Читать книгу "Битва королей. Огонь эльфов - Бернхард Хеннен"

Трудно было побороть этот страх. Вдобавок ко всем бедам между Ангносом и Фаргоном разразилась война и орды наемников с обеих сторон разграбили рефугиумы священнослужителей Тьюреда. Жюль посмотрел на стоявшего рядом с ним воина. Он был самым жестоким из всех. Притворяться исполненным раскаяния и рассчитывать на то, что сможешь возглавить отряды воинов Церкви, — идея граничила с безрассудством. Если бы Мишель Сарти был более одарен как полководец или, по крайней мере, искренне пронизан верой в Тьюреда, возможно, Бродяга действительно бы восхищался им. Но, судя по всему, лучше использовать этого человека на благо Церкви иным образом.

Пальцы Жюля зарылись в толстый слой мха на сером валуне. Он гладил причудливый узор спиралей, выдолбленных глубоко в камне. Поляна находилась невдалеке от рефугиума святого Люсьена, нового монастыря, которому еще и десяти лет не стукнуло. Это было одно из трех поселений, где Жюль пытался направить братьев по ордену по новому пути. Рефугиум был расположен глубоко в лесу, вдалеке от людских глаз. В последние годы Бродяга часто приходил сюда, чтобы наблюдать за прогрессом братьев и сестер.

— Поднимись, брат Себастиен. Терпеть не могу видеть друга на коленях.

Братья и сестры поднялись, когда встал аббат. Себастиен был высоким широкоплечим мужчиной. Он тоже был воином. Жюль считал весьма полезным превращать бывших командиров в аббатов. Тот, кто мог держать под контролем свору бойцов, сумеет руководить и рефугиумом. Впрочем, Жюль тщательно следил за тем, чтобы бывшие воины действительно были пронизаны верой в бога и стремились стать его солдатами.

— Каждый из вас знает, чего я жду?

Он говорил, словно встревоженный отец, любимый сын которого собирался в опасное путешествие. Бродяга прекрасно выучил этот тон. Ошибки пятнадцатилетней давности больше не повторятся. На этот раз должно получиться! Тролли стали слишком сильны. Если он не вмешается, серокожие победят Эмерелль и война закончится в несколько лун. Он должен позаботиться о том, чтобы остальные дети альвов с большим усердием сражались на стороне королевы. Он хотел войны, которая обескровила бы и наконец разрушила Альвенмарк. И для этого нужны были ши-хандан.

Братья и сестры из рефугиума святого Люсьена были посвящены во все подробности плана. Они не знали только того, что на самом деле никто не сражается за Тьюреда. Целью было уничтожение Альвенмарка. Если на этот раз заклинание удастся, Жюль завладеет идеальным оружием!

— Чисты ли ваши души, покончили ли вы со всеми мирскими желаниями? — торжественно вопрошал Бродяга.

— Мы готовы принести Тьюреду наивысшую жертву, — в один голос ответили братья и сестры.

— Так станьте же свидетелями чуда! Взгляните в свет господа. Отдайтесь! Пройдите сквозь долину мрака и станьте его слугами, даже сбросив оковы плоти. И слушайте: когда будут повержены его враги, вы станете первыми, кто уйдет в новое царство света. Вы будете жить в вечном блаженстве вместе со святыми и мучениками.

— У нас шестьдесят ног, но идем мы одним путем. Шестьдесят рук у нас, но мы делаем одно дело. Тридцать голов несем мы, но нас объединяет одна мысль, жизнь для Тьюреда, — ответили все в один голос.

Мысль Жюля зажгла черные свечи в траве, дух его потянулся к тропам альвов, пересекавшимся перед поросшей мхом скалой. Их было лишь шесть. Небольшая звезда, но этого должно хватить. Долго сомневался Бродяга в себе, потому что ему не удавалось то, что смогла совершить немытая тролльская шаманка: соединить ингиз с живым существом, чтобы создать ши-хандан. Прошли долгие годы размышлений, пока он понял, что, возможно, дело не в нем, а в братьях. Подробностей Жюль не понимал, но предполагал, что для своего заклинания Сканга использовала эльфов — созданий, жизненный свет которых мог гореть тысячелетиями. Ни один человек не мог с ними тягаться. Поэтому Бродяга предпринял попытку поощрения орденских сообществ, где братья и сестры жили в полной гармонии друг с другом. Они должны были буквально слиться, как голоса в хоре превращаются в один. Жюль объяснил, что с ними произойдет, чтобы они были готовы к ужасам последних мгновений своей земной жизни. Они были фанатиками. Целый год они ждали этого дня, чтобы принести войну в Альвенмарк, чтобы отомстить за смерть мучеников Моне Габино и других рефугиумов. Они сгорали дотла в своем священном рвении.

Бродяга услышал, как Мишель рядом с ним стал испуганно хватать ртом воздух, когда появились сотканные из золотого света врата. Жюль положил капитану наемников руку на плечо.

— Ты удостоен чести стать свидетелем чуда. Не все, о чем говорят братья по ордену, — блаженная болтовня, — добавил он несколько тише. — Ты готов внести свой вклад в чудо и стать солдатом господа?

— Да! — хрипло выкрикнул Сарти.

Его серо-голубые глаза буквально вываливались из орбит, он дрожал всем телом. Сознает ли он, что было ошибкой бросать вызов мощи Тьюреда, когда он рубил на куски его слуг? Интересно, кажется ли ему сейчас, что он чувствует могущество бога?

Жюль потянулся к жизненному свету воина. Палач застонал. Подобно слюне, потекла с его губ нить вязкого света. Бродяга ощутил, как плоть воина тает под его крепкой хваткой. Братья и сестры по ордену спокойно смотрели, как Мишель отдает свой свет, чтобы призвать ингиз. Все они знали, кто такой Сарти, и приветствовали то, что он отдает жизнь, чтобы таким образом отплатить за смерть столь многих слуг Тьюреда.

Червячок из жизненного света, извиваясь, тянулся к тьме внутри золотистой рамы врат. Скоро станет ясно, что он создал: меч из стали или из ломкого хрусталя, подумал Жюль. Достаточно ли сильны братья и сестры, чтобы противостоять ингиз? Сможет ли он наконец дергать за ниточки, которые заложил, или война в Альвенмарке полностью выйдет из-под его контроля?

Девушка в голубом платье

Осталось всего лишь пятеро лучников. Вот уже два дня продолжались состязания. Более трехсот человек пришли, чтобы завоевать почетный титул королевского охотника. Титул, за который каждый год приходилось сражаться заново, поскольку только тот, кто постоянно доказывал свою ловкость, оставался в числе охотников. Двадцать семь ветеранов последних лет были исключены. Погода стояла коварная, неподходящая для состязаний стрелков. С фьорда на лужайку то и дело налетали холодные порывы ветра. Они меняли траектории полета стрел, лишали некоторых лучников колец. Но хороший охотник должен учитывать такие вещи! На охоте нельзя надеяться, что у тебя будет вторая возможность выстрелить, если первая стрела не нашла цель.

Альфадас поймал себя на том, что желает девушке победы. Увидев ее впервые, он почувствовал, как что-то больно кольнуло его в сердце. Голубое платье и огненно-рыжие волосы… Она была похожа на его Кадлин. На его маленькую рыжеволосую дочурку, чьи белые кости лежат в какой-то долине возле оленьей тропы. Непогребенные, как и кости всех, кто пал жертвой троллей. Его малышка сейчас была бы в том же возрасте, что и лучница внизу. До тех пор пока король не увидел эту охотницу позавчера, Кадлин в его мыслях оставалась маленькой девочкой, которую он потерял. Девочкой в голубом платье, укротившей огромную черную собаку, девочкой, которая, спотыкаясь, бегала по гальке на берегу фьорда и еще не умела произносить имя огромного пса. Детское голубое платье — вот и все, что от нее осталось. Альфадас нашел его в разоренном Фирнстайне в тот день, когда навеки утратил душевный покой. Поход в Альвенмарк обрушился на Фьордландию огненно-кровавой бурей. Скальды сделали из короля героя и спасителя, потому что он прогнал троллей на север. Но он-то знал… На самом деле он стал палачом своего народа. Если бы он, как и его отец Мандред, пропал в паутине троп Альвенмарка! Для его народа так было бы лучше!