глазки, рассмотрела ее малюсенькие ушки и носик. Потом шлепнула по попке, чтобы моя малышка подала голос, подвигала ее ручками и даже щелкнула по носу.

Судя по всему, моя дочка неплохо себя чувствовала, закричав во весь голос, как любой здоровый новорожденный. Когда я снова поднесла ее себе к груди, она пару раз ткнулась в нее головкой, а потом открыла ротик и принялась с жадностью сосать. Я своими руками перерезала ей пуповину кривым ножом слепой прорицательницы и завязала пупок. Потом вытолкнула из тела послед и погрузилась в глубокий и спокойный сон.

В берлоге было тепло, но мне были нужны вода и пища. Через день я вылезла из своего убежища с Дианой на руках и стала свидетельницей восхитительного зрелища. Радуясь появлению на свет моей дочери, небо прочертила сверкающая комета с невероятно длинным хвостом.

Возможно, это мне только почудилось, но мне показалось, что при виде кометы маленькая Диана благосклонно ей улыбнулась, хотя на второй или третий день своей жизни дети, конечно, ничего еще не видят.

Я задумалась, не комета ли это из Пророчества. Впрочем, ничего особенного в Диане я не заметила. Она казалась мне просто здоровой хорошенькой крошечной девочкой.

Я чувствовала себя совсем обессиленной. С огромным трудом забравшись в нарты, я пожевала сухой рыбы и полизала снега. Однако мне почти не полегчало. Меня трясло. Я опять заболела.

В ужасе я начала искать аптечку с лекарствами. Мне нельзя было болеть. Без меня Диане было не выжить. Приняв антибиотик, я повалилась на нарты, не в силах пошевелить пальцем. Подошедшая Лея лизнула мне руку, напоминая о том, что ее нужно запрячь как вожака, чтобы она управляла упряжкой. Я сделала это с невероятным трудом. Когда нарты сдвинулись с места, я рухнула в них и потеряла сознание.

Пришла в себя я только через несколько часов. Рядом со мной был Арук, но я его почти не видела. Он витал в воздухе где-то возле моей головы.

— Послушай меня, Селена, — еле слышно пробормотал призрак молодого инуита, — тебе придется сделать над собой еще одно усилие.

Я застонала. От одной мысли о том, что мне надо пошевелить рукой или ногой, мне стало дурно.

— Селена! Возьми дочку и шкуры и забирайся в берлогу медведицы. Там она о тебе позаботится.

— А собаки? — простонала я.

— Отпусти их, — ответил Арук.

Кажется, так я и поступила.

Прижав ребенка к груди и захватив с собой все, что была в силах унести, я заползла в довольно просторную и удобную берлогу. Там нас радостно встретил маленький медвежонок. Это тоже была девочка. Она терлась о меня своим мягким мехом и лизала мне руки. При виде ее радости у меня тоже поднялось настроение, но от этого я не поправилась.

В очередной раз теряя сознание, я подумала, что Гренландия не отпустит нас с Дианой живыми.

Я очнулась лишь через несколько дней. У меня болела голова, и я ужасно хотела пить. Кроме того, меня терзал невыносимый голод, и болело все тело, но высокая температура прошла.

Сначала я не поняла, где нахожусь. Мне было тепло, и что-то щекотало лицо. Потом я вспомнила о Диане.

«Где моя дочь?!»

Поводив вокруг руками, я наткнулось на что-то тугое и теплое, открыла глаза и сначала не на шутку перепугалась.

Над нами с Дианой нависала огромная белая медведица Камилла, с невероятной для такого гигантского зверя осторожностью подносившая свой набухший от молока сосок к ротику моей крошечной малышки.

Не веря своим глазам, я наблюдала за тем, как моя дочь сосет молоко огромной медведицы. Наверняка Диана не умерла во время моей болезни от голода только благодаря молоку Камиллы.

Улыбаясь, я сквозь слезы созерцала это невероятное зрелище, ожидая момента, когда моя дочка насытится. Потом вспомнила рассказанное мне инуитами предание о том, как медведица выкормила человеческого ребенка, и слова слепой прорицательницы: «Селена, разреши царице снегов вскормить свое дитя! От этого оно станет только сильнее!»