Читать книгу "Кремль 2222. Транспортное кольцо - Владислав Выставной"

– Если не можешь подавить бунт – надо его возглавить… – сам себе проговорил Книжник, пробиваясь к «чинуку» под номером «девять». На этот раз небольшие размеры «бага» были в его пользу, позволяя прошмыгнуть среди громадных металлических лап гигантов. Главное – не попасть под удар одной из таких конечностей, после которого можно попросту не подняться.

Приблизиться к девятке было непросто. Биоробот вел себя, как взбесившийся нео в пылу схватки. Даже движения стали похожи – видимо, инстинкты мута полностью подавили сдерживающие рамки электроники. Девятого не смущало подавляющее превосходство врагов, он не защищался – он сам бросался на более крупных «рексов» и «маунтинов». И, похоже, все био на этом поле желали поквитаться с наглецом.

Книжник и сам едва не попал под его удар: едва он проник в тесное пространство, обороняемое Девятым, как тот бешено бросился на него и наверняка с ходу смял бы, если б не поспешный ментальный приказ Книжника остановиться.

Созданная им сеть, к счастью, все еще работала. Девятый замер за секунду, и «баг», используя магнитные захваты, взлетел на башню.

– Ходу, Девятый, ходу! – заорал Книжник.

Это было лишнее – «чинук» уже принял мысленный приказ и приступил к его исполнению. Мозг нео под толстой броней бунтовал, так как приказ противоречил основному инстинкту воина – нападать и убивать. Но власть в руках того, кто проворачивает командный ключ у тебя в мозгу. Прорвав окружение и оттолкнув бортом клацнувшего гидравлическими челюстями «раптора», Девятый ударился в бега.

Конечно, целью было не просто удрать с ипподрома – это было бы слишком просто. Замысел состоял в другом.

Книжник стремительно обернулся:

– Ну же! Ну!!!

Огласив пространство злобным ревом, следом за ними бросился изрядно помятый «рекс». Надо думать, у него накопились претензии к Девятому. Так же как и у всех тех, что рванули в погоню следом.

Дальше сработал стадный инстинкт. Спасибо Сержанту, прочистившему биороботам пыльные мозги – основная масса металлических монстров быстро утекала с ипподрома, как крысы вслед за гаммельнским Крысоловом. На месте оставался только «титан» и несколько поврежденных сородичами и убитых Зигфридом железных особей.

Когда «чинук» направлялся к пролому в трибунах, взгляду Книжника предстала леденящая душу картина. На трибунах застыли десятки неподвижных фигур, замотанных в выцветшее рваное тряпье. Они не смотрели в сторону толпы уходящих био. Они смотрели в центр – на громаду «титана».

Братья Судного дня ждали прихода Очищающего света.

* * *

Сержанту, наконец, удалось подняться. Он смотрел вслед стремительно удалявшимся био. План рассыпался на глазах. Настоящего взрыва не выйдет.

Но подрыв запала уже не остановить.

Рванет заряд, установленный в «титане». Этого мало, слишком мало.

Недостаточно, чтобы выполнить приказ. Но хватит, чтобы убить его самого.

– Приказ должен быть исполнен… Исполнить приказ… Долг… Во имя страны…

Какой страны? Он не мог вспомнить.

Что это такое – твоя страна?

Место, где ты родился. Место, где твой дом. Место, где ты вырос.

Там остались близкие. Там осталась любовь.

Любовь.

Прикосновение. Платье развевается на ветру. Залив, прибой, соленые брызги. Закат.

Ее голос, ее смех.

Ее руки, губы, глаза…

Он вспомнил.

И мозг пронзило ужасом.

Подскочив, словно пронзенный судорогой, «мангуст» закрутился на месте, заметался, колотясь в глухой борт «титана».

– А-а… – захрипел искусственный голос. – Не хочу… Не хочу, чтобы так! К черту приказ! Я хочу жить! Жить!

Яркими вспышками стремительно возвращались воспоминания, и Сержант вдруг осознал себя тем, кем был до того, как оказался в этом железном теле. Он вспомнил главное – свое имя. То самое, что подарили ему отец и мать.

И новый, почти человеческий голос сказал:

– Меня зовут…

Свет тысячи солнц заставил его замолчать.

Эпилог

Книжник не спешил открывать глаза.

Последнее, что он видел, – вспышка ядерного взрыва, сверкнувшего за спиной, но осветившего все небо. Он знал, что взрыв этот в сотни раз слабее того, что мог получиться, будь «скрытая бомба» в сборе. Но и этого хватило, чтобы его смело с башни «чинука» и отрубило сознание.

Поэтому он боялся. Боялся очнуться калекой или увидеть то, что стало с этим миром после той вспышки.

– Хватит притворяться, – раздался голос, от которого разом потеплело на душе. – Я же вижу, что ты проснулся.

Книжник открыл глаза. Хельга сидела на краю кровати, и прохладная ладонь гладила его по щеке. О да – у него снова была щека, и, подняв руку, он с наслаждением пошевелил пальцами – своими собственными, а не жуткими железными обрубками.

– Все живы? – непослушным языком выговорил он.

– Все, – улыбнулась Хельга. – Мы успели укрыться в подвале. Зигфрид нашел такое укрытие, что мы даже не особо облучились при вспышке…

– А взрыв?.. – он запнулся, представив себе самое страшное.

Хотя, если бы случилось самое страшное, могла ли произойти эта встреча?

– Каковы последствия?

– На месте ипподрома – выжженная земля и большая воронка по центру, – усмехнулась Хельга. – Я туда не ходила, но так говорят. Взрыв был сильный, однако не особо разрушительный. Три-Три говорит, это всего лишь взрыватель – самой бомбы-то не было…

– Да, да…

– Это благодаря тебе, – Хельга склонилась и поцеловала его.

– Нет, – Книжник покачал головой. – Это благодаря всем нам. Потому что самое лучшее, что с нами могло случиться, – это то, что мы есть друг у друга…

Он попытался подняться, но остановила резкая боль в спине. Хельга погрозила ему пальцем:

– Три-Три сказал, чтобы ты пока полежал. После разъединения с био потребуется восстановление.

– Сколько?

– Неделя.

Не раздумывая, семинарист превозмог боль и сел на краю кровати:

– Где мы?

– В Форте.

– Мне нужно к князю!

– Ты забыл, что изгнан из Кремля?

– Это не важно. Я должен рассказать нашим про транспортный узел, про все, что скрывают от людей маркитанты. Нужно торопиться, пока они не переместили склады или не укрепили оборону! Это же колоссальные ресурсы, это сила, власть!

– Ты все успеешь! Но после…

– Как ты не понимаешь? – Книжник со стоном вскочил, шатаясь, подошел к стене, прижался лбом к холодному камню. – То, что мы уцелели, – великое чудо. Это второй шанс! И нельзя его разменивать по мелочам…