Читать книгу "Адские каникулы - Алиса Дорн"

– Я думала, ты только с людьми такой сноб.

– Нет, со всеми. Но признай, если тебе нужно доказывать свою власть, скорее всего у тебя ее нет. Настоящее обладание не требует подтверждений.

В какой-то степени я была согласна. Однако…

– А ты не пробовал смотреть на это с другой стороны? Может быть, дело в доверии.

Диз коротко хмыкнул, отставляя ноутбук в сторону.

– Учитывая, какие книги ты читаешь, даже не возьмусь спорить.

Скотина. Чтоб я его еще раз к своему компьютеру подпустила. Я потерла краснеющие щеки. Нет, дело было не в смущении, а в жарком спертом воздухе в комнате. Оставалось только самой в это поверить.

– Хочу и читаю любовные романы. Имею право.

Он широко ухмыльнулся:

– Нат, я тебя разочарую. Если книга начинается с детального описания Эйфелевой башни, это не любовный роман. Это порно.

– Даже если все заканчивается свадьбой? – Судя по выражению его лица, аргумент не прокатил. – Ладно, это была эротическая фантастика.

– Учитывая гибкость главных героев и количество оргазмов, это определенно была фантастика, – согласился Диз. – Никаких сомнений.

Не выдержав, я рассмеялась. Признаю, бо́льшая часть книжек из моей коллекции – которую кое-кто, похоже, внаглую скопировал с моего жесткого диска и даже открыл почитать, – была в этом плане ужасна. Но тем и забавна.

О чем мы вообще говорим? Спорим о литературе, будто все в порядке и никаких проблем нет. Смех резко оборвался.

– Что произошло?

Диз не спешил отвечать. А я с каждой секундой нервничала все больше, даже не зная, хочу ли услышать ответ.

– Поздравляю с первой смертью, – наконец нарушил он молчание. – Надеюсь, это не войдет у тебя в дурную привычку.

– Со второй.

– Прости?

– Это вторая смерть. Первая была в пятнадцать.

Влад, кузен, тогда только получил права. Родители отдали ему свой старый автомобиль, и он взял нас с двоюродной сестрой покататься. Хотел похвастаться перед малявками. Еще один кошмар в мою личную копилку: последний момент перед столкновением, когда он повернулся к нам, отвлекаясь от дороги…

Я тряхнула головой, отгоняя воспоминания. Оно того не стоило. Мне повезло, это единственное имело значение. Не настоящая беспомощность, которую я узнала и возненавидела. Не пропущенный год в школе, из-за которого я перешла в одиннадцатый класс, разом лишившись всех друзей. А то, что после я была жива и здорова. Ходила – тетя Валя так и не смогла мне этого простить, Ритке такого везения не досталось…

Нахмурившись, Диз вернулся к компьютеру.

– Вижу, – отозвался он спустя пару секунд. – Что ж, пожелание остается тем же.

Видит?

– Что ты смотришь?

– Твою медкарту.

– Ты взломал медицинские сервисы ГООУ? – недоверчиво уточнила я, придвигаясь ближе. Рядом с ним дышать становилось легче, словно Огонь избегал его.

– Ты немного преувеличиваешь. И мне нужно было знать, насколько ты мертва.

– А есть градация?

Машинально убрав челку с глаз, я замерла, осознавая, что не так. За зиму она успела отрасти до подбородка, а сейчас была слишком короткой, чтобы заправить за ухо. А еще вместо заляпанной кровью кофты на мне был домашний кардиган, оставшийся у родителей. Я закатала рукав: чистая кожа без следов золота…

Что за черт?

– Без тела ты принимаешь наиболее привычную для тебя форму, – объяснил следивший за моими метаниями Диз.

– Я действительно умерла? – спросила я, разглядывая запястья. Голос дрогнул.

– Боюсь, что да, – мягко ответил он. – Мне жаль.

– Но я…

Не чувствовала себя мертвой. Напротив – я давно не ощущала себя настолько живой. С тех пор, как в моей жизни появился Сереш, а каждый новый день стал приносить неприятные открытия. С тех пор, как в теле поселилась тяжесть, с каждым днем отнимавшая все больше радостей – мелких, повседневных, которые я считала чем-то само собой разумеющимся.

И потом, если бы я умерла, могла бы я в этом усомниться? Думать? Говорить? Мне всегда казалось, что смерть – очень однозначная штука.

От абсурда ситуации я хихикнула.

– Бабушка всегда повторяла мне, что хорошие девочки попадают в Ад. Так и получилось.

– Разве обычно не наоборот? «Хорошие девочки попадают в Рай, плохие – куда сами пожелают»?

– Не в ее версии. Правда, она имела в виду Ад из домашних обязанностей, гендерных ролей, которые на себя взваливают женщины, и всего такого. Вряд ли ей пришло бы в голову, что со мной все будет так буквально.

– Интересная женщина, – хмыкнул Диз.

– Страшная. Поверь, ты бы с ней не захотел познакомиться.

– Справедливости ради, ты встречала моего отца, – заметил он. – В сравнении с ним…

Подумав, я помотала головой.

– Все равно. Это у нее профессиональное. Ты просто не видел, как она садится напротив, закуривает сигару и начинает допрос. Только лампы в лицо не хватает.

А потом возникало впечатление, что еще немного, и она перейдет к иголкам под ногти и другим методам убеждения. Меня невольно передернуло. Нет, может, я ее и любила, но желательно – на расстоянии. Диз снова усмехнулся:

– Вот, значит, в кого ты пошла.

Я бы оскорбилась, но вместо этого почему-то снова хихикнула.

– Это истерика? – настороженно поинтересовался Диз.

– Нет, – успокоила я его и рассмеялась.

Это была истерика. Полноценная, бурная, c хохотом, переходящим в слезы. Должно быть, сказалось напряжение последних дней – недель, месяцев даже. Глаза затянуло белой пеленой, а я все всхлипывала и не могла остановиться. И Огонь был тут как тут, готовый в любую секунду утянуть за собой. С ним, я знала, мне станет легче. Все закончится, теперь уже навсегда. Не будет ни боли, ни тревог, ни печали… В какой-то момент я почувствовала, как чьи-то руки аккуратно обняли меня за плечи, и вцепилась в футболку.

– Тише, – он медленно гладил меня по спине, и от этих прикосновений Огонь отступал. – Все будет хорошо. Не уходи.

«Куда?» – хотела я спросить, но сил не было. Постепенно рыдания прекратились, и пришел откат. А с ним безразличие. Я продолжала сидеть, уткнувшись носом в его плечо. Хорошо. Спокойно…

Но нельзя же вечность так просидеть, правда? Отстранившись, я постаралась сморгнуть слезы с ресниц и шмыгнула носом.

– Прости. Я не хотела…

– Все в порядке, – он легкомысленно улыбнулся, обращая все в шутку. – Ты не первая девушка, предпочитающая рыдать у меня на груди. Меня этим не напугаешь.