Читать книгу "Варан - Марина и Сергей Дяченко"

Потом ему вдруг повезло.

Он остановился на ночлег в селении — не поселке даже, а хуторке — основанном всего несколько лет назад. Все дома — пять или шесть — были новые, все дворы — многолюдные, все обитатели молодые, и детей оказалось больше, чем взрослых. Прошлой осенью здесь сыграли несколько свадеб — новобрачные перезимовали с родителями и по весне взялись строить собственные дома.

Варан давно не видел такого шумного, беспечного, веселого строительства. Подростки и юноши таскали бревна, девушки месили глину, чья-то молодая жена, на вид лет пятнадцати, с первенцем внутри большого круглого живота, командовала рытьем канавы с уверенностью опытного фортификатора. Один дом уже стоял, правда, без крыши, другой только поднимался, третий существовал в виде вбитых в землю колышков и натянутых между ними веревок; Варан узнал, что пожилой бродяга, попросившийся на ночлег три дня назад, оказался опытным печником и помог сложить очаг в одной из новостроек.

— Ушел, — сообщила тощая чернявая девчонка, тоже чья-то молодая жена. — Сегодня утром, не рано — солнце уже высоко стояло… Мы его звали остаться еще — нет, ушел, будто дела у него. Денег? Не взял, хоть мы и предлагали. Хлеба ему положили на дорожку, пирога, мяса…

Она говорила, довольная собой, не замечая, как побледнел собеседник. Впрочем, лицо Варана было покрыто бородой и пылью, а глаза его давно уже не были зеркалом души — разве что очень тусклым, закрытым от посторонних зеркалом.

Он поблагодарил — и в ответ на радушное предложение остаться на ночь ответил:

— Спасибо. Я пойду дальше — прямо сейчас.

Молодежь принялась удивляться и уговаривать. Дорога через лес ночью, в темноте, опасна: можно и шею свернуть, и звери, опять же, дикие… Варан только улыбался и качал головой.

— Ну хоть до столбика провожу, — сказал коренастый парень, муж, как оказалось, той беременной решительной жены, что командовала рытьем канав. — Там у нас в лесу столбик врыт — если в первый раз коснешься его, можно загадать желание. Я вот сына загадал — и вот, пожалуйста, сын!

— Погоди… а если дочка?

— Да сын же! Уже и на имя откликается… У нас в роду все бабы заранее знают, кто родится. Как только дитя наклюнется — сразу и имя ему дают, чтобы, значит, времени-то не тратить, пусть привыкает…

Они шли вдоль просеки. Парень говорил, размахивая руками, низкое вечернее солнце подсвечивало красные сосновые стволы. В кронах гнездились птицы — мелкие, суетливые, но все-таки птицы, пернатые, крылатые, не боящиеся подниматься высоко в небо.

Варан время от времени вспоминал того, что остался лежать посреди проломанной гати. Печальная участь — погибнуть в болоте, когда у тебя есть крылья. Если бы у Варана было время — а он надеялся, что время будет — он спросил бы у Бродячей Искры, откуда взялось то существо в стране «тяжелого неба» и кто погубил его…

— …Три раза перекладывал. Отец говорит — как очаг сложишь, такое и житье будет. Я же не безрукий, чтоб меня Шуу отрыгнула, я и пашу, и тешу, и скотину лечить умею, а с этим — ну хоть плачь… Отец ворчал, конечно, говорит, надо, чтобы хозяин сам клал очаг. Ворчал, пока не увидел ту штуку, что наш прохожий, Император ему в помощь, сотворил. И как быстро! Видно бывалого человека, видно мастера, у нас таких и нет в округе… Все село ходило смотреть. Вот. Дома еще нету толком — а уже тепло, даже без крыши… Вот! Мастер…

Парень замолчал, переводя дыхание.

— Ты магов когда-нибудь видел? — спросил Варан, будто ненароком.

Парень удивился:

— А чего их видеть? Нету у нас… Маги — это в столице, у Императора под боком, ну, у наместника…

Варан улыбнулся:

— А рождаются они в простых домах. Вроде твоего, который еще без крыши.

— Не-е, — протянул парень с сомнением. — Как же они рождаются?

— Как все.

Парень засмеялся:

— Ну ты скажешь, дедушка… Маги — они есть, что они, малыми могут быть, в пеленки какать?

— В пеленки, — Варан кивнул. — Именно так.

Парень не поверил ему, но спорить не стал. Вышли на перекресток.

— Туда, — парень махнул рукой, указывая вперед. — Направо — это к времянке, мы там ночевали, когда лес валили. Налево — тупик, охотничий домик, еще одна вырубка… А тот человек прямо пошел. Там Опуша, поселок такой здоровенный, ярмарка, гостиница, мост через реку — там он сегодня ночует, печник наш… Поня, сосед, так у него там кум хозяин гостиницы, он на словах ему привет передал, объяснил, как пройти… Хорошая гостиница. Я бывал как-то…

— Погоди, — сказал Варан, сейчас только вспомнивший очень важное. — А как он назвался? Имя свое он сказал?

Парень смотрел на него, понемногу краснея. Уши сделались вишневыми:

— Ой, Шуу… Он же два дня тут горбатился… Никто не спросил. Ну, Шуу… Ну дураки мы. Все «дядя», «дядя», а то «дедушка»… Имени не спросили! Полудурки…

— Не горюй, — Варан улыбнулся. — Он не обиделся, я знаю.

— Ты уж ему передай, что мы «спасибо» ему, и все такое…

— Передам. Застану — обязательно передам.

— Застанешь! До Опуши недалеко, к рассвету дойдешь, коли звери не схрупают… Вот столбик, рукой потрогай и загадай: хочу, мол, ночь насквозь пройти живой-здоровый, — парень улыбался, передний зуб у него был со щербинкой.

Варан посмотрел на столбик — обычный землемерский столб, обозначающий границу двух территорий: герб провинции, номер отметки — пятьдесят семь… И ниже — вырезанная на дереве фигурка. Работа была не ахти какая — Варан мог бы сделать стократ лучше; условное грубое лицо — женщина, девушка. Круглый подбородок. Завитки волос. Проделанные резцом дыры-глаза. И рука — неожиданно тонкая, живая рука на грубо вырезанной деревянной груди, безвольная рука с тонкими длинными пальцами.

— Как это… — Варан потрогал влажное дерево, гладкое от многих прикосновений.

— Загадал? — напористо спросил его спутник.

— Загадал, — Варан медленно кивнул. — Спасибо. Прощай…

И, не оглядываясь, зашагал по дороге.

* * *

Когда стемнело, он зажег фонарь.

Метались тени от стволов. В глубине леса загорались и гасли пары желтых и зеленых глаз. Варан шел, помахивая палкой; по сравнению с деревьями в Лесном уделе эти корабельные сосны были просто карликами, а живность, наводящая страх на местных крестьян, в сравнении с трехлапцем казалась сборищем неопасных паразитов, вроде мышей.

Варан шел по узкой просеке, и ему казалось, что он идет по мосту, соединяющему его прошлое и его будущее. Ноги, прошедшие Империю из конца в конец и обратно, сами знали, где обогнуть камень, где переступить через корягу, где перепрыгнуть яму. Варан шел — и думал.

Вот он достигнет цели, к которой стремился всю жизнь. Не окажется ли, что жизнь кончена? Не придет ли осознание, что больше стремиться не к чему?