Читать книгу "Британская разведка во времена холодной войны - Колдер Уолтон"

По мере продвижения Золотого Берега к самоуправлению МИ-5 играла важную роль в реформировании методов безопасности и ведения разведки в этой колонии. Как мы уже видели в предыдущих главах, 1948 г. был поворотным для безопасности Британской империи в контексте усиления холодной войны между Востоком и Западом. После первых бунтов в Аккре и объявления чрезвычайного положения в Малайе четыре месяца спустя министерство по делам колоний отдало распоряжение провести проверку всех полицейских подразделений в колонии. В циркуляре, разосланном всем губернаторам и комиссарам полиции на всей территории империи в августе 1948 г., министр по делам колоний Артур Крич Джонс предупреждал: «На мой взгляд, чрезвычайно важно принять все возможные меры к тому, чтобы предотвратить аналогичные события на других колониальных территориях, а есть немало доказательств того, что источники, инспирировавшие восстание в Малайе (имеющие косвенное отношение к бунтам на Золотом Берегу), ищут такие возможности в других местах»7.

Вскоре после вспышек недовольства на Золотом Берегу руководитель МИ-5 Алекс Келлар отправился в эту колонию (под вымышленным именем). Некоторые историки отмечали, что «темная личность» по имени Келлар появилась там в феврале 1948 г. и имела какое-то отношение к безопасности, но узнать что-то большее о его деятельности было невозможно. Фактически, во время своей поездки на Золотой Берег в 1948 г. Келлар помогал в проведении реформ и перестройке всей системы безопасности и разведки в колонии, приводя ее в соответствие с нуждами холодной войны. Как и во время проведения реформ в других колониях, он рекомендовал, чтобы в этой колонии было различие между полицией и разведкой. Тот факт, что в этой колонии имелась одна единая полиция, означал, по мнению МИ-5, что существующий особый отдел достаточно оснащен, чтобы вести сбор разведывательной информации, и нет необходимости создавать новую службу безопасности по модели МИ-5. После этого в особом отделе на Золотом Берегу было сформировано разведывательное подразделение, отделенное от Управления уголовных расследований регулярной полиции этой колонии. Келлар также посоветовал существенно увеличить число офицеров особого отдела и создать систему регистрации разведывательных документов в противовес полицейской системе регистрации правоохранительных документов. И снова его предложения были претворены в жизнь8.

Для осуществления контроля над этими реформами Келлар порекомендовал, чтобы МИ-5 назначила офицера, постоянно находящегося на Золотом Берегу. У МИ-5 был там офицер по вопросам обороны и безопасности во время Второй мировой войны, который руководил межведомственным «Западноафриканским разведывательным центром», но в конце войны его должность была упразднена. В 1948 г. МИ-5 ввела на Золотом Берегу новую должность – должность офицера связи по вопросам безопасности, который имел прямой доступ к колониальной администрации на самом высоком уровне, включая самого губернатора, начальника полиции, министра по делам колоний и представителей вооруженных сил в колонии. Офицер связи по вопросам безопасности также был ответственным за новый «Центральный комитет безопасности», который периодически обеспечивал губернатора разведывательными сводками. Как и на всей территории империи и стран Содружества, сотрудники МИ-5 на Золотом Берегу предоставляли двухсторонний безопасный канал связи между Лондоном и местной администрацией. Первым офицером связи по вопросам безопасности на Золотом Берегу был не кто иной, как Робин Стивенс «Оловянный Глаз» – специалист по ведению допросов в лагере 020 в годы Второй мировой войны9.

Стивенс и его преемники на посту офицера связи по вопросам безопасности посещали большинство политических митингов Нкрумы и докладывали о развитии политических событий в МИ-5 и министерство по делам колоний в Лондоне. В июне 1949 г. после посещения одного из митингов Народной партии конвента Стивенс точно предсказал, что эта партия выиграет всеобщие выборы, когда они будут назначены. Несмотря на эту точную оценку, когда мы читаем отчеты офицеров связи по вопросам безопасности с Золотого Берега, становится ясно, что они никогда по-настоящему не понимали характер племенных объединений в колонии. Они не могли, например, даже правильно написать имя Нкрумы. С учетом всего сказанного из дискуссий МИ-5 с другими департаментами Уайтхолла также становится ясно, что в МИ-5 не считали, что задача ее офицеров связи по вопросам безопасности на Золотом Берегу – «понимать» племенные объединения путем сбора информации и этнографического изучения их колониального прошлого. Они должны были сосредоточиться на выявлении и оценке угрозы коммунизма на пути движения Золотого Берега к самоуправлению в начале холодной войны. Реформы, которые инициировала МИ-5 на Золотом Берегу и других британских территориях в Африке, были резюмированы в последующем докладе разведки министерству по делам колоний: «Вслед за беспорядками на Золотом Берегу [в феврале 1948 г.] начальник зарубежного отдела МИ-5 [Келлар] недавно посетил три из четырех западноафриканских территорий. В результате его поездки в штаб-квартиру в Аккре был назначен офицер связи по вопросам безопасности для координации действий разведки в этом регионе… Генеральный директор МИ-5 в прошлом году посетил Восточную Африку и провел собрание всех сотрудников служб безопасности на восточноафриканских территориях с целью перестроить деятельность служб. В Восточной Африке (Найроби) есть офицер связи по вопросам безопасности, и сотрудник МИ-5 вскоре вылетит в Солсбери [Родезия], где он будет выполнять обязанности офицера связи по вопросам безопасности для центральноафриканских территорий и осуществлять согласованные действия с властями Союза [Южной Африки]»10.

Как уже признали многие историки, плавной передачи власти на Золотом Берегу могло бы и не произойти без тесных личных связей сэра Чарльза Ардена-Кларка с Кваме Нкрумой. Как позднее вспоминал Арден-Кларк, Нкрума был единственной реальной надеждой на стабильность, которая была у Великобритании в этой колонии («единственная собака в конуре»), так что во многих отношениях им приходилось друг с другом ладить. За сердечными личными отношениями, установившимися между ними, однако, таился поток разведывательной информации высокого уровня, которую МИ-5 предоставляла Ардену-Кларку в отношении Нкрумы и которая помогла сформировать реакцию министерства по делам колоний и британского правительства на него.

Нкрума впервые привлек к себе внимание британской разведки, когда после войны жил в Лондоне. Его имя было передано МИ-5 от ФБР, которое выявило его участие в деятельности нескольких всеафриканских групп «активистов» в Соединенных Штатах, когда он там учился. Сам Нкрума не был непосредственным объектом расследований МИ-5 на тот момент, но несколько групп антиколониальной направленности, с которыми он общался в Лондоне, находились под плотным наблюдением, и его имя появилось в поле зрения МИ-5 через них11.

Важно оценить, что МИ-5 не контролировала деятельность антиколониальных группировок в Великобритании просто потому, что они выступали на стороне «колониальной эмансипации», или «национального освобождения», или «за независимость». Как неоднократно говорилось во внутренних отчетах МИ-5, это были законные политические стремления, хотя они и были полны опасностей для Великобритании во время холодной войны. МИ-5 следила за такими группами скорее потому, что у них имелись (или были подозрения, что имеются) налаженные связи с коммунистами. Как мы уже видели, Коммунистическая партия Великобритании тоже находилась под плотным наблюдением: МИ-5 прослушивала телефоны ее офисов, перехватывала ее письменные сообщения и устанавливала «специальную аппаратуру» («жучки») в ее штаб-квартире. Эти жучки-микрофоны давали массу дипломатической информации о Нкруме и других лидерах антиколониального движения в послевоенные годы.