Читать книгу "Золотой идол Огнебога - Наталья Солнцева"

– Остается еще веревка, – добавила она. – Он заранее взял ее, значит...

– ...собирался использовать как орудие убийства, – заключил Матвей.

– Или хотел связать воров, – сказала Людмила, поворачиваясь к Петеру. – То есть нас с тобой. И отобрать идола.

– Если все так, как вы говорите... Вишняков болен! – воскликнул немец.

– Все относительно. Просто у вас – свои мотивы, у него – свои, – возразила Астра. – Мы же, по сути, ничего о нем не знаем.

– Зачем ему идол?

– А вам зачем? Посмотреть, потрогать, ощутить его флюиды. Семаргл – не обыкновенная фигурка из золота. Через идолов боги передают волшебные свойства – вы становитесь причастными к их могуществу, обретаете связь с ними.

Борецкий плеснул себе в рюмку изрядную порцию коньяка и залпом выпил.

– Догадываюсь, почему он охотился за идолом. Он поклонялся Эросу, собирал фигурки Купидонов и Амуров. Идол мог бы стать жемчужиной его коллекции. А что? Семаргл тоже с крыльями! Егор сдвинулся на этой почве. Наверное, мечтал развить в себе огненную сексуальность! — Губы Борецкого брезгливо скривились. – Мой любимый Паскаль ошибся. Люди – это среднее не между ангелами и животными, а между ангелами и демонами. Животное проявляется в них открыто, а демоническое прячет свое мерзкое лицо. Вечная проблема добра и зла. Белые и черные...

Людмила положила руки на стол, ее пальцы мелко дрожали, на щеках выступили красные пятна. Она что-то вспоминала или переживала вновь.

Петер взмахнул белесыми ресницами и перевел взгляд на Астру:

– У вас богатое воображение. Все, что вы говорили, лишь косвенно подтверждает вину Вишнякова.

– Поэтому нам пришлось устроить жестокую мистификацию...

– Зато надежно! – хлопнул кулаком по столу Борецкий. – У Вишнякова железные нервы. Его могло вывести из равновесия только нечто экстраординарное.

– Это он убил Велидара... – прошептала бывшая «русалка». – «Повторится то, что уже было...»

Борецкий ничего не понял. Астра объяснила, что имеет в виду Троицкая.

– Думаю, так и произошло, – заключила она. – У Вишнякова, Милы и Велидара – общее прошлое, а значит, и настоящее. Записка, которую молодой человек написал перед смертью и сунул в карман куртки Милы, открыла мне глаза. Она исцелила мою слепоту. «Я тоже ношу другое имя», — означает, что он и Мила уже знали друг друга раньше. Когда это могло быть? Ясно, что не в этой жизни. «Ты – княгиня, я – волхв» — так он объясняет, кем они были в прошлом. «Огненный всадник зажег в нас огонь, который мы несем в себе» — это признание в любви, в ее мистической сути, неподвластной времени. Далее в записке говорится об идоле: «Ты знаешь, я унес его с собой». Подразумевается, что Людмила знает, где могла находиться фигурка.

– В могиле... – со слезами на глазах, выдавила Троицкая. – Я и волхв, мы полюбили друг друга. Страсть вспыхнула и подчинила нас себе. Я была замужем... Воевода, брат моего мужа, обвинял меня в колдовстве, говорил, что я приворожила его своим «бесовским плясанием». Он обезумел от вожделения и ревности, убил волхва... Я позаботилась, чтобы его похоронили с подобающим ритуалом и положили с ним идола... Он знал, что мы еще встретимся и что ему опять суждено погибнуть. «Смерть трижды придет за мной, и я трижды должен покориться. Таково искупление».

– Какое искупление? За что?

– За то, что он показал мне Семаргла и провел обряд. Я хотела родить ребенка, а мой муж... в общем, он был болен и немощен. Я дала жизнь мальчику, наследнику ценой своей. Я надеялась снова встретить его...

– Волхва?

– Да. Я не знала, как это произойдет, где, думала, мы найдем друг друга в Ирии, у колодца, где растут благоухающие цветы, зреют молодильные яблоки и поют райские птицы...

– И вы опять встретились?

– Это был Велидар. И он опять покинул меня.

– «Я ухожу, ты остаешься. Так уже было», — пробормотала Астра.

– Но он приходит ко мне, время от времени я слышу его голос. «Исполни предназначенное и обретешь свободу». Он имел в виду идола. Предвидел, что фигурка попадет в руки людей, где ей не место. С идолом могут правильно обращаться только посвященные. Я должна была вернуть его Велидару.

– Поэтому вы бросили фигурку в колодец?

– Да. Я почувствовала, как мне следует поступить. – Она помолчала. – Как тогда, в клубе, – во мне все всколыхнулось, перепуталось. Страсть, отвращение, ужас... Я только теперь поняла, что «узнала» в Вишнякове... воеводу. Или Велидар подсказал мне...

Борецкий проглотил вторую порцию коньяка. У него мутилось в голове. О чем говорит эта женщина?

– Вы меня разыгрываете! – выдохнул он. – Признайтесь, что вы все это придумали.

– Можете мне не верить. Мне нечем подкрепить свои слова.

Солнце золотыми полосами падало на плитки пола, придавая им цвет остывающих углей, играло на бронзовых завитках люстры, бра и багетов. Марфа Посадница улыбалась с портрета уголками губ, ее жемчуга блестели...

– Именно записка превратила мои догадки в уверенность, – произнесла Астра. – Две последние строчки: «Знаки огня укажут на безумных. Когда увидишь меня, узнаешь искру Черного Змея...»

– И что это значит?

– Безумие могло овладеть теми, кто присвоил себе Семаргла, не умея обращаться с ним. Знаки огня... Я вспомнила, какие изображения вышиты на рубахах Виктора и Толика, и то, как они перед разжиганием костра размахивали факелами, рисуя в воздухе огненные иероглифы.

– Я научил их этому, – признался Борецкий. – Так заклинают священное пламя.

– Идол сам указал на похитителей. Оставалось как следует расспросить их. Глубоких раскопов на территории двора и парка не производилось, кроме... рытья колодцев. Я выяснила, что после окончания работ колодцы приходилось чистить. Делали это именно Виктор и Толик. Плывун и сильно бьющий ключ на дне колодца могли вымыть из-под земли вместе с глиной и песком какую-нибудь вещь, например, золотую фигурку. К моему удивлению, парни ничего не скрывали, они только умолчали про свою находку. Чтобы добыча не попалась на глаза другим строителям, ребята воспользовались естественным тайником – полостью между досками скатов крыши и резьбой. Никто бы не полез туда ни при каких обстоятельствах. Не знаю, что они собирались делать с идолом, скорее всего продать. Но только поначалу. Потом они попали в плен к Семарглу, стали его заложниками. Они до самого конца не верили, что кто-нибудь сумеет обнаружить их сокровище. А когда это произошло...

Перед ней невольно возникла жуткая картина. Идол падает в колодец, наступает секунда безвременья, глухой тишины, полной и абсолютной тьмы, всеобщего оцепенения. И в следующий миг кто-то бросается к колодцу и прыгает вниз, в черную ледяную воду в глубине, всплеск, пронзительный вскрик Людмилы... Мужчины пытаются опустить в колодец ведро, наклоняются, что-то кричат. «Все, он пошел на дно!» – «Ты его видишь?» – «Я – нет!» – «Толик! Толик!» – «Опускайте ведро!» – «Цепь выдержит?» – «Его не видно!» Сутолока, гомон, тревожные возгласы, звон ведра, скрип разматывающейся цепи...