Читать книгу "Чернее черного - Хилари Мантел"

— А я думала, это здорово, — тоскливо призналась Эл. — Колетт говорит, я не могу попасть в телевизор из-за своих размеров, но я думала, тебе это по душе.

— По-моему, — заливалась Мэнди, — мы должны восстановить индивидуальный подход. Сильвана разрекламировала спиритические девичники и получила очень неплохой отклик. Но надо, чтобы на каждых шестерых теток приходился хотя бы один чтец, и я сказала, что спрошу, не хочешь ли ты.

— Похоже, это что-то новенькое.

— А то. И для гостей тоже. Это куда шикарнее, чем просто нажраться в клубе водки и потом блевать на улице. Тем более что сейчас легко могут подмешать что-нибудь и изнасиловать, кому охота рисковать.

— Никаких мужчин, — предложила Эл. — Мы ведь не хотим, чтобы Ворон бубнил насчет лей-линий.

— Абсолютно никаких мужчин. Для этого женщины и приходят на девичники.

— И миссис Этчеллс тоже, так? Мы же не хотим, чтобы она болтала о радостях материнства.

— Или советовала им сделать пустяковую операцию. Нет, определенно никаких миссис Э. Я беру тебя в дело, Эл. Ты знаешь ребят из Корнуолла, наших новых поставщиков? Они предлагают наборы д ля вечеринок, что-то вроде подарков, которые гости смогут забрать домой: пробники ароматических масел, три палочки благовоний, свеча в жестяной баночке, ну, в таком духе, и вся эта радость будет упакована в типа бархатный мешочек. Мы можем налепить на них свои логотипы и продавать организаторам вечеринок, а еще притащим свои запасы открыток с ангелами-хранителями и спиритических компакт-дисков. Джемма раздобыла карточку оптового супермаркета, так что мы сможем запастись шампанским и закусками. В идеале мы получим вечер неги и релаксации, а не только пророчеств. Мы можем давать советы по здоровому питанию — видимо, без твоего участия, Эл, — и еще нужен кто-то, кто умеет делать массаж и рефлексологию. Сильвана знает рэйки, так? А Кара добавит в общий котел ту новую терапию, что она изучает, забыла, как называется. Ну, в общем, ты трешь клиентам пятки, и они вспоминают свою жизнь до рождения.

— Серьезно? — спросила Эл. — И как, ты пробовала, Мэнди?

— Мм. Довольно занимательно. Успокаивает.

— На что это похоже?

— Темнота. И какой-то шелест.

Она подумала, не хотела бы я вспомнить свою жизнь до рождения. Перед ее глазами возникла картинка: мать терпеливо пытается выковырять ее из себя вязальной спицей.

— Больше ничего? Кроме шелеста?

— Да. Теперь, когда ты спросила, я припоминаю. Мне кажется, я вернулась в прошлую жизнь. Последние секунды, понимаешь. Мне врезали по голове охрененно большим копытом. По-моему, я даже слышала, как трескается мой череп.

На девичниках, долгими летними вечерами, Колетт сидела на чужих кухнях, взгромоздившись на табурет, и хмурилась, вводя данные в электронный органайзер. Она выглядела спокойной и опрятной в своих маленьких бежевых юбках и крошечных футболках, из-под которых торчал дюйм голого плоского живота, как диктовала мода. Она сидела, положив ногу на ногу, и болтала сандалией, корректируя осеннее расписание Элисон и подсчитывая затраты. Когда медиумы в развевающихся шарфах выскальзывали передохнуть, когда они подпирали холодильник и пытались вовлечь ее в беседу, она окидывала их фирменным пустым взглядом и, сердито скривив губы, возвращалась к своим цифрам. Когда их звали обратно на вечеринку, она глубоко вздыхала, оказавшись в одиночестве, и смотрела по сторонам. Они работали в шикарных районах — Вейбридж, Чобем; Колетт восхищалась кухнями, оборудованными по последнему дизайнерскому слову: гранитные столешницы, похожие на темные зеркала, и матовая сталь, в которой она ловила слабый дрожащий отблеск своего стройного силуэта, когда вставала, чтобы налить стакан «Сан-Пеллегрино». Время от времени дверь открывалась, и на Колетт накатывали волны музыки в стиле нью-эйдж, и сонные полуодетые девушки с телами, скользкими от ароматических масел, плыли мимо, время от времени предлагая ей кусочек моркови или немного суси.

— Вот забавно, — сказала она Эл. — Ваша компания советует, как сохранить любовь и брак. А сами-то так и норовите друг друга укусить.

Она слышала, как медиумы вполголоса обсуждают ее, слышала, как Сильвана говорит о ней как о «той приживалке». Она знала, что Сильвана завидует, потому что не может себе позволить импресарио. Она представила, как дает сдачи: да я на самом деле ядро всего вашего начинания. Можете спросить у моего бывшего, Гэвина. Кстати, сейчас я его содержу. Я подняла этот бизнес на ноги. У меня полно умений и талантов. Я и сама могу сказать клиенткам, что их ждет в личной жизни. Для этого не надо обладать паранормальными способностями.

Элисон вошла на кухню разгоряченная.

— Я соскочу ненадолго. Скажи клиенткам, что я вернусь через десять минут. Или, если кто явится за мной, перекинь Каре.

— Нет проблем. — Колетт открыла таблицу, в которую заносила все вечерние дела.

— Что, сачкуешь? — спросила Джемма, входя на кухню вслед за Элисон. — Мне нужны спички, лунные свечи все время гаснут. — Она быстро оглядела кухню. — Похоже, в таких домах зажигать-то нечего. И они не курят. По крайней мере, утверждают, что не курят.

Колетт открыла сумку и достала коробок спичек. Она с самодовольным видом потрясла им.

— Не надо, — вздрогнула Эл. Женщины уставились на нее. — Не знаю, — сказала она. — Я просто не люблю, когда трясут спичками. Это мне что-то напоминает.

— Может, тебя сожгли на костре, — предположила Джемма. — В прошлой жизни. Наверное, ты была катаром.[46]

— А когда они жили? — спросила Колетт.

Джемма нахмурилась.

— В Средние века, — сообщила она.

— Тогда вряд ли у них были спички.

Джемма выскочила из кухни.

— Здесь кто-то есть, — сказала Эл, — чей-то дух задувает свечи. Кара пыталась загнать его в угол, но мы не хотим пугать клиенток. Я хочу перейти через дорогу, там у забора стоит целая толпа бабушек.

— Где? — Колетт подошла к окну.

— Привидений бабушек. Прабабушек. Прапра.

— Чего они хотят?

— Да так, поздороваться. Поздравить. Посмотреть, как обставлен дом. Ничего необычного.

— Ты слишком добрая, — сказала Колетт. — Пусть себе стоят и дальше, а ты иди к клиенткам.

— Я должна объяснить им, — возразила Эл, — что их тут не ждут. Объяснить так, чтобы не причинить им боль.

Она вышла и направилась к лифту, а маленькая женщина посеменила за ней, вопрошая:

— Простите, мисс, но вы не видели Морин Харрисон?

— Опять ты? — спросила Эл. — Так и не нашла? Не уходи далеко, детка, поедешь с нами домой.

Джемма вернулась на кухню, на плече у нее висела девушка: худая как палка, еле ковыляет на высоких каблуках, подвывает и слезы ручьем.