Читать книгу "Тайный мессия - Дж. Р. Лэнкфорд"

Потом она смутно увидела, как к ней направляется Джесс, переливаясь всеми когда-либо существовавшими цветами. Все в нем дышало счастьем. Ариэль хотела отправиться туда, куда отправится он, и пробыть там до конца своей жизни. Он взял ее за руку, как ребенка. Только теперь она вспомнила про священный круг. Все заняты работой, пока она тут играет в «не здесь».

Когда она присоединилась к кругу, они достигли Европы. Нависли над Трафальгарской площадью, и голуби, обезумев от дикой радости, взмыли в небо, а люди замерли – перестали идти, сидеть и обедать – и начали смотреть вверх, показывая на невидимое, хлопая в ладоши, танцуя и смеясь, хотя лондонцы обычно никогда так не поступают. Ариэль ощущала, как их обычное «я» гадает – что за одержимость их охватила. Еще секунда – и круг был уже над датским парком Тиволи. Однажды летом Ариэль побывала тут со своей школой. Жонглеры перестали жонглировать, оркестры перестали играть, актеры прервали выступления, когда круг пронесся у них над головой.

Потом были норвежские фьорды, и люди остановились у статуй парка Вигеланда и устремили взгляды вверх, бросив разговоры о погоде, а потом, что было для них совершенно нехарактерно, стали заключать в объятия незнакомцев.

Над Гренландией Ариэль услышала, как эскимосы говорят по-эскимосски о счастье, которое их внезапно посетило.

Очутившись потом над Атлантикой, направляясь к Америке, Ариэль обнаружила, что может нацелиться на любое выбранное место. Она выбрала Нью-Йорк, и ее обычному «я» захотелось заплакать из-за царящего здесь огромного страха.

А потом, ни с того ни с сего, Ариэль почувствовала, как ее нездешнее «я» сообщило ее обычному «я», что звуки в небе над Удугу прекратились.

Глава 35

Дети остались в траве по периметру взлетной полосы, не приближаясь к вертолетам. Бахари Махфуру стоял рядом с Кевином ван дер Линденом, южноафриканцем, глядя на детей, а из вертолетов высаживались войска – невинность и мощь лицом к лицу.

– Мы не должны входить в деревню без объяснений, – сказал Махфуру.

– Ну, они с сабого начала никогда ваб не доверяли, и я уже иб не нравлюсь. И кто будет объяснять?

Феликс всеми силами старался скрыть тревогу.

– Я объясню. Просто скажите, что я должен говорить.

– А вас они вообще не знают, – сказал Кевин.

Фабини не оставалось ничего другого, кроме как следовать своим инстинктам.

– Да, но моя дочь уже там. Я уверен, деревня ее любит. Все ее любят.

Оба его спутника, широко раскрыв глаза, повернулись к нему:

– Ваша дочь?

Феликс превратился в раздраженного отца и ткнул пальцем в газету в своей руке:

– Она услышала про эту чушь насчет Христа и сбежала из школы!

– Вот богань! Бедный bliksem, – высказался Кевин. – Ваб надо вытащить ее оттуда.

У Феликса не было времени выяснять, что значит «богань», или гадать, что такое bliksem.

– Да. Скажите мне, что передать, и я заодно подготовлю вам дорогу.

Кевин повернулся и помахал солдатам, которые, увидев сигнал, уселись на взлетной полосе и начали переговариваться. Очевидно почувствовав, что атмосфера изменилась, голубые обезьянки появились из джунглей по другую сторону полосы и осторожно приблизились, исследуя огромные металлические птицы, которых никогда раньше не видели.

– Объясните, что мы не хотим нагонять на них панику, – сказал Махфуру, – но мистер ван дер Линден из Всемирной организации здравоохранения. Он убежден, что в Удугу появилось опасное заболевание, и мы явились, чтобы спасти жителей. Им нужно сейчас же покинуть деревню и переселиться. Мы объясним детали, когда они прибудут на место назначения.

– Это правда? – спросил Феликс, притворившись удивленным. – Я должен беспокоиться о дочери?

Кевин взмахнул руками:

– Ну… Ну… Это и бравда, и небравда, ясно? Бравда и нет. Не бесбокойтесь, бросто сделайте это.

Феликс кивнул и приблизился к детям. Видя, что он улыбается, они побежали к нему, взяли его за руки и повели к Удугу.

Ее отец здесь! Ариэль, почти достигнув Нью-Йорка, широко распахнула глаза. И снова она издалека устремилась в свое тело, вскочила на ноги и побежала к взлетной полосе. Она еще не полностью вернулась к своему нормальному «я», и ей было легко избежать змей. Они скользили, а она бежала через увядшую от засухи зелень джунглей, которая все равно была зеленей, чем любая растительность дома.

Спустя несколько мгновений она добралась до тропы, и папа при виде нее бросил свою сумку. Ариэль побежала изо всех сил и прыгнула в его объятия:

– Папа, прости, пожалуйста, прости, пожалуйста, прости меня! И я больше не беременна! Господибожемой, поверить не могу, что ты здесь!

Он обнял ее, шепча:

– Ш-ш, тише, тише, все в порядке. Я здесь, Ариэль. Все хорошо!

Она выпустила его и снова встала на ноги.

– Но мы по уши в экскрементах, пап.

– Знаю.

Ариэль схватила его за руку и потащила за собой.

Они почти бегом добрались до владений Бабу. Священный круг не распался, в нем не хватало только ее.

– Давай, папа, ты должен сесть вместе с нами.

– Нет, Ариэль, я…

– Ну же, папа, – настаивала она. – Доверься мне.

– Нет-нет. Кое-что происходит. Где вождь?

Ариэль показала на Бабу, который открыл глаза.

– Они явились за всеми вами! – крикнул Феликс.

Рядом с Бабу отрыл глаза мальчик, и Фабини чуть не упал.

Разве он не видел эти глаза в течение десяти лет на берегах итальянского озера Маджоре? Разве не видел эти волосы? Разве не обнимал этого мальчика тысячи раз?

– Господи боже! Это ты, Джесс!

Джесс встал и, обойдя жителей, которые теперь тоже открывали глаза, подошел к Феликсу. Они обнялись.

– Но ты же мертв! Тебя не может быть здесь! – пробормотал Феликс.

– Не-а, он не мертв, – сказала Ариэль, хлопая в ладоши. – Это он, собственной персоной.

– Я не верю своим глазам! Феликс Росси? – сказала какая-то женщина.

Феликс и Джесс выпустили друг друга, и Фабини заключил в объятия Мэгги.

– Мэгги, если ты никогда меня не простишь, я не буду тебя винить. Я был полным идиотом!

Женщина засмеялась:

– Это точно!

Сделав шаг назад, она внимательно всмотрелась в него.

Тут рядом оказался Зак, протянув руку, чтобы обменяться с Феликсом рукопожатием: