Читать книгу "Влюбленный опекун - Лаура Кинсейл"

– Вот и хорошо, – равнодушно сказал Гриф. – В таком случае, надеюсь, ты не очень огорчишься, если я попрошу мистера Тейлора назначить вместо себя другого опекуна.

Благодаря Тейлору Тесс ожидала этого, однако она не знала, чем ее муж обоснует свое решение.

– Конечно, нет, – смиренно сказала она, хотя это было ложью.

Заложив руки за спину, Гриф сделал несколько нетерпеливых шагов, а Тесс наблюдала за ним уголком глаза. Он вовсе не показался ей тем, кто долго находился в спящем состоянии, и скорее был похож на человека, который давно не спал. Его лицо и движения были крайне напряженными.

– Я также хочу передать Ашленд доверительному собственнику, оставив его в твоем и мальчика распоряжении. Если ты знаешь человека, которого хотела бы иметь в качестве опекуна, то назови мне его прямо сейчас.

Это уже похоже на сжигание всех мостов, подумала Тесс и молча кивнула.

– Так ты имеешь в виду кого-нибудь?

Наступила продолжительная тишина. Тесс упорно боролась с пеленой, застилавшей ей глаза. Она уже смирилась со своим положением, однако все еше лелеяла слабую надежду, что Гриф изменит свое решение.

– Что ж, это все, что я хотел сказать.

Прозвучавшие слова были лишены каких-либо эмоций, и Тесс поняла, что это конец. Она на мгновение подняла глаза, но Гриф уже отвернулся к открытому окну.

– Впрочем, нет, не все. – Он устремил взгляд на подоконник. – Я хотел поблагодарить тебя за твое...

Голос Грифа внезапно сорвался, и он даже не попытался закончить предложение.

Сердце Тесс мучительно сжалось. Выдержав паузу, она спросила:

– Если я правильно поняла, ты хочешь покинуть Ашленд?

Гриф кивнул.

– И куда ты направляешься?

Он пожал плечами:

– Это не имеет значения. Думаю, вернусь на корабль.

– Тебе не понравилось в Ашленде?

– Нет.

Тесс почувствовала, что ее сердце забилось быстрее.

– Может быть, тебе будет лучше здесь?

Плечи маркиза напряглись под черным сюртуком, и он слегка повернул голову.

– Ни в коем случае.

– Неужели ты так сильно ненавидишь меня? – произнесла Тесс почти шепотом.

Гриф резко отвернулся к окну.

– Напротив, я не испытываю ненависти к тебе.

Спасибо хоть за это. Тесс в раздумье посмотрела на прямую линию его спины.

– Ты не думаешь, что мы могли бы стать семьей... когда-нибудь?

Вопрос остался без ответа.

– Понимаю, я ужасно глупая женщина. – Голос Тесс слегка дрожал. – Но я хотела бы знать, как мне следует вести себя, чтобы понравиться тебе.

– Послушай, Тесс...

– И... может быть, ты хочешь увидеть своего сына? – неожиданно сказала она.

Гриф не ответил. Он по-прежнему смотрел в окно, и Тесс не видела его лица. Приняв его молчание за согласие, она встала и, пройдя из гостиной в детскую, закрыла за собой дверь.

Услышав щелчок, Гриф поспешно отвернулся от окна. Небольшая передышка была ниспослана ему Богом: если бы Тесс задержалась здесь еще хоть на мгновение, он, вероятно, бросился бы вниз по лестнице, поскольку дольше оставаться наедине с ней ему казалось невыносимым. Ему и теперь хотелось уйти, но ноги его не слушались, и он стоял как вкопанный, с тоской взирая на дверь. Так умирающий смотрит на храм, добраться до которого не в состоянии...

Семья. Эта мысль постоянно терзала его. Он хорошо выучил урок, преподанный ему жизнью: только в одиночестве его спасение. Любовь подобна пению сирены, манящему в чарующую гладь, под которой скрываются беспощадные рифы. Вот почему он должен уйти...

Однако, когда Тесс появилась в двери с небольшим свертком, у него даже не нашлось сил отвернуться.

Тесс вернулась на кушетку, и Гриф увидел, что она смущена и старается спрятать в белых кружевах две маленькие ручки, которые тянутся к ее лицу. Дешевый трюк, со злостью подумал он. Игра на чувствах – это последнее дело. Он попытался не реагировать на эту сцену и даже почти преуспел в этом.

И тут что-то яркое впорхнуло в открытое окно и стремительно пронеслось мимо его плеча. Маленький попугай, сделав круг по комнате, уселся на голову Тесс, а затем, спрыгнув на ее плечо и наклонив голову, стал разглядывать ребенка.

– О Боже! – Тесс вздрогнула, видимо, напуганная внезапным появлением попугая, и птица, расправив изумрудные крылья, попыталась взлететь. Однако ее коготь запутался в сетке, покрывавшей густые волосы хозяйки. – Исидора! – взмолилась Тесс, когда половина ее прически рассыпалась и волосы упали на плечо. Ребенок тут же поднял крик, и попугай захлопал крыльями, пытаясь вырваться из ловушки.

Поспешно вскочив, Тесс сделала несколько шагов, и Гриф внезапно обнаружил, что ребенок оказался у него на руках. Схватив попугая, Тесс горестно запричитала:

– Глупая птица! Ну как ты могла! Ты испортила всю мою прическу!

Исидора ответила гортанным криком, и Тесс топнула ногой; из глаз ее покатились крупные слезы. Несколько секунд она молча распутывала сетку, и наконец птичка вылетела на свободу.

Снова сделав круг по комнате, попугай опустился на плечо Грифа, а Тесс плюхнулась на кушетку и прижала сжатый кулак ко рту. Ее волосы распустились, губы приоткрылись, как у расстроенного ребенка...

В этой суматохе Гриф, стоя с орущим свертком в руках, растерянно наблюдал за сидевшей перед ним в крайнем смятении Тесс, а зеленый попугай настойчиво щипал его за ухо.

Наконец он закрыл глаза. Что-то внутри его напряглось до предела, и вдруг он заплакал.

Казалось, слезы появлялись сами собой; они просто текли из невидимого источника накопившихся страданий. Его дыхание участилось и стало прерывистым. Он в отчаянии посмотрел в потолок. Его выбор был сделан, и он ничего больше не просил от жизни, как только позволить ему оставаться в одиночестве. Однако его невольные слезы отчетливо свидетельствовали о безмолвном откровении, которое снизошло на него. Да, так и есть, он поступает неправильно, и от этого все происходит совсем не так, как он рассчитывал.

– Дорогой! – Тесс с тревогой посмотрела на Грифа. – Позволь мне взять у тебя малыша... сейчас, сейчас... Только не надо плакать, пожалуйста, не надо... – Она осторожно взяла ребенка на руки и устремилась с ним в другую комнату, но у двери оглянулась. – Пожалуйста, присядь, не уходи. Я вернусь через секунду...

Оставшись стоять, Гриф смотрел на камин, на окно, на мягкий диван и прислушивался к затихающим крикам ребенка. Его сын. Неужели возможно, что в его безнадежно пустой жизни могут появиться сын, жена... А еще этот назойливый зеленый попугай, который продолжал настойчиво щипать его ухо. Неужели в мире все еще существуют смех, красота и прочие прелести жизни и он может видеть и слышать все это...