Читать книгу "Грустный оптимизм счастливого поколения - Геннадий Козлов"

Оборонных предприятий в Тамбове много, и нам пришлось работать в хорошем темпе. Проблема раков отодвинулась, как мне казалось, на второй план. Но не тут-то было. Примерно каждый час адъютант докладывал о ситуации, и несколько раз появлялись очень деловые озабоченные люди (специалисты по ракам) для демонстрации образцов. Однако все образцы генералом были отвергнуты из-за неудовлетворительных размеров.

В обед ситуация обострилась до предела. Достойных раков не было. Губернатор понимал, что на карту поставлена честь региона. «Раковая» бригада была усилена новыми бойцами. Все директора предприятий были предупреждены о возникшей проблеме и тоже бросили лучшие силы на ее преодоление. Оперативная деятельность по добыче раков протекала вне моего поля зрения, но отлов, видимо, шел во всех местных водоемах. Были также обследованы рынки в Тамбове и близлежащих населенных пунктах, но тоже без явных успехов. Во второй половине дня подключилась воинская часть, в которой генерал проходил службу ранее. На измученного адъютанта к вечеру было больно смотреть.

Я сначала пытался отвлечь генерала, потом просил отменить приказ. Но оказалось, что в армии этого делать категорически нельзя. Приказ непременно должен быть выполнен. И это случилось.

Вечером на вокзале нас встречала группа людей с мешками и сумками. Судя по их размерам, были изловлены и сварены все тамбовские раки. Однако экземпляров нужных размеров среди них так и не оказалось, за что адъютант получил второе серьезное порицание. В поезде генерал до полуночи чистил раков и объяснял мне, какого размера они были во время его службы в Тамбове.

Впервые с подобной особенностью генеральского менталитета я столкнулся, еще работая в Институте общей физики. Помнится, я писал о своей привычке ходить на работу пешком через Ленинские (теперь Воробьевы) горы. Так вот, однажды на моем пути в снегу застряла черная «Волга». На ней генерал-лейтенант приехал на утреннюю прогулку. Ситуация выглядела довольно комично: за рулем сидит солдат, а генерал тужится вытолкнуть машину из сугроба, что явно не соответствовало ни армейским канонам, ни его физическим возможностям.

Завидев меня, генерал велел подключиться. Я по воинскому званию был всего лишь старшим лейтенантом и просто обязан был выполнить приказ столь высокого командира.

Машину удалось раскачать, и водитель ловко вырулил на дорогу. Не успел я отряхнуться, как последовала вторая команда:

– В машину!

Она относилась именно ко мне. Я пытался вежливо уклониться.

– Ты куда идешь?

– На работу.

– Так садись, мы тебя подвезем.

– Да не нужно, я специально хожу пешком.

– Послушай, ты мне помог, и я должен тебя отблагодарить. Садись!

Дискуссия в этом ключе, наверное, продолжилась бы далее, но мое упорство стало раздражать генерала, и он приказал солдату усадить меня в машину. Солдат зашел ко мне с тыла и вкрадчиво попросил подчиниться. Я понял, что дальнейшее сопротивление бесполезно.

По дороге генерал, весьма довольный своим великодушным поступком, расспросил меня о месте работы, должности и научной тематике. Затем велел записать свой телефон и обещал оказать содействие в продвижении по службе. Не зная точно, что стоит за этими словами и какую службу он имел в виду, я искушать судьбу не стал.

Четыре года моей работы в концерне прошли в условиях совместного «проживания» в кабинете с отставным генералом Панченко Анатолием Ивановичем. Он пришел в концерн на два года раньше меня, то есть был старожилом и знал в концерне всех и вся. К моему «подселению» он отнесся очень доброжелательно, сразу окружив меня всяческой заботой.

Внешне он был мало похож на военного, тем более генерала, которые мне всегда представлялись грубоватыми бравыми молодцами. Панченко же скорее можно было принять за ученого интеллигента. Невысокий, с умном взглядом лукавых глаз, чистой речью, без нецензурных выражений. Вскоре я, однако, понял, что это первое впечатление несколько неполно. Многолетняя служба в войсках наложила и на него свой отпечаток. Это проявилось сразу, как только он снял телефонную трубку. Говорил генерал громким командным голосом, слова «есть» и «так точно» были самыми ходовыми. Шутки тоже носили сугубо армейский характер: «Разрешите разговаривать сидя?», «Разрешите бегом?», «Разрешите повесить трубку?»

Как оказалось, научная составляющая в биографии генерала тоже присутствовала. Он был кандидатом военных наук и несколько лет преподавал в Академии Генерального штаба. Благодаря своей общительности и доброжелательности он завел среди слушателей множество друзей, которые по окончании академии разъехались по всем республикам и вновь образовавшимся государствам бывшего Союза, заняв там весьма высокие посты.

Круг знакомых у него был необычно широк и простирался от руководства Генерального штаба до начальников академий, училищ и военкоматов. Это очень помогало и в работе, и в решении иных проблем, иногда столь сложных, что никто другой за них бы и не взялся. К нему постоянно обращались с просьбами о трудоустройстве, а больше всего с непростыми проблемами детей в период призыва и прохождения воинской службы. Я не слышал, чтобы он к кому-то отнесся невнимательно, поэтому, видимо, и просьбы с его стороны не встречали отказа, что обеспечивало высокую эффективность и востребованность генерала, при постоянном расширении круга его полезных знакомств.

При всем при том генерал считает себя человеком невезучим. Хотя, согласно классическому армейскому анекдоту, «лейтенант – это кличка, полковник – звание, генерал – это счастье». Проблемы и трудности у него действительно возникают нередко. Возможно, это связано с тем, что, во-первых, он одновременно ведет всякого рода дел на порядок больше, чем доступно обычному человеку, поэтому и срывов больше. А во-вторых, он, как правило, находится на острие всех проблем, возникающих на работе и в его обширном окружении. Не было, однако, случая, чтобы генерал надолго сник или опустил руки. Он всегда в гуще событий, в первых рядах преодолевает любые барьеры.

К примеру, из Москвы он организовал госпитализацию в городскую больницу неходящей матери, живущей в далекой белорусской деревне. В этой операции было задействовано несколько человек, включая представителей армии и МВД. По ходу дела все они докладывали о сложившейся обстановке и возникающих проблемах, которые решались в оперативном режиме опять же из Москвы.

Другой не менее показательный случай был с телевизионной антенной, которая некогда была установлена генералом лично на высоком еловом шесте. Во время сильного ветра шест, подгнивший от старости, сломало. Мама тут же требовательно сообщила сыну, что телевизор перестал работать, а без него какая в деревне жизнь?

Генерала известие огорчило своей безысходностью – не ехать же из-за антенны в Беларусь. Но уже через пару дней у него, на удачу, подвернулся разговор с начальником Генерального штаба Беларуси, и тот, как обычно бывает, из вежливости осведомился о жизни. Вместо адекватного ответа – «Все нормально» генерал сообщил с напускной и явно преувеличенной грустью о возникшей проблеме. Белорусскому начальнику ничего не оставалось, как пообещать помощь.