Читать книгу "Глаза Клеопатры - Наталья Миронова"

— Я нарыл убойный компромат на Чечеткина. Ему конец.

— Что значит «ему конец»? — встревожилась Нина. — Что ты собираешься делать?

— Не волнуйся, убивать его я не собираюсь. Без меня охотники найдутся. Да не пугайся ты так! — воскликнул Никита, заглянув ей в лицо. — Меня просто поражает, как ты за него вступаешься.

— Он все-таки человек, — строго сказала Нина. — Глубоко несчастный человек.

Никита задумался.

— Извини, мне его не жалко. Если бы ты только знала, что мне удалось раскопать… Я тебе потом расскажу. Сейчас главное — дождаться, чтобы он сам ко мне пришел. Но он придет, ты не волнуйся. Нутром чую, придет.

Ждать пришлось недолго. Чечеткин объявился на той же неделе, в пятницу. Позвонил ближе к концу дня и сказал, что надо бы переговорить. Никита как ни в чем не бывало пригласил его зайти «хоть сейчас». Видимо, Чечеткин был где-то поблизости, потому что появился буквально через десять минут. Но у Никиты уже все было готово к визиту. Он предложил протокольный кофе, а когда гость отказался, попросил секретаршу ни с кем его не соединять.

— Шикарно выглядишь, — начал Чечеткин.

Никита не смог бы с чистой совестью вернуть ему комплимент: сам Чечеткин выглядел неважнецки. Треволнения последних месяцев не пошли на пользу «номенклатурному хряку». Вальяжная полнота сменилась одутловатостью, он обрюзг, кожа повисла ниже щек бульдожьими брылами.

Никита представил его себе рядом с субтильным Щегольковым и мысленно плюнул.

— Я был в Литве, — сказал он единственное, что можно было сказать. — Позагорал немного. Неделю назад вернулся.

— Тут вот какое дело… — Чечеткин сделал долгую паузу. — Надо бы кое-что за бугор перегнать… по твоим каналам. Схему я продумал, не беспокойся, но сумма немалая, придется траншами.

— Боюсь, я ничем не смогу помочь, — с ходу отказался Никита. — У меня тут не водокачка.

— Да брось, говорю же, схему я продумал. Не будь чистюлей. Я тебе давно говорил: если б не твое чистоплюйство, мы бы с тобой могли такие дела проворачивать…

Он еще что-то нудил, но Никита перестал слушать. Ему была ненавистна эта сохранившаяся еще с советских времен начальственная манера «тыкать» всем вокруг. Считалось, что это идет от партийной традиции: дескать, все коммунисты друг другу товарищи и братья. Но в ответ на свое «ты» партийные боссы почему-то ждали от окружающих почтительного «вы».

— Хочу вам кое-что показать, Валерий Иванович. — Никита достал и положил на стол между собой и гостем заранее заготовленную папку. — У вас ведь есть «окно» на Гусиновской таможне?

— Тебе надо что-то растаможить? — оживился Чечеткин.

— Да нет, я давно уже ввожу свой товар по белой схеме.

— А зря. Зря. Я тебе давно говорил…

— Да, я помню. Вы говорили. По моим подсчетам, с девяносто второго года вы прокачали «вчерную» через Гусиновскую таможню товаров на десять миллиардов «зеленых». Может, больше, но уж никак не меньше. И из этих десяти «зеленых» миллиардов ваша личная доля — миллиарда полтора-два.

Чечеткин побагровел густым буроватым оттенком.

— Ты что, башли мои считаешь?

Никита тоже решил перейти на «ты».

— Нет, деньги твои мне не нужны, на них можно здорово погореть. Оставим это. Поговорим лучше о банке «Капитальный».

— Нет такого банка! — Чечеткин заерзал в кресле. — «Капитальный» сгорел в дефолте, как все остальные. К чему весь этот базар?

— Нет, Валерий Иваныч, не скажи. Не как все остальные. — Никита открыл папку и вынул несколько листов. — В марте девяносто восьмого — в марте, заметь, а не в июле и не в августе — ты взял в «Капитальном» заем, примерно равный всем его резервам. Банк буквально висел в воздухе, но продолжал исправно принимать у стариков вклады «на гроб».

— Ты что, копаешь под меня? — Глаза у Чечеткина вылезли из орбит, белки налились кровью. — Ты… сопляк! Твои партнеры в курсе, что ты под меня копаешь? — Не дожидаясь ответа, он схватил со стола стакан воды, который предупредительно налил ему Никита, и выпил залпом. — «Капитальный» принадлежал мне. Я с ним делал что хотел.

— Ты мог бы изъять свою долю уставного капитала и прикрыть лавочку, но предпочел оформить заем.

— Ну и что? Все так делали. Все знали про дефолт.

— Но только в «Капитальном» его номинальный директор застрелился. И потом, когда все улеглось, другие банки стали возвращать долги вкладчикам, а «Капитальный» сгинул без следа. Ладно, это дело давнее. А вот история посвежее — «Капиталстрой». Любишь ты слово «капитал»! Пайщики остались без квартир и без денег.

— Я тут ни при чем, — решительно отмел обвинение Чечеткин. — Руководство компании скрылось за границей, прихватив все деньги.

— А вот эти бумаги говорят, что деньги скрылись за границей гораздо раньше, чем руководство компании. И лежат они на твоих счетах. Но это тоже уже история. Вот совсем свежее дело: Васильевский ГОК. Это ведь ты его перекупил втихую, а за каким хреном, спрашивается? Жаба душит? Купил и тут же перепродал. Но тут ты маху дал, Валерий Иваныч. Комбинат ты перехватил у Голощапова, а Голощапов — это тебе не старушки с вкладами «на гроб».

— Ты ничего не докажешь! — прохрипел Чечеткин.

— Доказательства косвенные, — с готовностью согласился Никита, продолжая перебирать бумаги, — хотя вот этой маленькой платежкой я, например, горжусь. Явный прокол — оставлять такие улики. Ну да не в этом суть. Голощапов в улики вникать не станет. Он тебя в асфальт закатает без всяких улик. Стоит слить ему эту информацию…

— Ты… фильтруй базар. — Чечеткин, всегда ходивший в строгом деловом костюме, ослабил узел галстука. — Чего тебе надо?

— Мне? — Никита сделал театральную паузу. — Ну, если бы мы жили в идеальном мире, я оставил бы тебя на часок в закрытом помещении наедине с вкладчиками банка «Капитальный» и пайщиками «Капиталстроя». Но мы живем в реальном мире, и я предлагаю тебе уехать. Заигрался ты, Валерий Иваныч. У меня тут, — Никита поднял папку и выразительно взвесил ее на ладони, — много, очень много разного. Да не дергайся ты, это все копии. На, можешь почитать на досуге. Только не затягивай. Часики твои тикают.

— Ах ты ж гад! — От возбуждения Чечеткин начал брызгать слюной. — Я ж тебя пригрел как родного, а ты… Да где б ты сейчас был, если б не я? На понт берешь, сволочь?

— Тихо, тихо, тебе волноваться вредно. Ты ж только что из больницы, хочешь опять загреметь? Я тебе дельный совет даю: рви когти, пока не поздно. По моим скромным подсчетам, ты не миллионер, ты мультимиллионер. — Никита даже не подозревал, что те же самые слова Нина когда-то бросила Маклакову. — Начальство послало тебе «черную метку», ты уже обокрал всех, кого мог, и ловить тебе здесь больше нечего.

— Это мы еще поглядим… — перебил его Чечеткин. — Скотина… Свинья неблагодарная…