Читать книгу "Время скорпиона - Галина Лавецкая"

Шура поцеловала подругу и побежала собираться. Надо еще в банк, снять ту тысячу что Карлос перевел. В банке договорилась, чтобы ее корреспонденцию посылали не на пятнадцатый номер, а на седьмой. Адрес тот же, только номер апартамента изменился. Девушка сделала пометку, и она расписалась. Пусть отчеты из банка приходят Вете, если Шура задержится в Москве на долго. Будет хотя бы знать, переводит ли ей Карлос деньги.

Вечером сказала мужу, что завтра летит в Москву. У дочери неприятности, ушел Виктор, и Оля ужасно переживает. Надо побыть с ней, поддержать. Карлос растерялся, как уезжает? И надолго? Шура пожала плечами. Конечно, он все понимает, но вроде она говорила, что этот зять не такой уж подарок. Жил на Олины деньги, не работал. Может, не так страшно, что ушел? Поехать, конечно, надо, но если Оля поплачет да успокоится, Шурочка сразу вернется? К Рождеству они ведь в Мадрид собираются. Она ответила, что пока не знает, но вряд ли, пусть он строит свои планы без нее. А ког да же она думает вернуться? Шура опять неопределенно пожала плечами и, подумав, сказала, что надо пожить отдельно. Ей кажется, они поторопились. Почему она так решила? Он ее чем-то обидел? Да нет, дело совсем не в этом. А в чем же? Конечно, он был замотан, ремонт, потом сезон, дома почти не был, но ведь это ради их отеля. А сейчас у него полно свободного времени, можно спокойно жить. Он же предлагает съездить куда-нибудь, отдохнуть… Да ей отдыхать-то не от чего. А ему, конечно, надо. И она надеется, что он хорошо проведет время в Мадриде. Не будет думать, чем ее занять, чтобы не скучала, а спокойно побудет с родными. А ей просто хочется побыть одной. Мама не очень хорошо себя чувствует, у Оли беда… В общем, поживет немного с ними, а там посмотрит. А деньги, по возможности, пусть переводит ей на счет Квартиры нет, сдавать нечего, а на мамину пенсию не проживешь. Шура сама от себя не ожидала такой решительности, неловко все же говорить о деньгах. Карлос смутился и торопливо стал уверять, что завтра по дороге в аэропорт он снимет какие-то деньги ей на жизнь, пусть Шурочка не волнуется. А при первой возможности… Но он надеется, что Шура не собирается пробыть в Москве всю зиму? Она пока не знает, что загадывать…

Потом долго возилась на кухне, гладила белье и, когда Карлос ушел спать, поднялась на крышу. Сидела под звездным небом, смотрела в черноту моря. Пальма переливалась огнями, было тепло и тих о. Ноябрь здесь удивительный. В Москве сейчас холодно и грязно. Самое плохое время. И там под серым дождливым небом мучается Оленька. Плачет или, что еще хуже, лежит, отвернувшись к стене, и молчит. Как Шура лежала когда-то. Тогда ее предал Борька. А потом бросил Олег И это было еще страшнее. Жить не хотелось.

А сейчас маленькая Оленька, ее бедная девочка, смотрит невидящим взглядом на ту же стену, в той самой квартире. И тоже думает, что жизнь кончена. Что же им так не везет? Всем троим. Мама – нежная, красивая, ласковая – прожила одна. Она – точная копия мамы, только и слышала вокруг, какая красавица! И тоже простое женское счастье прошло мимо, оставив ее одну. Так хотелось Оленьке счастливой судьбы! Но их как будто заколдовали – и ее дочка одна. Почему? Они никому ничего плох ого не сделали, никого никогда не обидели… Почему Бог создал их нерешительными, слабыми, беззащитными? Вон Нелька, как уверенно шагает по жизни, и дочка у нее такая же. А Эдик, как бы она его ни ругала, всегда рядом, не бежит от нее, любит, наверное… Неужели ее Оленька не заслуживает любви? Завтра прилетит домой, обнимет свою девочку и поплачет с ней. Как ей помочь? Шура вспомнила, как рыдала когда-то, обняв маму. Вспомнила даже слова, которые выкрикивала: «За что, за что? Почему, мама? Я жить без него не могу!» Вот так же завтра будет говорить, сквозь рыдания, Оля. А Шура будет гладить ее по голове и шептать ласковые, нежные слова, как шептала ей тогда мама. Но легче от этих слов не стало.

Нет, надо что-то другое. Лучше она расскажет Оле, как мучалась, страдала и плакала в этой самой комнате, только диван был другой. Точно так же не хотела жить, казалось, что незачем, что жизнь кончена и больше уже ничего не будет. Хотелось умереть, но жалко было маленькую Оленьку. И маму. И стала жить. Без всякой радости, машинально, ради дочки. А потом все прошло. Не сразу, но прошло. Не могла даже вспомнить лица человека, которого так безумно любила, из-за которого хотела умереть. Имя есть, а лица нет. Чужой, ненужный… а так страдала! Оказывается, самое-то главное, самое важное в жизни – это ее девочка, ее ребенок, ее дочка. И мама, для которой самое главное – она, Шура. А потом было счастье. Было, было. И любовь была. И у Оленьки все будет. Не может не быть. Вот что она скажет ей завтра. И заставит встать и жить дальше. Ради Ксюши, ради нее… А папа? А две бабушки и сестра? Вот сколько людей вокруг Оленьки! Любят ее и нуждаются в ней. Утром оденет Олю и отвезет на работу. Там она придет в себя, Оленька очень ответственная. Пройдет день, вечером Шура встретит ее с работы и привезет домой. И так будет делать неделю или две, пока Оля не придет в себя. Пока не поймет, что жизнь не закончилась. Пусть без радости, но продолжается, и надо жить. Надо вставать по утрам, идти на работу, заниматься с Ксюшей. Оля должна, потому что рядом ребенок.

И все наладится. Пусть Оленька ей поверит, любая боль проходит…

Над морем появилась едва заметная полоска рассвета, когда Шура пошла спать.

Утром Карлос был нежен и внимателен. Сделал Шуре свежий сок, сварил кофе. Сказал, что долго думал, чем он мог обидеть ее. Может быть, когда сделал замечание по поводу счета за телефон? Пусть она простит его, просто был раздражен, нервничал, устал… Шура заверила, что он ее ничем не обидел, не надо об этом думать.

По дороге заехали в банк, Карлос снял четыре тысячи и передал конверт Шуре. Она поблагодарила. В аэропорту поцеловал и сказал, что будет звонить. Она кивнула и пошла в зону досмотра. Самолет был полупустой, ноябрь… Шура села к окну, она уже привыкла при взлете и посадке искать глазами Сон Вери. Самолет описывал плавный круг и летел над Ареналом, над набережной. А вот весь в зелени и цветах Сон Вери. Шура прижалась лбом к стеклу. Мелькнул белый овал их дома и ярко-желтый тент на ее крыше, потом камни, маленькая бухточка, где она плавала каждое утро, и бирюзовая гладь воды. А за тем, словно делая ей прощальный подарок, самолет накренился на левый бок, перед глазами еще раз мелькнул каменистый берег и зеленое великолепие Сон Вери. Увидит ли она все это еще раз? Шура и сама не знала ответа.

Сон Вери – Алтеа

2011–2012