Читать книгу "Кавказская слава - Владимир Соболь"

— Как храбрый офицер, он согласен рискнуть, — попытался было Новицкий защитить незнакомого ему пехотинца.

— Офицер должен быть не только храбр, но еще и умен. Грудью пули ловить дело нехитрое. Ты что думаешь — я в этих местах еще с Зубовым капитаном артиллерийским ходил. Под Прейсиш-Эйлау пушки поставил против Даву, а лошадей в тыл отправил, чтобы поняли все: мы с этого места ни шагу. При Бородине уже генерал-лейтенантом водил гренадер в штыковую отбивать батарею Раевского.

Сергей понял, что подслушанный у костра разговор все-таки зацепил Ермолова хотя бы отчасти.

— Я знаю, Алексей Петрович, и все в корпусе…

— Тихо ты! — прикрикнул Ермолов. — Ни ты, ни ругатель этот главное пока в толк не возьмете: чем выше чин, тем более ума надобно, а не пыла. Это поручик двадцатилетний шпажкой взмахнул — ребята, за мной! И крест впереди: либо Георгиевский в петлице, либо деревянный уже над могилой. А мне каково решаться? Ну пошлю я завтра людей на гору, пощелкают разбойники из-под стволов половину, и как же быть дальше? Отступать в Тарки? Они нас уже не отпустят. Десятая часть вернется, и то уже хорошо. А после такой победы к ним еще столько же налетит. И все они, между прочим, навалятся на Мадатова. У него сил и вовсе совсем ничего. Татары, как услышат о нашей неудаче, сразу уйдут. Останется князь с двумя пехотными батальонами. Да их эдакой массой как ежей просто раздавят. И все, считай, Кавказ потеряли. Этот носатый роту положит, сам на завале останется — он герой. А командующему как перед государем оправдываться?! Да что перед государем, тут перед собой выйдешь кругом виноватый. Ладно, иди к своему напарнику, а я еще похожу. Может быть, где что-нибудь другое услышу…

V

Вернувшись на место, Новицкий удивился, не застав там Атарщикова. Костер совсем уже догорал, синие язычки перебегали между угольями, за пустым навесом в темноте всхрапывали лошади. Сергей поломал на колене несколько сучьев, запасенных Семеном, тщательно уложил, раздул пламя. Когда огонь ожил, зашевелился, Новицкий разглядел в неверном свете скатанные коврики, которые казак, уходя, подсунул под нижнюю кромку укрытия. Подумал — раскатать свой и снова улечься, но, приглядевшись, заметил, как сочится водой сооруженная наспех крыша. Отошел к кустам и, как Атарщиков вечером, посек кинжалом десятка полтора прутьев, уже сильно оголившихся к холодам, но еще способных укрыть людей от дождя.

Пока ворошил старые, пока укладывал новые, появился Атарщиков:

— Земли бы еще накидать сверху, совсем славно бы стало.

— Ты к пионерам за лопатой ходил?

— Нет, я совсем по другому делу. Пойдем, Александрыч, разговор будет.

Не спрашивая — зачем, Новицкий последовал за Семеном. Он уже привык к обычаям проводника и знал, что попусту тот его никуда звать не станет.

Так же, как с Ермоловым, они обошли повозки, но дальше направились не к кострам кабардинцев, а уклонились левее, перескочили топкие берега ручейка, стекавшего с недалекого уже склона, миновали лошадиный табун, отозвавшись нужным словом казакам, и уже в полной темноте выбрели на небольшой островок кустарника. Там Семен придержал за локоть Новицкого, приложил ладони ко рту и жалобно протявкал, подражая чекалке[42]. Эти твари крутились вокруг в немалом количестве, ожидая себе поживу к завтрашней ночи.

Короткий свист был ответом, и кусты зашевелились, Сергею показалось, что он видит человеческую фигуру, не всю, но голову, плечи, длинную черточку ружья, словно перечеркнувшую силуэт по диагонали.

— За мною держись, — приказал резко Атарщиков и направился к незнакомцу.

На всякий случай Новицкий взялся рукой за кинжал. Семену он доверял безусловно, но в любом случае оружие успокаивало.

Раздвигая набухшие водой стволики, они пробрались в самые заросли. Человек уже сидел на свободном месте, скрестив ноги и положив ружье на бедра.

— Его зовут Мухетдин. Он аварец. Пришел вместе с ханом, но увидел меня и захотел повидаться.

— Как же он прошел сквозь секреты?

Семен перевел вопрос, и Новицкий увидел, как в темноте блеснули до завидного белые зубы горца.

— Он говорит, что наши сторожа не увидят и ленивого буйвола, если только он не притащится сам. На самом деле Мухетдина можно заметить, лишь когда он захочет.

— А как ты узнал, что он здесь?

— Он мне сказал.

— Нашел тебя посреди огромного лагеря? — усомнился Сергей.

Атарщиков спросил кунака, и тот ответил, словно рассыпал быструю частую дробь.

— Говорит, что искал лучшее место в этом болоте. Подполз к навесу, коснулся меня рукой, проронил пару слов. Я подождал и направился следом. Потом пришел за тобой.

— Что он хочет сказать?

— Что знает, как подняться на Талгинскую гору. Где-то много левее нашего фланга, верстах в четырех, начинается крутая тропа. Очень крутая тропа, но опытный человек пройдет. Сильные люди, может быть, затащат и пушки.

— Наверное, на ней сидят уже люди Султан-Ахмета.

— Мухетдин уверяет, что никто уже не помнит эту тропу. Когда-то ее показал ему отец. И он сам один или два раза спускался по ней, преследуя зверя — медведя или оленя. Он не станет обманывать, и я не думаю, что это ловушка.

Новицкий помолчал, обдумывая слова Семена. Мухетдин неожиданно наклонился вперед, глянул ему в лицо, снова осклабился и что-то проговорил так же кратко и быстро.

— О чем это он?

— Говорит, что видел тебя сегодня. Стрелял два раза и промахнулся. Третий раз попал бы всенепременно, но начали бить орудия, и он отполз выше. Говорит — ты счастливый.

Сергей вспомнил две ударившиеся рядом пули и почувствовал, как холодок пополз по хребту.

— Почему он решил помочь нам, а не своему хану?

— Он слышал, что русские хорошо платят…

К удивлению Новицкого, Ермолов поверил сразу. Вельяминов еще сомневался, расспрашивал Сергея, что за человек этот Мухетдин, да почему же ему доверяет Атарщиков? Новицкий ежился под холодным взглядом начальника штаба корпуса и отвечал честно, что видит аварца впервые, но Семен с ним знаком издавна и верит ему вполне. Он же, Новицкий, полностью надеется на казака.

— Оставь его, Алексей Александрович, что он знает, он уже рассказал.

— Я бы хотел еще посмотреть на этого Мухетдина.

— И что увидишь? Грязная морда, усы, папаха. Бешмет, весь в дырьях, он не снимает и не стирает. Что ты поймешь? Что проверишь? Но я знаю, что здесь, на востоке, золото побеждает так же уверенно, как и свинец.

— Надежнее всего сталь, — проворчал Вельяминов.

— Ты прав. Но сегодня дорогу штыкам проложить может другой металл. Распорядись вызвать сюда майора Швецова из Кабардинского. Только без всякого шума. Помнишь, — оборотился Ермолов к Новицкому, — как два года назад его выручали из чеченского плена? А вот теперь он может нас выручить. Он эту яму еще не забыл. Зубами грызть будет…