Читать книгу "Стрелок "Черной скалы" - Сергей Ким"

– Может, ходовые огни? – ноктовизор капитана был похуже, чем мой, и видно в нём было не так чётко.

– Не-а, ходовые я вижу. Но их мало… Короче, неплохо так их потрепало…

И даже буковки на корме побило…

От гордого названия «Arctic Sunrise» – «Арктический рассвет» – осталось лишь «r…un». Уж не знаю, что там у них произошло, но на корме у них явно не всё в порядке…

Часть ходовых огней корабля не горели, прожектора и иллюминаторы не светились, не говоря уже о том, что никакого движения на палубах корабля не наблюдалось.

«r…un». «Run».

«Беги». Очень символично.

А шторм ли всему этому виной?..

Мы подошли к идущему ровным малым ходом рефрижератору на расстояние нескольких сотен метров… И поняли, что дело явно нечисто.

Кто-то успел врезать по «Арктику» ещё до нас.

Борт был в нескольких местах пробит попаданиями то ли гранат, то ли снарядов. Та же корма, к примеру, была практически начисто разворочена. Кое-где виднелись следы пожаров…

– Пираты? – предположил Мао, держа корабль под прицелом своей «эмки», увенчанной трубой глушителя и ночным прицелом.

О’кей, пусть будут пираты. Вот только пираты, насколько мне известно, не слишком любят пользоваться слишком уж тяжёлым вооружением типа станковых гранатомётов или крупнокалиберных пушек. Им больше по душе крупнокалиберные пулемёты и малокалиберные автопушки.

На «Арктике» имелись и такие следы попадания, но их было немного. Да, пусть ночь, пусть скверная зеленоватая картинка ноктовизоров… Но если знаешь, что должен видеть и не находишь этого, – такое по меньшей мере странно.

Из ещё одной странности – на носу корабля обнаружилась небольшая вертолётная площадка, ранее замаскированная под скопище нехарактерных для рефрижератора контейнеров на палубе. Как я это понял? А из-за того, что там стоял небольшой лёгкий вертолёт.

Странно… Корабль весь покорёженный, а хрупкая вертушка цела…

– Приготовились.

Мы приблизились к кораблю поближе, и я взял со дна лодки тяжёлый пневматический гарпуномёт. Хлопок – и тяжёлая зазубренная стрела, разматывая за собой тонкий прочный трос, намертво врезалась в борт идущего «Арктика».

Подошли вплотную, смотали излишки троса, более-менее зафиксировали лодку. Датч заглушил мотор и взял бухту с крюком.

«Санрайз» кораблём был не слишком крупным – не танкер и не лихтеровоз, так что высота борта у него была всего метров пять.

Здоровяк раскрутил «кошку» и зашвырнул её наверх, зацепившись за ограждение палубы. Зафиксировал, подёргал, проверяя надёжность фиксации.

Я закинул «томмиган» за спину и начал карабкаться наверх.

Раз – и мягкие подошвы «джанглов» коснулись палубы. Быстро перебежал, нашёл укрытие около рубки, огляделся по сторонам, достал пистолеты с глушителями…

– Чисто, – тихо произнёс я в усик рации.

Из-за борта показалась почти анекдотично размалёванная чёрными полосами рожа Датча, держащего в одной руке револьвер. Здоровяк огляделся по сторонам, одним махом перемахнул на палубу и занял позицию напротив меня. Взял под контроль другой сектор пространства, достав второй револьвер.

Последним поднялся Мао, настороженно поводящий из стороны в сторону стволом винтовки.

Обменялись несколькими быстрыми жестами, заняли позицию около входа в рубку.

Хорошая всё-таки штука – беглый анабэшный компьютерщик. Для такого достать планы какого-то там рефрижератора – легче лёгкого…

А с планами корабля и план штурма составлять несложно. Всё по революционным заветам – захватывать почту, мосты и телеграф… То есть с поправкой на конкретные условия – установить контроль над ходовой рубкой, радиорубкой и машинным отделением и ни в коем случае не шуметь на начальном этапе операции…

Мао встал с одной стороны двери, Датч – с другой, я – прямо перед ней, держа «матчи» перед собой. Правая рука вытянута, левая прижата к груди, корпус повёрнут боком.

Здоровяк взялся за рукоять люка, китаец показал три пальца, затем два пальца, потом один… Сжатый кулак!

Пошёл!

Дверь распахивается, я влетаю внутрь. Фронт – чисто, левый фланг – чисто. Укрываюсь за углом, беру на прицел лестницу.

Внутрь влетает Датч, следом Мао.

Здоровяк в два громадных шага преодолевает лестничный пролёт, останавливается на площадке, прижимается к стене, берёт на прицел верхний пролёт. Темно, ни один фонарь не горит. Странно… Без ночного видения-то и убиться в таких потёмках недолго…

Мимо проносится Мао. Отмашка, я бегу следом.

А вот и вход в рубку. Люк слегка приоткрыт, но ожидаемой полосы света из него в коридор почему-то не падает. Любят интимный полумрак? Ну-ну…

Схема открытия та же – Датч открывает, Мао прикрывает, я вхожу.

Три… два… один… Пошёл!

Влетаю внутрь, нога скользит на чём-то мокром, но глаза уже вычленяют три силуэта – двое справа, один по центру.

Сухо щёлкают «матчи», пули с влажными шлепками входят в плоть.

– Чисто, – произношу я… И на мгновение элементарно теряюсь, когда понимаю, что в нос мне шибает тошнотворный запах смерти.

И это не эвфемизм – у смерти есть свой запах.

Человеческая плоть – то же мясо, которое в тепле стремительно протухает. А если в деле поучаствовали ещё и пули или осколки, то человека обычно выпотрашивает. А что внутри потрохов? Правильно, ничего аппетитного.

Я непроизвольно прижал к носу тёплый пластик «матча», чтобы запах оружейной смазки и горелого пороха хоть немного перебивал витающий в рубке «Арктика» смрад.

Датч осторожно заходит внутрь и тоже замирает на месте.

– Всё уже украдено, – произношу я, оглядываясь по сторонам. – До нас.

Потёки и на стенах, и даже на потолке. Пол в рубке буквально залит… Ну, явно не кетчупом или горчицей. И пусть в неровном зеленоватом свете ночного видения не видно всего, но что не видят глаза, то додумает мозг.

Сидящий перед штурвалом человек явно умер не от моих пуль. Прибитые к подлокотникам запястья рук – тому подтверждение, как и вырезанная нижняя челюсть.

Ещё один мертвец подвешен на проходящей под потолком трубе. И ноги его касаются пола, так что это явно не он сам решил тут повеситься на ночь глядя.

Это если не брать во внимание выколотые глаза и воткнутый в разрезанный почти до ушей рот вырванный из стены динамик от интеркома.

Последний труп стоит прямо передо мной около… фиг знает, как называются эти иллюминаторы. Фронтальные, ветровые – не суть важно.

Две дыры в спине мертвеца от пуль сорок пятого калибра, думаю, его сейчас мало волнуют, потому как внутренности трупа прибиты по всей передней стене рубки, а сам он насажен на воткнутый в пол металлический штырь.